ничего удивительного в том, что чуть позже «молодые полковники» (Гудериан в Германии и де Голль во Франции) почти одновременно пришли к идее «молниеносной войны» с использованием ранее исключительно тактического вида оружия, танков — но по абсолютно различным причинам.
Всеми сторонами в будущей всеевропейской войне планировались маневренные действия, широкие стратегические охваты, стремительные окружения и быстрый разгром противника в пограничных сражениях. И для всех ее участников оказалась большим сюрпризом невозможность преодоления огня вражеской обороны.
Но к началу 1915 года и на Западе, и на Востоке установились позиционные формы войны. То, что в Русско-японскую войну показалось случайностью, теперь стало постоянным кошмаром длиной в 4 года. Сплошные линии траншей с ходами сообщения и укрытиями, опоясанные несколькими рядами колючей проволоки, ощетинившиеся пулеметами и прикрытые артиллерийским огнем, образовывали укрепленные полосы, оказались неуязвимыми для пехотных атак. Властвуя на поле боя и «прячась» от артобстрелов, пулеметы срывали любые атаки.
Позиционный кризис заключался не только в невозможности прорыва оборонительных линий, но и в невозможности закрепления этого успеха. Проблема состояла в том, что коммуникации наступающей армии проходили через разрушенную вдребезги зону неприятельской обороны. Даже если эти коммуникации не попадали под огонь с флангов, доставка через месиво разрушенных окопов боепитания и подкреплений вызывала серьезные сложности. Пока атакующая сторона тащила через разрушенную прорывом местность артиллерию, боеприпасы и пехотные подкрепления, обороняющаяся сторона, опираясь на неразрушенные линии снабжения, успевала организовать новые оборонительные линии. По сути дела, шла безнадежная гонка: наступающие пытались протолкнуть свои резервы через «бутылочное горлышко» зоны прорыва, в то время как обороняющийся подвозил свои резервы к участку боев по нетронутым железным и шоссейным дорогам. Естественно, вскоре силы сторон уравнивались и наступление прекращалось. Затем готовилась еще одна серия бессмысленных военных операций, в результате которых можно было отвоевать лишь несколько километров болотной грязи.
В итоге темпы развития наступления были меньше, чем темпы маневра резервами у обороняющегося. Это как долбить тараном в стену замка, когда с той стороны ее достраивают быстрее, чем таран разрушает. Понятно, что шансы ворваться внутрь крепости при этом крайне невелики. Разве что кирпичи у защитников кончатся раньше, чем расколется таран. То есть стороны неизбежно приходили к «войне ресурсов».
Генералы еще не знали, что преодолеть позиционную войну они не в состоянии, так как войска были лишены достаточной подвижности. Развитие военной техники на тот период не позволяло широко использовать механический транспорт на местности, перекопанной окопами и разрушаемой артогнем. Лишь через десятилетия были созданы образцы танков и самолетов, способных справиться с теми трудностями, которые сковывали войска во время Первой мировой, загоняя их в кровавый тупик.
Провал германского плана Шлиффена в августе 1914 года, вместе с увеличением дальнобойности и точности стрелкового оружия и пулеметов, поставил европейские армии в безвыходное положение равного противостояния. Родилась «траншейная война». Армии не могли продвинуться вперед, подавляемые огнем противника. В итоге обе стороны закапывались в землю на всем протяжении фронта.
Вот как это определяет военная энциклопедия: Позиционная война — война, в которой вооруженная борьба ведется в основном на сплошных, относительно стабильных фронтах с глубоко эшелонированной обороной. Как правило, характеризуется высокой плотностью войск и развитым инженерным обеспечением позиций. Во время ведения позиционной войны военно-политическая и стратегическая обстановка остаются стабильными в течение длительного времени. Военные действия с обеих сторон методичны и малорезультативны, наступательные операции неэффективны, и даже при благоприятном завершении приводят к ограниченным результатам. Стратегической целью позиционной войны становится демографическое и экономическое истощение противника.
Главным фактором, оказавшим кардинальное влияние на общую ситуацию, сложившуюся в Европе к исходу августа 1914-го, было непредвиденное изменение самого характера боевых действий. Согласно сложившимся стереотипам и правилам войн XVIII и особенно XIX веков, враждующие стороны рассчитывали одним генеральным сражением определить исход всей войны. С этой целью с обеих сторон были задуманы широкомасштабные стратегические наступательные операции, способные в самое короткое время разгромить основные силы противника. Однако надежды высшего верховного командования обоих враждующих блоков на скоротечную войну не сбылись.
Согласно планам высшего военного командования Антанты и Германии, стратегические задачи развернувшейся войны должны были решиться во второй половине августа в так называемом Пограничном сражении между англо-французскими и немецкими силами. Однако битва эта, пришедшаяся на 21–25 августа, также не оправдала возлагаемых на нее надежд. Ее итогом явилось не только стратегическое отступление всей северной группировки англо-французских войск, но и фиаско Германии. Немецкое командование так и не смогло достичь поставленной перед своими войсками цели — охвата и разгрома главных сил противника. Задача быстрого достижения успеха, положенная в основу германского плана, оказалась невыполненной.
В новых условиях генеральные штабы как Германии, так и Антанты должны были коренным образом пересмотреть прежние планы, а это повлекло за собой необходимость накапливания новых людских резервов и материальных сил для продолжения дальнейшего вооруженного противоборства. Кратковременный маневренный этап закончился, наступил длительный позиционный период.
Воюющие страны оказались в западне, созданной ими же самими в течение первых ничего не решивших тридцати дней почти непрерывных сражений, в западне, откуда не было и не могло быть выхода. После своего неожиданного поражения немцы вынуждены были отойти к реке Эна и окопались там. Вялые попытки выдохшихся союзников выбить их с укрепленных позиций успеха не принесли, и к середине сентября воюющие стороны решили взять передышку.
Лишь 16 сентября развернулись встречные бои и сражения с целью взаимного обхода открытых флангов. Начался знаменитый «бег к морю», который продлился целый месяц. Противники, пытаясь упредить друг друга, двигались фактически параллельным курсом. Всякий раз, когда одна сторона предпринимала попытку атаковать, другая успешно отбивала атаку. В конце концов в середине октября «забег» завершился ничейным результатом — к Ла-Маншу и те и другие подошли одновременно. Флангов больше не было! Не желая все же расставаться с идеей быстрой победы, немцы попытались проделать брешь в не очень плотных порядках союзников.
Местом для очередного сражения они выбрали район города Ипр. В течение трех недель немцы отчаянно штурмовали линию обороны союзников. Однажды в приступе отчаяния германские командиры отправили в бой совсем юных, плохо обученных добровольцев. Они могли наступать лишь плечом к плечу, и их волнами косили английские пулеметчики. Впоследствии сами немцы назвали этот бой «избиением младенцев». Британская оборона выстояла, но с большим трудом. Ее потери оказались столь значительными, что фактически под Ипром была похоронена регулярная британская армия — здесь полегло четыре пятых всего экспедиционного корпуса. Сражение показало, что решающую роль в победе оборонявшихся сыграли пулеметы и магазинные винтовки. Наступающие по открытой местности немцы оказались в крайне невыгодном положении по сравнению с
