между Малаховым курганом и пароходо-фрегатами «Владимир» и «Херсонес». Каждый раз, когда обнаруживалось стремление противника к обстрелу рейда, Истомин, возглавлявший оборону Малахова кургана, уведомлял об этом Бутакова. Со своей стороны, Бутаков, Руднев и другие офицеры флота, замечая с рейда направления полета вражеских снарядов, уведомляли Истомина о предполагавшемся месте расположения неприятельских батарей.
В период Севастопольской обороны возникли и новые проблемы, связанные с боевым использованием паровых судов. В то же время отмирали старые, отжившие средства борьбы на море. Так, например, расчет на использование парусных судов в качестве брандеров не оправдался, так как брандеры уже не могли быть эффективно использованы в борьбе против паровых кораблей. Практика же боевого применения паровых судов поставила в повестку дня разработку таких проблем, как проблема быстрого подъема пара для обеспечения боевой готовности кораблей. Эта проблема, сохранившая свою актуальность и до наших дней, стала впервые разрабатываться русскими моряками в период боевых действий под Севастополем.
В период Севастопольской обороны под руководством Нахимова была разработана первая документация по боевому использованию паровых судов. Инструкция для пароходов, выходивших на позицию к бону, определяла задачи дежурного парохода и порядок согласования его действий с приморскими батареями. Другая инструкция регламентировала боевую деятельность русских пароходов при выполнении ими задач в восточной части Большой бухты.
Так же как и на сухопутной оборонительной линии, матросы и офицеры русских пароходов непрерывно совершенствовали артиллерию своих кораблей. Наиболее важное значение имело изобретение кондуктора морской артиллерии Константинова, предложившего усовершенствовать орудийный станок, что позволяло увеличить дальнобойность корабельных орудий без крена корабля. Это усовершенствование было применено сначала на пароходо-фрегате «Владимир», а затем и на остальных паровых судах.
Защита Севастополя со стороны моря в течение зимы 1854/55 г. по-прежнему обеспечивалась береговыми батареями и заграждением из затопленных кораблей. Соединенный флот после 5 октября ни разу не пытался атаковать главную базу Черноморского флота, и западноевропейские адмиралы были вынуждены признать не только силу и мощь русской береговой артиллерии, но и всю своевременность и эффективность заграждения рейда. Вскоре после 5 октября французский адмирал Гамелей писал: «Если бы русские не заградили входа в Севастопольскую гавань, затопив пять своих кораблей и два фрегата, я не сомневаюсь, что союзный флот, после первого же выдержанного огня, проник бы туда с успехом и вступил из глубины бухты в сообщение со своими армиями; корабли наши потеряли бы не многим более в людях против того, сколько мы их потеряли теперь».
Начиная с сентября 1854 г. и до окончания осады у входа на Севастопольский рейд непрерывно дежурили посменно русские пароходо-фрегаты и вооруженные катера. Придавая очень большое значение стационарному заграждению рейда, Нахимов лично проверял его надежность. По настоянию Нахимова в ночь на 13 февраля 1855 г. на Севастопольском рейде между Николаевской и Михайловской батареями были затоплены еще три линейных корабля и два фрегата, составившие вторую линию заграждения.
Линейные корабли «Чесма», «Вел. кн. Константин», «Париж» и «Храбрый», имевшие в общей сложности около 300 орудий и часть штатной команды, стояли на рейде в полной готовности оборонять базу в случае нового нападения англо-французского флота. Линейный корабль «Ягудиил» занимал прежнюю позицию в Южной бухте и постоянно оказывал огневое содействие войскам гарнизона.
В то время как русские моряки успешно боролись на бастионах Севастополя, прекрасно используя мощную артиллерию своих кораблей, а небольшой отряд пароходо-фрегатов вел активные боевые действия на рейде, огромный англо-французский флот совершенно бездействовал. Боевые корабли соединенного флота были окончательно превращены в транспортные суда.
Под Севастополем не только проявлялась неспособность англо-французского командования к боевому использованию своего флота, но и был наглядно продемонстрирован низкий уровень организации базирования флота. В ноябре 1854 г. во время бури у берегов Крыма стоявшие возле Балаклавы корабли соединенного флота понесли огромный урон; весь берег возле Севастополя покрылся обломками выброшенных бурей на берег кораблей. Всего во время этой бури больше 60 английских, французских и турецких судов погибли и получили серьезные повреждения.
Начиная с марта 1855 г. командование коалиционной армии усилило подготовку к новому штурму Севастополя. 28 марта началась вторая бомбардировка города, которая продолжалась в течение 10 суток. Главнокомандующие войсками противника во время второго бомбардирования Севастополя пять раз собирались на военный совет, пять раз назначали штурм и пять раз его откладывали.
В отличие от первой бомбардировки, обстрел Севастополя 28 марта – 7 апреля производился только с сухопутных укреплений: соединенный флот в обстреле города участия не принимал. Проявив полное бессилие в боевом использовании своего флота, англо-французское командование решило использовать его для грабительских набегов на мирные русские города, расположенные на побережье Черного и Азовского морей. В мае 1855 г. англо-французская эскадра обстреляла Керчь, Бердянск, Геническ, Таганрог, Мариуполь, Ейск. От жестокого обстрела больше всего страдало мирное население этих городов. Бессмысленный характер нападений на приморские города был настолько очевиден, что даже в Англии действия соединенного флота называли варварскими. С задачами снабжения сухопутных войск союзный флот справлялся также плохо.
В отражении второй бомбардировки, как и первой, активное участие приняли пароходо-фрегаты. С каждым днем обороны становилось все труднее действовать русским паровым судам в Севастопольской бухте. Познав мощь артиллерийского огня русских пароходо-фрегатов, противник непрерывно усиливал обстрел бухты, пытаясь уничтожить как паровые суда, так и парусные корабли Черноморского флота. Наряду с артиллерийским обстрелом русских кораблей противник усилил и штуцерный огонь по пароходам, для чего выделялись специальные партии стрелков. Однако усиленный обстрел бухты не парализовал активную деятельность пароходного отряда, а наоборот, вызвал дальнейшее совершенствование тактики и техники парового флота.
В этот период обороны Севастополя русские моряки стали блиндировать пароходо-фрегаты, защищая их от артиллерийского обстрела противника. Блиндирование паровых судов наглядно свидетельствовало о том, что уже в период Севастопольской обороны передовые деятели русского флота во главе с Нахимовым и Бутаковым осознали необходимость бронирования кораблей. Только полное отсутствие производственной базы в условиях полуосажденного города не давало возможности создать бронированные прикрытия для паровых судов, и поэтому русские моряки вместо брони сооружали смешанные железно-деревянные прикрытия наиболее важных центров паровых судов и мест скопления личного состава во время боя.
Впервые в истории русскими моряками были осуществлены водолазные работы для заделки пробоин паровых судов. Исправление повреждений при помощи водолазов осуществлялось в боевых условиях, под артиллерийским обстрелом противника, причем русские пароходо-фрегаты не покидали своих позиций и продолжали огонь по противнику.
Стрельба русских пароходов по неприятельским укреплениям велась преимущественно с якоря, однако с перемещением англо-французских батарей ближе к Севастопольскому рейду появилась необходимость вести артиллерийский огонь по ним с ходу. Русские пароходо-фрегаты превосходно маневрировали под огнем противника, умело выбирали наиболее удобные позиции для ведения стрельбы и всегда
