Ознакомительная версия.
Да уж, и для гестапо, и для обычной полиции работы нашлось предостаточно. Среди множества недовольных возникали подпольные группы, отрядики. Или просто кружки, где знакомые откровенно выражались, что они думают о нацистах. Евреи пытались разбегаться из гетто, поляки – уклониться от депортаций, подделывали документы. А экономика развалилась. Люди оставались без работы, воровали. Расцвели черный рынок, спекуляции, бандитизм, проституция. Тюрьмы были забиты, арестованных преступников, политических или уголовных, вывозили целыми поездами в германские лагеря.
Наконец, Гитлер указал: «Нет никакой надобности оправлять подобные элементы в концентрационные лагеря рейха». Поискали по Польше, и в начале 1940 г. подобрали подходящее место для нового «карантинного» лагеря. В заболоченном малонаселенном районе у селения Аушвиц (Освенцим) стояли заброшенные, еще австрийские, кавалерийские казармы. Идеей организовать здесь место заключения заинтересовалась фирма «И. Г. Фарбениндустри» – ей требовался дешевый рабский труд. Она достигла с СС взаимовыгодного соглашения, взяла на себя расходы по строительству концлагеря, а рядом стали расти огромные заводы по производству синтетического топлива и каучука.
Между тем подготовка к наступлению на французов и англичан опять всколыхнула «генеральскую оппозицию». Да еще как! Теперь гитлеровским военачальникам уже казалось, что нападение на Польшу было оправданным, безопасным. Они напрочь забыли собственные мрачные прогнозы. Но столкновение с Англией и Францией явно выглядело повторением Первой мировой со всеми вытекающими последствиями! Наверняка проигрышными, катастрофическими!
Впрочем, историки уже давно отметили: вся так называемая «генеральская оппозиция» яйца выеденного не стоила. Она не шла дальше болтовни в узких кругах знакомых и перемывания костей фюреру. Гальдер, Браухич, отставной генерал Бек возмущались политическими поворотами Гитлера. Обсуждали, что надо бы сместить его, даже арестовать. С этим все соглашались. Разве можно дальше терпеть проходимца? Но… реальных шагов за этими разговорами не следовало. Никаких! Потому что рисковать своими шкурами генералы абсолютно не желали. Мало того, генералы не хотели возвращать то, что они уже успели захватить: Австрию, Чехословакию, Польшу…
Мало-мальски активных центров оппозиции обозначилось всего два. Один сорганизовался вокруг статс-секретаря германского министерства иностранных дел Вайцзеккера, второй – вокруг начальника абвера (военной разведки) адмирала Канариса. Причем обоих можно было назвать оппозиционерами лишь условно. Они не опирались ни на какие политические или армейские группировки внутри Германии, а встали на путь прямой измены. Вайцзеккер направил в Швейцарию своего эмиссара Кордта для переговоров с англичанами. А Канарис, взвесив стратегические ресурсы немцев и западных держав, приходил к выводу, что поражение неизбежно. Еще в Первую мировую войну, работая в США, Канарис установил связи с британской разведкой. Теперь в абвере возникло гнездо заговорщиков.
Помощники адмирала Остер и Донаньи установили контакты в Риме с иезуитом доктором Лейбером, доверенным лицом папы Пия XII, с британским послом в Ватикане Осборном. Прощупывали, на каких условиях западная коалиция согласится заключить мир? Немцы настаивали, что завоеванные страны требуется оставить в их распоряжении. И не только завоеванные! На будущее Германии надо предоставить свободу рук в Восточной и Центральной Европе.
Английского посла подобные аппетиты не смущали. И наглость германских «оппозиционеров» почему-то не смущала. Осборн заявлял, что Британия может оставить Германии Австрию и Судеты. Но выставлял и встречные условия. Для примирения надо отстранить Гитлера и гарантировать, что немцы «не предпримут никаких наступательных действий на Западе» (многозначительно умалчивая о действиях на Востоке). Римский папа шел еще дальше. В это время нацисты вовсю репрессировали католическое духовенство в Польше, но понтифика, судя по всему, это не озаботило. За примирение на Западе он готов был содействовать «урегулированию восточного вопроса в пользу Германии». То есть пустить немцев в Восточную Европу – пускай воюют с русскими сколько угодно [149].
