31 января 1957 года приговор этот был отменён за отсутствием в их действиях состава преступления.
Такова цена бумеранга дезинформации. Как говорится, за что боролись…
А что сталось с рядовыми исполнителями этого оперативного замысла руководителей ВЧК?
Эдуард Оттович Опперпут-Стауниц — как Колобок: и от Менджинского ушёл, и от Ягоды Генриха Григорьевича ушёл, и от Ежова Николая Ивановича ушёл, чтоб при невыясненных обстоятельствах сложить голову в застенках гестапо.
Агенту «Волкову» — Николаю Михайловичу Потапову — 21 июля 1936 года было присвоено звание комбрига. В 1938 году он вышел в отставку и тихо умер в Москве в 1946 году, похоронен на Новодевичьем кладбище.
«Руководитель МОЦР» — профессор Военной академии им. М.В. Фрунзе Андрей Медардович Зайончковский до репрессий не дожил, умер в 1926 году.
А вот Якушева А.А. к концу 1927 года из агентурной сети ОГПУ исключили, и он преспокойненько проживал в Москве по прежнему адресу: Плотников пер., д. 12, кв.1. Правда, из Наркомата внешней торговли пришлось уволиться. Работал Александр Александрович в Обществе взаимного кредита, затем — экономистом в «Волгокаспийлес», после — специалистом по сплаву леса в «Верхневолголес».
14 декабря 1929 года сотрудники ОГПУ без санкции прокурора поместили Якушева во Внутреннюю тюрьму Лубянки. Александра Александровича обвинили в том, что он «…будучи секретным сотрудником ОГПУ, вошел в контрреволюционных целях в преступную связь с видными деятелями белой эмиграции». Припомнили ему посиделки и с великим князем Николаем Николаевичем, и с царскими генералами Врангелем, Кутеповым, Миллером, и с черносотенцами Марковым, Тальбергом, Араповым, Артамоновым, Лампе и многими другими фигурантами его агентурных сообщений.
Естественно, все обвинения Якушев отвергал, требовал вызова Артузова, Стырне, Кияковского, Пилляра и других видных чекистов, под руководством которых он работал. Однако никто не вступился за Якушева.
В начале 1933 года в результате инсульта у Александра Александровича отнялась правая половина тела, и его поместили в лазарет Бутырского изолятора ОГПУ.
Лишь 31 марта 1934 года оформили ордер на арест Якушева для того, чтобы 5 апреля 1934 года Коллегия ОГПУ постановила заочный приговор: Александру Александровичу за секретное служение Отчизне отмеряли 10 лет лишения свободы. Едва оправившегося от болезни экс-агента КРО ОГПУ отправили на Соловки в лагерь с романтичным названием «Кремлёвский». Там он перенес два инсульта и в 19 часов 10 минут 12 февраля 1937 года скончался в лагерном лазарете от декомпрессионного миокардита. На последней страничке личного дела з/к Якушева подшит акт о том, что «.умерший захоронен на Кремлевском кладбище. На тело надета рубаха и кальсоны, на груди положена фамильная доска».
Вот такой печальный финал агента КРО ОГПУ СССР «Фёдорова», сыгравшего первую скрипку в ставшей хрестоматийной контрразведывательной операции «Трест».
Значительная часть агентов, использовавшихся в операции «Трест», была расстреляна или осуждена.
Так, оставшаяся в России дочь Маркова-Второго Лидия Николаевна Шишелова являлась сотрудницей Спецотдела ОГПУ и членом масонского философско-мистического кружка «Единое Трудовое Братство». 26 мая 1937 года её арестовали, а 30 декабря 1937 года осудили и расстреляли по обвинению в принадлежности к контрреволюционной шпионской организации.
Но кого заботила судьбина рядового чекиста, когда маршалов и комиссаров госбезопасности стреляли как куропаток…
При написании этих строк вспомнился мне один документ.
Примерно в 1986 году партийной организацией Отдела КГБ ТАССР по городу Набережные Челны было принято решение о создании музея этого славного подразделения. В этом мероприятии принимал участие и ваш покорный слуга. Изучая личные дела сотрудников, служивших в подразделении с момента его образования, я обнаружил документ, называвшийся «Отчёт о боевой командировке».
