и более веселый “тон”. В зависимости от ситуации, гауптман Цоллвег обращался на “вы” или на “ты”».
На плацдарме у Мысхако продолжались ожесточенные бои. Из-за плохой погоды передислокация частей на участок 125-й пехотной дивизии задержался, тем не менее в 11.20 (13.20 по Москве) немцы начали новую атаку, направленную на соединение со штурмовой группой, которая достигла склонов «горы Дьявола». С этой высоты солдаты отчетливо видели развалины совхоза Мысхако и берег моря, лежащий за ним. После семи часов ожесточенных боев цель была достигнута, но атакующие подразделения были почти сразу же контратакованы советскими войсками с юга и востока. По батальонам 125-й дивизии был открыт «артиллерийский огонь беспрецедентной интенсивности».
При этом штаб СКФ получил категорический приказ Ставки ВГК любой ценой удержать его. В связи с этим все силы авиации были брошены на выполнение данной задачи. Тем временем на фронте 56-й армии и остальных участках бои приняли позиционный характер.
298-й ИАП в этот день в боевых вылетах не участвовал. Полку, считавшемуся одним из лучших в 5-й воздушной армии, было поручено ответственное спецзадание – сопровождать по маршруту Сальск – Краснодар пару пассажирских «Дугласов». В 12.08 восемь Р-39 прибыли на место, а в 18.10–19.20 эскортировали эти самолеты на Центральный аэродром Краснодара. Как оказалось, на «дугласах» прибыл со своим штабом маршал Новиков, чтобы провести инспекцию и лично руководить действиями авиации на Кубани.
Это была вовсе не личная инициатива активного маршала. После того, как в середине апреля Северо-Кавказский фронт провалил очередное «решительное наступление» и фактически не сдвинулся с места, взбешенный Сталин приказал отправить на Кубань специальную делегацию из высшего комсостава во главе со своим заместителем маршалом Жуковым. В нее вошли командующий ВВС КА маршал Александр Новиков, командующий флотом адмирал Николай Кузнецов и первый заместитель начальника оперативного управления Генштаба генерал Сергей Штеменко. Вождь поручил тем лично разобраться, почему войска «топчутся на месте» (даже всесильный Лаврентий не смог сдвинуть их!) и не могут прорвать последний рубеж обороны противника, а также «оживить» действия подопечных родов войск. «В Ростове дозаправились и оттуда до Краснодара шли на бреющем полете – над Кубанью свирепствовала авиация противника, шло ожесточенное воздушное сражение, – вспоминал Штеменко. – Страшно болтало. А внизу цвели сады, ярко зеленели поля. На Краснодарском аэродроме нас встретил Масленников и повез в свой штаб, куда уже были вызваны командующие 58, 9 и 37-й армиями. Войска этих армий уткнулись в плавни, простиравшиеся на шесть и более километров. Узенькие тропы через плавни прочно прикрывались противником».
Первым делом Жуков и Штеменко отправились в штаб 56-й армии, располагавшийся в укрытии восточнее Абинской. Там командарм генерал А.А. Гречко честно заявил, что очередное наступление, назначенное по приказу штаба фронта на следующий день, совершенно не подготовлено (не хватало артиллерии, снарядов, горючего и т. п.). Посетовал он и на постоянное давление со стороны наркома НКВД, который никогда не считался с объективными трудностями и требовал наступать только «немедленно» и «решительно». Но больше всего Гречко жаловался на плохую работу авиации. В итоге Жуков согласился на отсрочку атаки до 25 апреля (позднее ее еще раз перенесли).
Для советской авиации этот день оказался не особо успешным. ВВС СКФ выполнили 347 самолето-вылетов. Бомбардировщики и штурмовики снова бомбили аэродромы Багерово, Анапа, Сарабуз, Саки и Керчь-2. «Было произведено 7 воздушных боев, в которых сбито 4 наших самолета», – пессимистически сообщала сводка фронта. Отличились только истребители ЛаГГ-3 из 267-го ИАП. Владимиру Морозову, Алексею Попову и Илье Черкашину были засчитаны сбитые в группе Ме-109. Советские части ПВО заявили о 12 сбитых самолетах, в том числе шести Ме-109.
Реальные потери люфтваффе составили 2 самолета. Подбитый в районе Кабардинки Bf-109G-4 W. Nr. 19251 лейтенанта А. фон Косселя из 4-й эскадрильи JG52 пытался на небольшой высоте дотянуть до своих позиций, но при пролете через позиции на Мысхако был добит огнем 37-мм зениток. «Мессершмитт» упал на позиции 574-го ЗенАП 18-й армии, а летчик погиб. Возможно, этот истребитель и стал жертвой ЛаГГов из 267-го полка.
Во время вылетов над Таманским полуостровом были повреждены Ju-88A-4 (W. Nr. 0357, 0368, 4228 и 4510) из III./KG3 «Блиц» и III./KG51 «Эдельвейс». Все бомбардировщики дотянули до своего аэродрома Багерово, где их повреждения были оценены как серьезные – от 25 до 40 %. Ну а самой экзотической, можно сказать «потерей дня» для люфтваффе стала другая. На Кубани во время фронтовых испытаний был сбит уникальный для Восточного фронта «противотанковый» Ju-88P-1 W. Nr. 1398 из экспериментальной «Versuch.Kdo fuer Pz.Bek». На этом самолете была установлена 75-мм противотанковая пушка Рак-40 с боезапасом 18 снарядов.
Собственные потери тоже были серьезными. В воздушном бою был сбит Як-7Б командира 274-го ИАП майора М.И. Милютина [27]. В районе станицы Ново-Титаровская был сбит Як-7Б младшего лейтенанта И.С. Силина из 15-го ИАП. Летчик был тяжело ранен и позже умер в госпитале. В районе Абинской был сбит ЛаГГ-3 лейтенанта И.Ф. Симановича из 269-го ИАП. Пилот тоже погиб. ВВС ЧФ потеряли 3 самолета. Вышедший для поиска и спасения наших летчиков торпедный катер ТКА № 94 в 15.58 в районе мыса Дооб был атакован парой Bf-109 из 4./JG52 и подожжен. Горящий катер взорвался и затонул, а из его экипажа спасся только один человек.
Во время ночного налета пять МБР-2 из 119-го ОМРАП ВВС ЧФ на порт Анапы прямым попаданием ФАБ-100 потоплен итальянский торпедный катер MAS-574. 24 апреля катер подняли, но в строй его ввести так и не удалось до конца боевых действий на Черном море.
«Есть много попаданий, в том числе с низколетящих самолетов с пушками»
20 апреля.
В ночь на 20 апреля в районе Мысхако произошел морской бой между 5 сторожевыми катерами Черноморского флота и 7 немецкими торпедными катерами. В это время конвой транспортов сумел прорваться к берегу и выгрузить 1000 бойцов, 78 тонн боеприпасов, 24 тонны продовольствия и эвакуировать 320 раненых.
Советские бомбардировщики совершили налеты на Керчь, аэродромы Багерово и Сарабуз. «В ночь с 19 на 20 апреля самолеты русских опять появились над местом нашего базирования, – писал Ханс Райф. – Было четверо погибших. Наш зенитный огонь не приносил заметного эффекта, но, безусловно, предотвратил точное бомбометание, так
