Ознакомительная версия.
Задолго до рождения нацизма разрабатывались и программы переустройства мира, «германизации» захваченных земель. Первым полигоном для подобных экспериментов стали западные области России, оккупированные в 1915 г. Возглавил эту работу начальник штаба восточного фронта генерал Людендорф. По воспоминаниям современников, он «изучал демографическую статистику, как боевые сводки». В рамках намеченных проектов поляков и русских предполагалось куда-нибудь депортировать, а верхушку литовцев и латышей «огерманить». Для этого все русские, польские, латышские, литовские учебные заведения закрывались, преподавание разрешалось только на немецком языке. Он признавался единственным официальным языком на захваченных землях. Все вывески требовалось писать только по-немецки, говорить в административных и общественных учреждениях только по-немецки. Для более успешной «германизации» планировалось направлять на восток немецких переселенцев, отдать им земли русских хозяев и Православной Церкви. Ну а прочим, «негерманизированным» жителям предназначалась участь рабов. Их грабили повальными реквизициями, забирали на принудительные работы в Германию – из одной лишь Бельгии вывезли 700 тыс. человек.
Но планы нового порядка быстро стали неактуальными. Россия и ее союзники устояли, наращивали удары. А Германия надрывалась, изнемогала. Население недоедало, не хватало самого необходимого. С фронтов приходили извещения о гибели то мужа, то сына. Гитлер в октябре 1916 г. был ранен в ногу. После излечения ему дали отпуск, он побывал в Берлине и Мюнхене, и царившие там уныние, пораженческие настроения произвели на солдата ужасное впечатление. Именно тогда ему пришла мысль после войны заняться политикой. В полк он вернулся с радостью, «как в родную семью». В сражениях 1918 г. во Франции был награжден грамотой за храбрость и Железным крестом I степени. Эта награда по рангу считалась офицерской. Солдат, заслуживших ее, направляли в училища, на офицерские курсы или, по крайней мере, производили в унтер-офицеры. Но, по иронии судьбы, начальство сочло, что Гитлеру не хватает «командирских качеств». Он остался ефрейтором, попал под обстрел химическими снарядами, ослеп. Его едва сумели вылечить. А когда выписался из госпиталя, Германия уже рушилась.
Спасать и возрождать ее различные круги намеревались по-своему. Радикальные революционеры получали из Советской России деньги, инструкторов, формировали отряды «спартаковцев» – это название было принято в честь основателя иллюминатов «Спартака» – Вейсгаупта. Вожди германских большевиков – Карл Либкнехт, Роза Люксембург, Клара Цеткин и др. – тоже принадлежали к этому течению масонства. Умеренные социал-демократы прощупывали контакты с англичанами, американцами. А патриоты из «Германского ордена» приходили к выводу: немцы утратили свою мистическую силу, потому что нарушилась чистота нации, она засорилась низшими расами. Надо очиститься и заново обрести магические ключи к победам. Орден взялся открыто вербовать сторонников, даже разместил объявления в газетах, зазывая белокурых и голубоглазых.
Это объявление попалось на глаза барону фон Зебботендорфу. Точнее, он был отъявленным авантюристом по фамилии Глауэр. Привлекался к суду за мошенничество и подделку денег, бродяжничал. Очень интересовался оккультизмом и в Турции пристроился к богатому еврею Термуди, учился каббалистике и прочим подобным дисциплинам, получил масонское посвящение в ложе «Французский ритуал Мемфиса». Стал зарабатывать астрологией, оккультными лекциями, организацией соответствующих кружков. В Германии Глауэр появился состоятельным человеком, бароном. Хотя титул барона фон Зебботендорфа он себе придумал, а происхождение его денег неизвестно. Может, выгодно женился, а может, поживился на геноциде армян. Или просто пускал пыль в глаза.
Во всяком случае, Глауэр-Зебботендорф встретился с лидером «Германского ордена» Полем, произвел благоприятное впечатление, и ему было поручено создать филиал в Баварии. Авантюрист оказался отличным организатором, навербовал полторы тысячи человек. Нашел и средства. Штаб-квартиру устроили в фешенебельной гостинице «Четыре времени года», украсили изображениями свастики с кинжалом. Название сочли за лучшее сменить на «Общество Туле». Официальными задачами провозглашалось изучение древней германской истории и культуры. Хотя подобными изысканиями общество не ограничивалось, оно нацеливалось на политику.
