Снайперы появились с момента возникновения дальнобойного оружия. С момента изобретения метательного оружия человечество затратило немало времени, сил и средств, чтобы получить возможность посылать камни, стрелы, дробь, пули и снаряды дальше, быстрее и точнее. Прицельная стрельба по отдельному человеку из лука или арбалета – практика не менее древняя, чем само это оружие, чем обнаруженный в замке Мейден-Касл скелет древнего бритта с позвоночником, пронзенным железным дротиком, выпущенным из римской баллисты. В данном случае невозможно сказать, целились именно в него или попали случайно. До чего же на самом деле доходила точность стрельбы из лука?
Сведения в литературе на сей счет противоречивы. Обычно можно узнать, что с 90 метров хороший лучник всеми стрелами попадал в ростовую мишень. Реже сообщается, что с такой дистанции он попадал одной стрелой в другую. Первое, безусловно, соответствует действительности, с учетом, что речь велась не о нормативах боевой стрельбы, а о спортивных состязаниях, на которых выступали лучшие мастера, цель была неподвижна, расстояние было всегда одно и то же, стрелы использовались специальные и сила попадания стрелы не учитывалась. И попадания стрелой в стрелу, несомненно, могли быть, но только случайно. Вообще же прицельная стрельба английскими лучниками (из деревянных луков) велась на 30 метров, турецкими и китайскими (из лучших луков) – до 70 метров, чаще же всего на 40–50 метров.
Проблема в том, что лук имеет определенную толщину и стрела располагается под углом к плоскости, в которой двигалась тетива. Дополнительный сбивающий наводку толчок стрела получает, когда через рукоять лука проходит ее оперение. Эти недостатки устранены в современных спортивных луках, но сказывались даже в лучших конструкциях Средневековья. Другими недостатками лука были крайняя (на современный взгляд) медлительность снаряда, очень затруднявшая стрельбу по движущейся цели (тяжелая стрела английского лучника дистанцию в 30 м преодолевала более секунды), и низкая аэродинамика кустарно сделанной стрелы. Кроме того, удержать тетиву мощного лука в натянутом состоянии двумя пальцами было просто невозможно. Поэтому при стрельбе на дальность или на пробитие лучник натягивал ее рывком, что точности попадания не способствовало. При стрельбе же на меткость лук натягивался не до конца.
Поэтому декларируемое преимущество лука над ружьем в точности стрельбы было весьма сомнительно (хотя англичане в XVI веке и использовали лучников именно в качестве снайперов при подразделениях мушкетеров). Оперенный снаряд летел намного точнее круглой пули, но пока он долетал, цель благополучно успевала окопаться по полному профилю. Точность попаданий из лука зависела от искусства стрелка, но весьма ограниченно: стрелок никогда не может контролировать все факторы, влияющие на полет его снаряда.
Большим достоинством арбалета являлась высокая точность стрельбы, сравнимая только с нарезным оружием XVII–XVIII веков. Это достигалось не только удобством прицеливания, но и тем, что тетива двигалась в одной плоскости со стрелой. Кроме того, арбалет мог иметь и прицельные приспособления.
Значительно повышала точность стрельбы и конструкция снаряда – самый лучший лучник стрелял точно, только пока пользовался своими стрелами, каждую из которых он знал в лицо и по имени. Но таких у него могло быть всего несколько, и, как только лучнику начинали подавать из обоза казенные стрелы, точность стрельбы падала в разы. Короткие арбалетные болты имели существенно менее выраженную «индивидуальность». Они не только были более стандартны, чем длинные стрелы, но и имели менее смещенный центр аэродинамического давления.
Но даже 300 лет спустя, когда на полях сражений появились ручницы и первые ручные мушкеты, их применение с целью поразить конкретного человека с большого расстояния было делом практически неслыханным. Несмотря на встречающиеся порой утверждения о том, что Леонардо да Винчи стрелял из нарезного оружия при отражении захватчиков, осаждавших Флоренцию в 1520 году, реальных подтверждений этому, судя по всему, не существует. Однако вполне уверенно можно утверждать, что в 1527 году другой великий художник, Бенвенуто Челлини, действовал как снайпер, служа в войске папы Климента VII. Сражаясь бок о бок с другими защитниками Священного города во время осады Рима, он стрелял из тяжелого мушкета с фитильным замком. Позднее в своих записях о пережитом он рассказывал:
«Я скажу только одно, чему изумится всякий, кто опытен в этом деле. Это то, что, при весе моего пороха в одну пятую веса пули, пуля эта у меня на двести шагов попадала в белую точку. Хотя я по природе меланхоличен, стоило мне предаться этим развлечениям, как у меня сразу же веселело сердце и лучше ладилась работа, и гораздо удачнее, чем когда я непрерывно сидел над своими занятиями и упражнениями».
Об одном из его выстрелов почти наверняка можно утверждать, что именно он стал причиной смерти коннетабля Бурбона, хотя сам Челлини оговаривает, что в тот день из-за густого тумана целиться было очень трудно и ему просто очень повезло. Разумеется, необходимо учитывать, что гладкоствольные мушкеты тех времен в массе своей плохо годились для прицельной стрельбы на большие дистанции. С другой стороны, нельзя отрицать и того, что огнестрельное оружие могло применяться с этой целью уже в то время, поскольку в Европе соревнования по стрельбе были тогда обычным делом, а в Голландии и немецких княжествах к началу XVI века регулярно проводились состязания по стрельбе из гладкоствольных и нарезных мушкетов, участников которых называли «scharfschetzen» (меткие стрелки).
Снайперское искусство необходимо рассматривать совместно с историей развития тактики огня пехоты. Точкой отсчета принято считать начало XVIII века, когда ружье окончательно сделалось оружием всей пехоты; ведь до этого ружейный огонь знаменовал лишь завязку боя, а окончательный разгром противника завершался ударом пикинеров. Гладкоствольные ружья того времени не имели достаточно высокой точности и кучности, однако довольно большая отлогость траектории на основных дистанциях огня позволяла при стрельбе целого подразделения поражать групповые цели. Именно этими боевыми свойствами гладкоствольного ружья объясняется введение в большинстве армий многолинейного строя.
«Желали получить сильный массовый огонь, не обращая внимания на собственные потери. Каждый из противников старался засыпать другого возможно большим количеством пуль в наименьший срок. Ввиду этого, стрелковое обучение пехоты ограничивалось горизонтальной наводкой и быстрым заряжанием… Во времена наполеоновских войн замечается как будто пренебрежение массовым огнем пехоты», – писал известный оружиевед В.Е. Маркевич. Действенность огня гладкоствольного оружия была крайне невелика: пехотное ружье при стрельбе по мишени 180×120 см с расстояния в 100 шагов (91 м) давало всего 75 % попаданий, с 200 шагов (182 м) – 50 %, а с 300 шагов (273 м) – не более 25 %. Стрельба на дистанции более 300 шагов считалась бесполезной!
Ко второй половине XIX века вся пехота европейских армий уже была вооружена винтовками, и теперь здесь стали