Автор отчёта докладывал, что приказом начальника Татарского отдела ОГПУ он был командирован в Туркестан, где назначен уполномоченным по какому-то территориальному образованию, площадью — мама не горюй. В зоне его оперативной ответственности свирепствовали две банды, сабель по 50 каждая. В результате кропотливой оперативной разработки удалось этому чекисту завербовать одного из бандитских атаманов, пообещав, что Советская власть простит ему и его басмачам ранее совершённые преступления, если они помогут ликвидировать другую банду. Через какое-то время после этой договорённости приехал к нашему герою завербованный им атаман с шестью оставшимися в живых соучастниками и сообщил о выполнении задания. В подтверждение он и каждый его подельник кинули к ногам чекиста мешки, в которых находились головы главарей уничтоженной ими банды.
Далее наш герой в отчёте описал, как он изловчился разоружить и арестовать этих семерых джигитов. Провести предварительное, а затем и судебное следствие по совершённым ими преступлениям, постановить каждому из басмачей смертный приговор, самолично привести его в исполнение, а тела казнённых закопать во дворе отделения ОГПУ…
Свои действия наш герой мотивировал незатейливо: и что, что они помогли Советской власти? Они всё равно преступники и враги Советской власти!
Вот такой по принципу «мавр сделал своё дело, мавр может уходить» подход к агентуре был заложен чекистами-ленинцами (Дзержинским-Менжинским-Фраучи-Стырне-Пиллар аnd КО). И немудрено, что соразмерно этому принципу челнинский чекист положил конец басмачеству в зоне своей оперответственности.
К слову сказать, этот герой был в последующем осужден за махинации с денежными средствами, предназначенными на оперативные нужды.
ГЛАВА 8. СОВЕТСКИЙ ДЖЕЙМС БОНД
На образе отважного разведчика — героя Советского Союза Кузнецова Николая Ивановича — воспитано не одно поколение советских и российских граждан. Ему воздвигнуты памятники на Урале и Украине.
Десятки музеев, 17 школ и свыше 100 пионерских дружин носили его имя. Еще в шестистах школах были оформлены стенды, посвящённые памяти героя. В Москве на доме 20, корпус 1 по улице Старая Басманная, где Кузнецов проживал до 1942 года, установлена мемориальная доска. Его именем в 1984 году назван молодой город Ровенской области Украины — Кузнецовск, и малая планета (2233 Kuznetsov) названа в его честь!
О подвигах Николая Ивановича написаны книги («Это было под Ровно» Д.Н. Медведева, «Человек, который не знал страха» Бранко Китанович) и пьесы, статьи, очерки. Сняты художественные («Подвиг разведчика», «Сильные духом» в двух сериях, многосерийный «Отряд специального назначения») и документальные кинофильмы («Гений разведки» в двух сериях и другие).
В апреле 2010 года губернатор Александр Сергеевич Мишарин подписал указ «О подготовке к празднованию в Свердловской области в 2011 году 100-летия со дня рождения Героя Советского Союза разведчика Н.И. Кузнецова». Всё это — благодарность народа герою, отдавшему свою жизнь за свободу и независимость нашей Родины.
А в чём, собственно, подвиг?
А вот в чём: с лета 1938 года Николай Иванович использовался органами советской контрразведки в разработке отдельных служащих иностранных посольств, подозревающихся в принадлежности к вражеским спецслужбам в целях получения оперативных сведений и дезинформации противника.
Выполняя задания чекистов, Кузнецов установил и весьма успешно развил отношения с рядом лиц, представляющих оперативный интерес для органов безопасности. Историки отечественных спецслужб среди наиболее колоритных персоналий, в разработке которых использовался Николай Иванович, указывают секретаря военного атташе Японии Сасаки, чиновника японского посольства Такоямо, сотрудника немецкого посольства Шредера, германского военно-морского атташе Баумбаха, лакея германского посла Шулленбурга Ганса Флегеля, работника Норвежской миссии Хреберника, секретаря Словацкой миссии Крно, члена германской торговой делегации Маере, венгерского подданного Шварце, представителя шведской авиакомпании Левенгагена, американского корреспондента Джека Скотта, горничных норвежского и иранского послов.
Я далёк от мысли, что это полный список лиц, через которых Кузнецов получал оперативно значимые сведения!
С 22 июня 1941 года Николай Иванович буквально завалил руководство НКВД СССР требованиями об использовании его в разведывательных операциях в тылу врага.
Для подготовки к выполнению заданий в стане противника Кузнецов был направлен на курсы Разведывательного управления Генерального штаба Рабоче-Крестьянской Красной Армии, где изучил структуру вермахта, его устав и порядки. Для «шлифовки» теоретической подготовки в сентябре 1941 года Николая Ивановича под личиной германского офицера поместили в лагерь военнопленных, где он «вживался» в образ врага — изучал нравы и особенности общения немецко-фашистских военнослужащих, а заодно и разрабатывал лиц, представляющих оперативный интерес для советских органов безопасности.
