лет интенсивных строительных работ вся квартира досталась нам. В ней была и ванная комната, которая, однако, оставалась чуланом, так как собственно ванна там отсутствовала.
<…>
Мой контракт в местном научно-исследовательском институте начинался в конце января, после нескольких предварительных обсуждений. Сначала я должен был организовать работу высоковакуумного участка для производства кинескопов на базе привезенного оборудования. Моей главной задачей было проведение научных, технологических и методических консультаций, а также разработка специальных ЭЛТ (электронно-лучевых трубок), в частности, ионоскопов – приёмных ЭЛТ в видеокамерах тех лет. Начальник отдела, как тогда было принято, состоял в партии. Некоторые этажи здания института контролировались вооружёнными комендантками, что можно наблюдать в русских гостиницах и сегодня» (доклад был написан в 1983 г.) [120].
Немецкие специалисты в Гребнево по меркам того времени были устроены неплохо: уровень зарплаты составлял порядка 3000 рублей в месяц.
Германское оборудование, документация и инженеры были вывезены на ряд заводов радиоэлектронной промышленности, как, например, на Государственный союзный завод № 326 (ныне ОАО «Нижегородское научно-производственное объединение имени М. В. Фрунзе»).
31 октября 1946 г. эшелоном № 47–31 в город Горький доставили 94 человека – 28 специалистов OSV и члены их семей. Среди специалистов было девять докторов, специализирующихся в различных направлениях радиотехники, в частности в разработках новейшей радиоэлектронной компонентной базы, остальные – дипломированные инженеры и конструкторы, специалисты по радиоизмерительной аппаратуре. А 17 марта 1947 г. в ЦКБ-326 из НИИ-160 перевели на постоянную работу дипломированных инженеров Бруно Флоера и Эрнста Циганке.
Один из специалистов выбыл в Москву (из МГБ СССР поступило требование перевести его зарплату за ноябрь и декабрь 1946 г. по адресу Москва, пл. Дзержинского, 2, что приводит к определённым выводам). Таким образом, всего на работах на горьковских предприятиях радиотехнического профиля было занято 29 немецких специалистов.
Замечу, что из прибывших 9 человек – члены НСДРП (хотя один заявил о своём членстве в течение всего 9 месяцев в 1932 г.), 15 – бывшие служащие вермахта в чинах от солдата до унтер-офицера, большинство – в чине ефрейтора.
По прибытии в Горький немецких специалистов распределили по трём организациям радиотехнического профиля – собственно Государственному союзному заводу № 326 им. М. В. Фрунзе (серийное предприятие), ЦКБ-326 (позже НИИ-11, разработка промышленной радиотехники) и ОКБ-197 (разработка новейшей элементной базы радиотехники).
Для немцев даже отводили специальные санатории. Так, распоряжением Совета Министров СССР от 1 октября 1946 г. № 11730 рс заводу № 326 для организации «Дома иностранного специалиста» временно предоставлялись помещения Карповского санатория в Кстовском районе Горьковской области, в 35 км от завода.
По приезде в Карповку немецким специалистам выделялось единовременное пособие в сумме от 10 тысяч рублей (докторам) до 5 тысяч рублей (инженерам). По снабжению они приравнивались к аналогичным советским работникам: докторам выдавались хлебные карточки по группе рабочих и продовольственный лимит на 450 рублей в месяц по литере «А»; инженерам – хлебные и продовольственные карточки по группе рабочих и обеды по литере «Б». Оклады установлены от 6000 рублей для докторов до 2500 рублей для инженеров. (При этом начальник ОКБ-197 – заместитель главного инженера завода получал 1700 руб., руководитель сектора – 1200 руб.)
Представители министерства неоднократно указывали, что оклад может варьироваться в зависимости от качества работ, однако известен только один пример снижения оклада доктора с 6000 до 4500 руб., вызванный многочисленными нарушениями трудовой дисциплины.