Зебботендорф приобрел газетенку «Мюнхенер беобахтер» («Мюнхенский обозреватель»), редактором стал член «Туле» спортивный журналист Харрер. Газету потом переименовали в «Фелькишер беобахтер» («Народный обозреватель»). Самозваный барон задумал развернуть агитацию и среди рабочих. Тот же Харрер и другие члены общества, инженер Федер и слесарь Дрекслер, стали создавать «Комитет свободных рабочих за хороший мир» – через несколько месяцев он превратился в «Немецкую рабочую партию». Революцию в Германии Зебботендорф воспринял как чудовищную катастрофу, призвал последователей на подвиги во имя языческой «троицы», «Вотана, Вили и Ве», бога Вальватера, руны Ар. Доказывал необходимость бороться, «пока свастика не воссияет над холодом темноты».
Но газетенка и рабочая партия «Туле» никак не могли конкурировать с коммунистами. В Мюнхене взяли верх «спартаковцы», была провозглашена Баварская советская республика. Красногвардейцы разгромили штаб-квартиру «Туле», захватили секретаршу, графиню Вестарп. Еще шестерых высокопоставленных членов общества арестовали в других местах и всех расстреляли. Оккультисты хотели мстить, готовили теракты против спартаковских руководителей, но не преуспели. Германское правительство стянуло регулярные части и отряды добровольческого «Фрайкора», за неделю покончило с Баварской республикой. Однако после этого на Зебботендорфа покатились обвинения в небрежном хранении списков организации, из-за чего произошли аресты. Всплыла вдруг и пропажа общественных денег, барон их якобы потерял. Он предпочел убраться в Вену, а вчерашние товарищи исключили его из «Туле».
Что же касается Гитлера, то его после госпиталя направили служить конвойным в лагерь военнопленных в Траунштейтене. Но в марте 1919 г. пленных освободили, и ефрейтор оказался не у дел. Армию распускали, офицерам и солдатам предоставили устраиваться как угодно или подыхать с голоду. А как тут устроишься, если выплеснулись миллионы безработных в шинелях? Они разбойничали, кончали с собой, текли в революционные или контрреволюционные отряды. Сохранилась фотография, свидетельствующая, что и Гитлер вступил во «фрайкор», воевать с большевиками [80]. Но в боях не участвовал, об этом наверняка стало бы известно.
Гражданская война в Германии оказалась короткой, красные мятежи раздавили быстро. У военных сохранялась надежда, что Антанта смилостивится, сохранит немецкую армию против Советской России. Но эти надежды не оправдались, подтверждались требования разоружаться. Демобилизованным приходилось туго. Например, будущий начальник нацистских спецслужб Генрих Гиммлер был вынужден жить на содержании проститутки Фриды Вагнер, потом поехал на поклон к отцу, с которым был в ссоре, и тот принял его управляющим на птицеводческую ферму. Будущий рейхсмаршал авиации Герман Геринг сумел каким-то образом сберечь свой самолет и зарабатывал на ярмарках, катал за деньги состоятельную публику. Другому военному летчику, будущему начальнику гестапо Мюллеру повезло больше – его приняли рядовым сотрудником в баварскую полицию [39].
У Гитлера пристанища не было. Он вернулся в Мюнхен, в опустевшие казармы своего 2-го баварского полка, и офицеры оценили его верность, разрешили пожить – заодно будет кому прибирать казармы, помыть полы. Участие в судьбе Гитлера принял капитан Эрнст Рем. В армии царила полная неразбериха, ее реорганизовывали в профессиональный рейхсвер. Офицеры выискивали лазейки, а нельзя ли увильнуть от версальских условий? Сохранить некую «скрытую» армию? Рем служил в штабе баварского командующего фон Эппа и в рамках подобных проектов предложил создать курсы «бильдунгсофициров» – «офицеров-воспитателей», что-то вроде пропагандистов (но слово «офицер» в названии было условным, офицерских званий курсы не давали). На эти курсы Рем направил и Гитлера.
Окончив их, ефрейтор был прикомандирован к политическому отделу баварского рейхсвера. Но опять на птичьих правах. Штатных должностей для него не было, оплаты он не получал, только кормили по солдатской норме и сохраняли за ним койку в казарме. Функции самого политического отдела оставались совершенно неопределенными. Хотя политическая жизнь в Германии бурлила вовсю. Возникали многочисленные партии, о большинстве из которых никто не знал за пределами «своей» пивной. Тут были и националисты, и демократы, и сепаратисты. Ведь со времени объединения Германии в 1870 г. прошло всего полвека, вот и шумели, не лучше ли снова разделиться?
Ознакомительная версия.