Кстати, и во Франции высокопоставленные политики и военные полагали, что примириться совсем не поздно. Примириться просто необходимо – если Германия вновь станет «предсказуемой», обратится против СССР. Но Чемберлену и Даладье уже было невозможно идти на соглашения с Гитлером. А Гитлер уходить со своего поста, разумеется, не собирался. А офицеры Канариса, ввязавшиеся в переговоры, не имели возможности организовать переворот, да и желания такого не имели. Они хотели подстраховать только собственные шкуры и нашли для этого более простой способ, чем переворот. Начали шпионить на англичан, передавали им замыслы фюрера и германского командования. Вот такой она была, «странная война».
Советский Союз пока еще не вступал в войну, не объявлял ее ни одному государству. Хотя фактически он стал союзником Германии. Коминтерн предписал коммунистам всех стран «начать широковещательную кампанию против войны и разоблачать происки Англии». Председатель исполкома Коминтерна Георгий Димитров совсем недавно был подсудимым на скандальном процессе о поджоге рейхстага, на весь мир гремели его пламенные речи, обличающие нацизм. Но сейчас он провозглашал совсем другое: «Легенда о якобы справедливом характере антифашистской войны должна быть разрушена».
Очень важным фактором стало и экономическое сотрудничество. В Германию начались поставки продовольствия, горючего, стратегического сырья. В 1939 г. немцам предоставили товарный кредит на 180 млн. марок, потом еще на 500 млн. Только за 12 месяцев, с февраля 1940 по январь 1941 г., СССР поставил Гитлеру 1 млн. тонн кормовых злаков, 900 тыс. тонн нефтепродуктов, 100 тыс. тонн хлопка, 500 тыс. тонн фосфатов, 100 тыс. тонн хромовой руды, 300 тыс. тонн железа и чугуна, 2400 кг платины, марганцевую руду, металлы, лес. Немцам разрешили дозаправку и ремонт кораблей, в том числе военных, в советских портах [20, 41].
Однако такое сотрудничество было отнюдь не бескорыстным, оно оказывалось чрезвычайно выгодным для СССР. Германия поставляла взамен новейшие образцы самолетов, станки, морские орудия и другую технику. А особенно важной стала ее поддержка на внешнеполитической арене. Сталин получил возможность строить такие планы, о которых раньше ему приходилось разве что мечтать. А просматриваются эти планы достаточно определенно: он мечтал восстановить пределы погибшей Российской империи!
Впрочем, он не добивался буквального восстановления старых границ. Например, по опыту войны с Польшей в 1920 г. Сталин знал, насколько там сильны русофобские настроения. Иосиф Виссарионович не стал претендовать на восточные польские области, хотя раньше они принадлежали России. Предпочел вместо этого запросить Западную Украину – вот она-то не относилась к России, но была населена родственным народом, и наши войска пытались присоединить ее в ходе Первой мировой.
Согласно пакту Молотова – Риббентропа, в зону советских интересов вошли и республики Прибалтики. В октябре 1939 г. к правительствам Эстонии, Латвии, Литвы, Финляндии последовали примерно одинаковые обращения: Москва предлагала им заключить договоры о взаимопомощи, разместить на своей территории советские военные базы. Хотя конкретные поводы для обращений были разными.
У Литвы Польша отняла в свое время город Вильнюс и Вильнюсский край, столицей государства был Каунас. Сталинское правительство предложило возвратить их, если Литва вступит в союз с СССР на предлагаемых условиях. Литовцы с превеликой радостью ухватились, подписали требуемые договоры. В Эстонии обошлось без радости и без щедрых подарков. Польская подводная лодка, удравшая со своей оккупированной родины, причалила в Таллинне. По международным законам ее требовалось интернировать, к экипажу приставили эстонских полицейских. Но это было похоже на инсценировку. Эстонцы сочувствовали полякам, позволили подремонтироваться, дозаправиться. А потом экипаж изобразил, будто напал на охрану, обезоружил ее – и ушел в море.
Москва подняла скандал. Заявила, что подводная лодка создает опасность для мореплавания и Балтийского флота. А эстонцы показали, что не способны обеспечивать собственный нейтралитет, поэтому обязаны принять советские войска. Ну а к Латвии было предъявлено требование предоставить для советских кораблей морскую базу в Либаве (Лиепае). Эстонцы и латыши запаниковали, кинулись к своим немецким друзьям, но Германия четко выдержала договоренность. Дипломаты Риббентропа «посоветовали» прибалтам принять русские условия. Тем ничего не оставалось делать, кроме как выполнять.
Ознакомительная версия.