Любопытно, что Министерство обороны неоднократно пыталось вернуть себе санаторий в Карповке, но сделать это удалось лишь в 1950 г., после отъезда специалистов в Германию.
Список предприятий, где работали немецкие радиоэлектронщики, можно продолжить. Так, в мае 1944 г. в Ленинграде специально для производства приборов к РЛС и радиовысотомеров был создан завод № 287 НКАП.
В соответствии с Постановлением ГКО № 8158 от 19 апреля 1945 г. на завод передано оборудование и материалы с завода «Радио-Верке» (г. Вена). В том же году передано 57 станков с немецкого завода фирмы «Шмидт» в Мариенвердере для организации производства радиолокационных приборов. Всего в 1945–1946 гг. было поставлено 384 трофейных металлорежущих станка.
Итак, нравится кому или не нравится, но в развитии радиолокационной техники в 1940-х гг. главным векторами были американский, британский и германский, ну а патриотам можно утешаться приоритетами 1930-х гг.
Глава 19. Корейский презент Леониду Брежневу
В 1968 г. советские специалисты получили доступ к самым новейшим образцам американской электронной разведывательной аппаратуры.
А дело было так. С 1950-х гг. американские самолёты, корабли и подводные лодки нагло вели разведку советского Дальнего Востока. Так, с конца 1950-х гг. на кромке наших территориальных вод, на линии мысов Камчатский – Озерной постоянно несли службу корабли радиотехнической разведки «Сегундо», «Грин Фиш», «Тайру», «Блюджил» и «Блекфил». Они вели наблюдение за падением боевых частей наших МБР на полигоне ракетных войск стратегического назначения «Кура».
Так, с октября 1967 г. по лето 1968 г. американский разведывательный корабль «Баннер» (AGER-1) провел восемь походов к берегам СССР и столько же – к берегам КНР и КНДР.
Корабль большую часть времени курсировал вдоль кромки территориальных вод, но периодически нарушал границу. Китайские торпедные катера, базировавшиеся в Люйшуне (бывшем Порт-Артуре), пытались перехватить «Баннер», но ему удалось ускользнуть в нейтральные воды.
В феврале 1967 г. «Баннер» вел радиоэлектронную разведку вблизи Владивостока. Официально он ходил в 12 милях от советского побережья, но позже выяснилось, что он приближался к берегу на 4–5 миль.
В течение всего похода корабль находился под наблюдением с советского сторожевого корабля. Но в марте этот корабль был неожиданно заменен старой землечерпалкой, которая через несколько дней, видимо, выполняя приказ, совершила навал на «Баннер». Разведывательный корабль отделался вмятиной и поспешил покинуть район, отправившись в свой порт. Американцы не афишировали этот инцидент, тем более что это был не первый инцидент этого корабля в этом районе. 4 июня 1966 г. «Баннер» сталкивается с советским судном «Анемометр» в Японском море. Оба судна получают незначительные повреждения.
11 января 1968 г. американский разведывательный корабль «Пуэбло» (AGER-2) вышел из военно-морской базы Сасебо (Япония) с задачей радиоэлектронного контроля баз и портов Северной Кореи и наблюдения за советскими кораблями.
Несколько слов стоит сказать о самом «Пуэбло». Он был построен в 1944 г. и представлял собой войсковой транспорт. Под бортовым номером FP-344 судно 10 лет занималось снабжением американских войск на Филиппинах. В 1954 г. его поставили в отстой.
Новая жизнь для «Пуэбло» началась, когда его решили использовать в качестве корабля программы AGER (Auxiliary General Enviromental Research – вспомогательные экологические исследования). На самом деле под этим названием скрывались корабли радиоэлектронной разведки (впрочем, для приличия в команду таких кораблей включались гражданские учёные-океанологи). В 1966 г. начался ремонт и переоборудование судна. Грузовые трюмы были переоборудованы под жилые помещения для увеличившейся команды корабля,
