Денис Гаврилин, захваченный украинской Национальной гвардией 31 июля 2014 года, также рассказывает об этом месте: «Меня привезли в Мариуполь, в аэропорт, где поместили в отключенные морозильные камеры. Там нет света, все лежали на кафельном полу. Вакуумные двери — дышать нечем, духота, задыхаешься».
Другие рассказывают, что для охлаждения холодильник включали, и температура в нем достигала минус четырех. Александр, захваченный 4 августа 2014 года, говорит: «Меня привезли в холодильник аэропорта. Некоторые смены забывают холодильник выключить, и температура в нем достигает минус четыре».
Ополченец Алексей Овоев рассказывает о тех, кого пытают на аэродроме города Краматорска: «Я наблюдал, как с аэродрома запускались системы залпового огня. Был задержан сотрудниками СБУ, которые доставили меня на аэродром и пытали. Меня подвешивали за руки в яме: плиты, к ним веревка прицеплена, веревка — к наручникам, и в таком вытянутом состоянии с завязанными глазами. Меня били по ребрам, по печени, по лицу. Все, кто проходит через аэродром, все подвергаются таким пыткам и издевательствам. Люди, которые приезжают в изолятор временного содержания, все сине-фиолетовые, все побитые, у некоторых сердце не выдержало — умерли. Девяносто процентов оттуда приходят такие. Все побитые, все изувеченные. Там 95-я бригада, были иностранцы с грузинским, с польским акцентом.
Потом доставили в Харьковскую СБУ, где оперативные сотрудники по приезде тоже поначалу в камере допроса побили. Я весь сине-фиолетовый полтора месяца там находился. В то время как я там находился, они владели моим имуществом, ключами от гаража, от машины. Компьютеры из дома вынесли, технику. Полтора месяца обвинения никакого не предъявляли».
Опрошенные также говорят, что украинская сторона на протяжении долгого времени намеренно не регистрирует задержанных ими людей и намеренно нарушает предписанную законодательством процедуру. Например, Лилия Родионова, представитель Комитета по делам беженцев и военнопленных, в свое время также захваченная Украинской армией, рассказывает: «…я попала в СБУ, и меня по документам там не было». Пострадавший от пыток Алексей Лукьянов также рассказывает о фальсификации документов в Службе безопасности Украины: «Меня в СБУ продержали несколько недель и потом сказали: „Поехали на суд, вот тебе повестка, ты же сам первый раз пришел на суд, мы тебя вызвали вначале с подозрением, а потом через неделю уже вызывали другой повесткой в суд“. Я подписал и ту и другую».
Полученные Фондом свидетельства позволяют однозначно сделать вывод, что большинство жертв пыток не являются ополченцами Донецкой или Луганской Народных Республик, а относятся к категории мирных граждан. «Причиной» ареста и пыток граждан украинской стороной может быть участие в митингах против Евромайдана, участие в программах российского телевидения, заявление своей позиции в интернете, участие в митингах в поддержку ДНР, участие в проведении референдума, «наличие телефона российского журналиста», наличие в личном телефоне «имен с Кавказа — Аслан, Узбек», телефонный разговор с людьми из Донецкой Народной Республики, «оказание медицинской помощи в ДНР» и т. д. Аналогичной абсурдностью и бездоказательностью отличаются и другие обвинения.
Например, несовершеннолетний Андрей Цаюков (17 лет) был схвачен за то, что заявлял свое мнение в сети интернет. Он рассказывает: «Я был захвачен боевиками Азова 30 октября 2014 года у себя дома. Они ворвались в дом, повалили всех на пол и связали руки. Потребовали, чтобы я отдал им телефон, к которому привязана моя группа в сети „ВКонтакте“. Ими был изъят телефон с сим-картой. Меня привезли в Мариупольское СБУ. 8 ноября следователь Анищенко М. М. заставил меня подписать, что я якобы добровольно согласился на арест на 74 часа. Там я подписал документы — обвинение, которое мне предъявляли».
Виктор Примак (60 лет) рассказывает, как он подвергался пыткам за телефонные звонки своим знакомым на Донбассе: «У меня есть друг, и его сын работает в ДНР. Я с ним часто общался по телефону. В ноябре 2014 года за мной приехали вооруженные люди с желто-голубыми ленточками на рукавах. Я проживаю со старой матерью. Они начали избивать меня при ней, требовать мобильный телефон и документы. Меня увезли на блокпост, который находится на другой стороне реки Кальмиус. Потом надели мешок на голову и посадили в машину. Когда приехали, завели в какой-то кабинет и стали допрашивать и избивать. Сильно били, включали электрошокер. Я кричал, что говорю правду, что у меня больное сердце, что мне уже 60 лет. Я говорил, что это был просто телефонный разговор, опять начинали бить и говорили, что сейчас уколют сыворотку. Я потерял сознание».
