Ознакомительная версия.
Повторное наступление подготовили получше, сформировали 39-й корпус из двух стрелковых дивизий и механизированной бригады. Атаки возобновились 6 августа, и после жестоких штыковых потасовок сопки отбили. Японский посол в Москве предложил начать мирные переговоры, и 11 августа стрельба прекратилась. Замирились, подтвердив прежние границы. Советские потери составили 960 убитых, 2,5 тыс. раненых, 4 танка, 2 самолета. Японцы потеряли около 650 убитых и 2,5 тыс. раненых.
Результаты боев изучались и обсуждались в разных странах. Везде – со своих точек зрения. Советские военные познакомились с возможностями японской армии, выявили свои недостатки в обороне границ. Но и неприятели обратили внимание на многочисленные недостатки. Вроде бы дрались русские неплохо, и все-таки… Вопрос о целесообразности войны так и не получил четкого опровержения или подтверждения. Было решено повторить разведку боем. Участок для этого выбрали еще более удобный, чем глухое Приморье, – Монголию [43].
Вблизи ее границ японцы прокладывали железную дорогу. Таким образом, могли со всеми удобствами подвозить сюда войска, технику, снабжение. А русским от ближайшей железнодорожной станции надо было добираться больше тысячи километров через степи и пустыни! Конфликт как раз и начал раскручиваться вокруг прокладки железной дороги. Граница на этом участке лежала в 20–25 км восточнее реки Халхин-гол. Японские и маньчжурские дипломаты принялись доказывать, что она установлена неправильно. Границу надо провести по самой реке.
Напряженность стала нагнетаться. Сперва мелкие нарушения границы, стычки, перестрелки. Потом вступили в дело отряды побольше, весной 1939 г. стали нападать на монгольские погранзаставы. В Монголии размещался советский 57-й корпус, его командир Фекленко направил на Халхин-гол четыре роты пехоты и артиллерийскую батарею. Но японцы собрали гораздо большие силы и напали внезапно. Намеревались отрезать русские и монгольские подразделения, выдвинутые за реку, окружить и уничтожить. Сделать этого не удалось. Советские роты и их союзники вырвались из клещей. К ним на помощь уже спешили другие части. Но и японцы подтягивали дополнительные контингенты.
В июне разыгрались сражения в воздухе. Японская авиация принялась бомбить наши войска, движущиеся через степи к Халхин-голу. Советские истребители прикрывали. На них кидались истребители противника и поначалу брали верх. Японцы-то на китайской войне приобрели солидную подготовку, сшибали одного за другим неопытных русских летчиков. Но были предприняты экстренные меры. На Халхин-гол прислали отряд, сформированный из лучших специалистов – из испытателей, из участников боев в Испании и Китае. Борьба сразу пошла иным образом. Закоптили и посыпались с неба подбитые японские машины.
Достигнутое господство в воздухе было очень важным для дальнейших действий. Издалека, из советского Забайкалья, из Сибири в Монголию выступали свежие соединения. На базе 57-го корпуса развертывалась армейская группа. Но и японцы разгружали на железной дороге свежие дивизии. У них на Халхин-гол выдвигалась целая армия – 6-я, под командованием генерала Огису. Это уже напоминало не конфликт, не инцидент, а настоящую войну.
Кстати, нелишним будет отметить, как отреагировали на обострение ситуации западные державы. В эти же дни, когда в Монголии грохотали разрывы снарядов, британский посол в Токио Крейг провел переговоры с министром иностранных дел Аритой, и был заключен договор, согласно которому Англия… признала территориальные захваты Японии в Китае! США тоже вступили в весьма продуктивный диалог с Токио. Новых договоров не заключили, но старый продлили. Торговый договор о поставках нефтепродуктов. Как можно было расценить эти шаги? Разве они не выглядели откровенным поощрением войны с русскими? Нападайте, громите! С горючим проблем не будет! И тыл у вас обеспечен, мы не позволим Чан Кайши нападать на вас!
О, японские военные были совсем не против серьезной кампании. Они сумели обеспечить себе значительный перевес на фронте, причем скрытно. Командиры советских частей не подозревали, что против них собирается гроза. Проморгали сосредоточение ударных группировок. Все выглядело относительно спокойно. Гремели ружейные перестрелки, сталкивались в поисках группы разведчиков, схлестывались пилоты в воздушных дуэлях. В такой обстановке на Халхин-гол прибыл новый командующий армейской группой, Георгий Константинович Жуков. К нему должны были подойти сильные подкрепления – на марше была танковая, механизированная бригады. Предполагалось дождаться их и нанести контрудар.
