в боевое сионистское движение на Ближнем Востоке. Параллельно планировалось найти подходы к использованию сионистских кругов для поддержки интересов Советского Союза в странах Запада. Кроме того, в Палестине находилось не менее пяти тысяч человек из белой эмиграции, которых британские спецслужбы стремились привлечь к антисоветской деятельности, и их надо было либо нейтрализовать, либо привлечь на свою сторону».
В 1923 году председатель ОГПУ Дзержинский направил начальнику Иностранного отдела Трилиссеру служебную записку, в которой предложил разведке приступить к установлению оперативных контактов среди еврейского населения Палестины. После этого и было принято решение о назначении Якова Блюмкина нелегальным резидентом в Палестине, а Якова Серебрянского – его заместителем.
Перед ними была поставлена задача по сбору информации о планах Англии и Франции на Ближнем Востоке, изучению местных политических организаций и вербовке агентуры для решения оперативно-разведывательных задач.
В декабре 1923 года по маршруту, использовавшемуся репатриантами-евреями, разведчики-нелегалы Блюмкин и Серебрянский, имея соответствующие документы, прибыли в главный порт Палестины Хайфу, откуда перебрались в Яффу. Треть населения города в то время составляли евреи. Здесь Блюмкин вскоре открыл прачечную, которая стала конспиративной квартирой нелегальной резидентуры ИНО ОГПУ.
Тель-Авив, бывший тогда пригородом Яффы, являлся одним из центров приёма евреев, приезжавших из Польши и России. В этот период началась так называемая Четвёртая алия – очередная волна репатриации евреев в Палестину из-за всплеска антисемитизма в Польше.
После окончания Первой мировой войны в Восточной Европе образовалось новое государство – Республика Польша. Принятая в 1921 году конституция страны гарантировала национальным меньшинствам, в том числе и евреям, равные с остальными права. Однако польские евреи подвергались в стране всяческим притеснениям, унижению и преследованию. В 1924 году в Палестину приехали 14 тысяч человек, половину из которых составили польские евреи. В 1925 году – более тридцати четырёх тысяч человек, больше половины из которых были из Польши.
Первые месяцы пребывания разведчиков в городе были посвящены созданию надёжного прикрытия, изучению обстановки и налаживанию связей в местных кругах.
Однако уже в июне 1924 года Блюмкин был отозван в Москву, и его на посту резидента сменил Серебрянский.
Как свидетельствуют документы того периода, Серебрянский создал в Палестине сеть из тридцати нелегалов. Среди его агентов были, в частности, несколько членов нелегальной еврейской военной организации «Хагана».
Кроме того, в 1924–1925 годах Серебрянский сумел привлечь к сотрудничеству с советской разведкой нескольких бывших белогвардейцев, осевших в Палестине: А. Н. Турыжникова, А. Н. Ананьева, Ю. И. Волкова, Н. А. Захарова. Все завербованные Серебрянским люди впоследствии стали его надежными помощниками, составили ядро руководимой им специальной группы.
Дмитрий Александрович Быстролётов… В полуофициальных «Очерках истории российской внешней разведки» в материале о нём, красноречиво названном «Мастер высшего пилотажа», написано так: «В блестящей когорте первого поколения советских разведчиков-нелегалов видное место занимает Дмитрий Александрович Быстролётов. Штурман дальнего плавания, доктор права и медицины, мастер живописи, фотографии и перевоплощения, полиглот (знал не меньше двадцати иностранных языков. – А. Б.) и писатель. Раскрыть оперативную деятельность советского разведчика Д. А. Быстролётова мы не сможем, архивные материалы о нём никогда не станут достоянием общественности, поскольку содержат данные высочайшей секретности».
Хотя кое-что рассказать мы сумеем – причём информация эта получена из официальных (или близких к тому) источников. Родившийся в 1901 году, Быстролётов был внебрачным сыном графа Толстого, но уже в Гражданскую войну стал работать на красных. По заданию ЧК отправился в Европу как эмигрант для разведывательной работы. В Праге сумел «найти подход» к секретарше французского посла, имевшей по своей работе доступ к шифрам и переписке – и корреспонденция посла вскорости стала поступать не только в Париж, но и в Москву. Разумеется, без ведома руководителя дипмиссии… Когда же в 1930 году Дмитрий был переведён в Берлин, он сумел подружиться там с шифровальщиком британского посольства – и теперь уже в Москву стали приходить документы из Foreign Office [3]. Затем Быстролетову удалось установить контакты с сотрудником разведки Генштаба Франции, от которого разведчик начал получать австрийские, итальянские и турецкие шифроматериалы, а также секретные документы гитлеровской Германии… Но всё это – лишь часть работы, проведённой разведчиком-нелегалом. В представлении к награждению его знаком «Почётный чекист», в частности, отмечалось: «…Своей исключительной выдержкой и проявленной при этом настойчивостью способствовал проведению ряда разработок крупного оперативного значения».
В январе 1923 года первый заместитель председателя ГПУ Иосиф Уншлихт для организации борьбы с пропагандой противника предложил создать специальное бюро по дезинформации. 11 января 1923 года решением Политбюро ЦК РКП(б) это предложение было принято. В ГПУ было создано межведомственное Особое бюро по дезинформации (Дезинфбюро) во главе с Уншлихтом «в целях систематизации работы по введению в заблуждение иностранных государств о внутренней и внешней политике СССР, а также о состоянии его вооружённых сил и мероприятиях по обороне Республики».
В состав Дезинфбюро входили представители ГПУ, Разведотдела штаба РККА и НКИД. На него возлагалась задача разработки и информационного обеспечения акций тайного влияния, направленных на политическую и военно-стратегическую дезинформацию правительств и командования вооруженных сил иностранных государств. Так организационно оформилось одно из важнейших направлений деятельности внешней разведки того периода. Дезинфбюро сыграло важную роль в подготовке и проведении таких знаменитых операций органов госбезопасности, как «Трест», «Синдикат», «Академия», «Тарантелла» и других.
На различных этапах разведывательной деятельности органов государственной безопасности операции по дезинформации спецслужб противников советской власти имели несколько чисто служебных обозначений: «активная разведка», «дезинформация», «активные мероприятия», «оперативные игры». Несмотря на различия в терминах, все они представляли и представляют определённые целенаправленные действия по введению в заблуждение фактического или потенциального противника относительно своих истинных намерений или возможностей, а также для получения выгодной, практически не достижимой открытыми способами реакции «объекта воздействия».
Дезинформационная работа, которую проводила внешняя разведка совместно с Разведупром, во многом способствовала охране подлинных государственных и военных секретов, содействовала проведению внешнеполитического курса страны, помогала разъяснению широкой общественности действительного смысла проводимой Советским государством политики. ‹…›
30 июля 1927 года Иностранный отдел был выведен из подчинения Секретно-оперативному управлению ОГПУ, которым руководил Генрих Ягода, и стал самостоятельным подразделением, подчинявшимся непосредственно Коллегии ОГПУ.
Организационно научно-техническая разведка в составе ОГПУ оформилась в 1926 году, тогда в ней работали лишь несколько человек. Это неудивительно: специфическое подразделение нуждалось не просто в толковых сотрудниках, но в людях, обладающих высокими, порой даже выдающимися знаниями в различных областях науки и техники, коими страна тогда была не очень богата.
Значение НТР очевидно. Ни одна страна и её армия не хотят рисковать, чтобы в случае вооружённого конфликта, тем более большой войны, встретиться с новым, более совершенным,