Ополченец Владимир Ковальчук свидетельствует, что в СБУ его обвинили в продаже комплекса «Кольчуга»: «Я занимался гуманитарной помощью в г. Славянске, с двумя священниками мы выехали в Крым. Выехали обратно, и при пересечении границы нас уже ждали сотрудники СБУ. На следующий день был суд: меня обвинили продаже комплекса „Кольчуга“, отправке бойцов для учебы в лагерях, в знакомстве с батальоном „Восток“ и т. д. Душить меня пытались, что-то добавляли в воду… Когда сидел в СИЗО, один человек рассказывал, что их пытала Надежда Савченко, она била мужчин в пах».
Пострадавший Дмитрий Вик свидетельствует, что причиной его захвата стало сотрудничество с российским телевидением: «25 ноября 2014 года в мою квартиру ворвались вооруженные люди. Меня ударили в грудь дулом автомата, положили лицом на пол, на руки за спиной надели наручники. Напавшие представились „Правым сектором“, угрожали убить и „напомнить об Одессе“, „ты там за Россию, сейчас получишь возмездие“. В квартире находились моя жена, сын и моя мать. Агрессивное поведение нападавших вызвало у меня страх за свою семью. Я простился с жизнью и решил, что мою семью убьют.
Потом они через полчаса только представились, что СБУ. Они самостоятельно проводили дальше обыск моей квартиры. И в кладовке они нашли гранаты, пистолеты, они позвали меня, спросили, что это такое. Я возмутился, потому, что они берут все своими руками, это то, что явно было подброшено. Они рылись в вещах моей матери, жены. Они также изымали драгоценности, деньги все изъяли, изъяли все мои пенсионные, денежные карточки, теперь, после моего ареста, моя семья полностью оказалась без средств.
Когда я задавал вопросы, меня избивали. Во время обыска меня обвинили в сотрудничестве с ТВ России, изъяли мою переписку и видеорепортажи на ТВ „Россия-1“ и „Рен-ТВ“, где я работал внештатным корреспондентом-стрингером. В марте 2014 года принимал участие в программе „Специальный корреспондент“ А. Мамонтова, „Прямой эфир“ с Борисом Корчевниковым.
Меня упрекали в том, что я постоянно жалуюсь на высшее руководство Украины, что вот таким образом пришло время разобраться со мной. Следователь СБУ Живов Алексей Борисович заявил, что меня лишат пенсии и всего имущества».
Арестованный сотрудниками СБУ Алексей Лукьянов рассказывает: «…под Славянск, в село Евгеньевка, где был их штаб и по совместительству фильтрационный лагерь… попадали люди совершенно разные, в основном это жители Донбасса. У каждого своя история, но в основном это люди, которые каким-то образом пересекали блокпост, они почему-то стали подозрительными, их решили отправить на дополнительные опросы.
В качестве примера могу привести такой случай: когда человек проезжал блокпост, у него взяли телефон, начали смотреть и нашли там имена кавказские — Аслан, Узбек. Человека забрали и сказали, что он пособник террористов и знает всех чеченских боевиков. Его забрали, привезли в кунг и несколько дней избивали, говорили: „Расскажи, где прячутся чеченцы?“
Нескольких людей задержали просто из-за того, что паспорт открывают и смотрят там сзади: дети записаны одной ручкой. Говорят: „У тебя паспорт поддельный, все дети написаны одной ручкой“, он говорит: „Я терял паспорт, мне его восстанавливали и переписывали“. — „Нет, ты агент“. И его тоже в фильтрационный лагерь».
Ольга Егорова была захвачена 15 сентября 2014 года СБУ. Она рассказывает: «Они выбили наружную и внутреннюю двери, окружили моего 14-летнего сына, приставили к голове пистолет. После ареста меня привезли в СБУ, где сразу подвергли физическому воздействию, потом стали угрожать с описанием пыток. Трое суток проводили непрерывные допросы, во время которых следователи сменяли друг друга. Только к исходу третьих суток дали пить и есть.
Они предъявляли участие в митингах в поддержку ДНР и участие в референдуме 11 мая».
В целом ряде случаев для участия в обмене пленными украинские власти совершают аресты граждан, которые заведомо не совершали никаких правонарушений. Например, Наталья Чернявская, 58 лет, рассказывает: «Приехали, сказали, что с моего телефона звонили, и еще нужно ехать с ними. Привезли в аэропорт, держали в холодильнике, есть не давали. Полы кафельные, каждые 20 минут включается двигатель холодильника. Сказали, что я изменница родины и меня ждет пожизненное. В СБУ быстренько составили все документы и отправили в суд. На другой день пребывания в СИЗО написала заявление, чтобы мне объяснили все, но меня не приняли. Потом меня опять повезли, посадили на автобус и сказали, что везут на обмен». Пострадавший Александр рассказывает: «Был задержан на въезде в Харьков, когда хотел выполнить просьбу своего приятеля — передать посылку. После чего был отправлен в здание СБУ. Просидел там полгода и был освобожден по обмену военнопленными».