Но противник смешал все планы. Жуков даже не успел как следует оглядеться. 3 июля японцы внезапно ринулись в наступление. На одном участке советские и монгольские войска удерживали плацдарм на правом берегу Халхин-гола. Неприятель навалился с флангов, силился отсечь их от реки и окружить. На другом участке японцы сами перешли реку, навели понтонный мост, заняли и расширяли плацдарм на левом берегу. Чтобы спасти положение, Жуков вызвал и поторопил 11-ю танковую бригаду. Она была еще далеко, двигалась к фронту походными колоннами. Боевой устав и все наставления того времени определяли: танки должны атаковать только в сопровождении пехоты. Но пехоты не было, она отстала где-то в степях за сотни километров. Жуков отбросил наставления. Приказал танкистам спешить форсированным маршем и нанести удар с ходу, без пехоты.
Бригада понесла тяжелые потери от огня японской артиллерии, от мин – японские солдаты подсовывали их на бамбуковых шестах под гусеницы. Но задача была выполнена, врага остановили и угрозу прорыва в тылы ликвидировали. Японцы на левом берегу зацепились за гору Баин-Цаган, всячески укрепляли ее – силились удержать плацдарм для следующих наступлений. Жуков понимал это, за гору завязались упорные бои. Но к 5 августа наметился перелом. Наши солдаты постепенно вклинивались с двух сторон, обходили вражеские позиции. Наверное, японцы могли бы отбиваться здесь еще долго. Но нервы не выдержали, они «сломались», хлынули к понтонному мосту. И здесь, на переправе, произошло страшное побоище – предположительно там погибло около 10 тыс. солдат противника.
Другие японские соединения, осаждавшие наш плацдарм на правом берегу, смогли только потеснить защитников. Но к ним удалось переправить подкрепления. Контратаками врага отогнали на старые позиции. В сражении снова обозначилась пауза, и снова обе стороны лихорадочно использовали ее, наращивали силы. Армия генерала Огису разрослась до 75 тыс. человек, имела 500 орудий, 182 танка, 700 самолетов. Повторное наступление планировалось на 24 августа.
Советско-монгольские войска уступали неприятелю в живой силе, но превосходили в технике – 57 тыс. человек, 542 орудия и миномета, 498 танков и бронемашин, 515 самолетов. И на этот раз Жуков скомкал планы японцев. Он нанес удар 20 августа. Нанес умело, выверенно, четко выбрав для этого места. Оборону противника проломили на флангах, и вся центральная группировка попала в кольцо. Японское командование растерялось. Предприняло несколько контратак, чтобы спасти окруженных, но контратаки были неуверенными, их отбрасывали. А тех, кто сидел в ловушке, принялись уничтожать. Систематически, планомерно. Кто-то ошалело сдавался, а если нет – добивали [43].
Япония скрыла цифры своих потерь, объявила, что убито было 8632 человека. Хотя реальное число погибших японцев исследователи оценивают в 45 тыс. Армия Огису прекратила существование. Потеряла все танки, всю артиллерию. Советские потери тоже были немалыми – более 9 тыс. убитых и умерших от ран, 16 тыс. раненых и заболевших, 253 танка, 207 самолетов. Но врага разнесли подчистую. Япония была в шоке. Не знала, как и кем прикрыть дорогу в Китай, если русские двинутся в ответное наступление.
Некоторые советские военачальники так и предлагали – наступать! Поддержит Чан Кайши, присоединятся китайские коммунисты! Оживали мечты о «мировой революции». Однако Сталин пресек подобные настроения. Приказал конфликт не расширять, границу Монголии не переходить. Завязались переговоры о примирении на прежних границах, и японцы после полученной взбучки сочли это неслыханной удачей. Ухватились с превеликой радостью.
Сталин же видел главный выигрыш в другом. Японцы настолько крепко обожглись, что о новых наступлениях на русских даже не помышляли. А замыслы западных держав перенацелить агрессию Токио на русских провалились. Хотя о некоторых плодах одержанной победы еще не знали ни Сталин, ни Жуков. Причем эти-то плоды станут главными. Конечно же, в монгольских степях закопали не 8 тыс. неприятелей. Их закопали столько, что Япония не забудет чудовищный разгром ни в 1941, ни в 1942 г. Настолько крепко запомнит, что даже в самый тяжелый период Великой Отечественной не отважится выступить против СССР.
Ознакомительная версия.
