при этом возникал реактивный момент, закручивавший лёгкую оболочку относительно более инерционной подвески. Удерживавшие её стропы сжимали оболочку, и газ с нарастающей интенсивностью выдавливался через пробоины. Также были разработаны и специальные снаряды, из которых при срабатывании взрывателя выбрасывались проволочные жгутики, значительно увеличивавшие размеры пробоин.
К сожалению, первый образец М-17, даже на взлетев в воздух, разбился при выполнении пробежки.
В августе 1983 г. самолёт передали в ГК НИИ ВВС для проведения этапа «А» совместных Государственных испытаний. В 1983–1986 гг. по их программе было выполнено 133 полёта. Удалось достигнуть высоты 21 500 м и максимальной приборной скорости 285 км/ч. В числе прочих испытаний были проведены запуски двигателя на высотах 4000–8000 м и посадка с выключенным двигателем.
Третий образец М-17Ю, законченный в марте 1985 г., оснастили штатной 23-мм пушечной установкой.
«После выполнения ряда доработок самолёт подготовили к смотру авиационной техники, который прошел на аэродроме Мачулищи в Белоруссии. Вначале проводились «примерочные» попытки с прицеливанием по Луне, которая играла роль АДА. Затем прошли боевые стрельбы. Поисково-прицельная станция и пушка работали великолепно – было сбито 9 аэростатов, следовавших на высотах 17–21 км» [132].
Таблица 11. Тактико-технические характеристики М-17
М-17 мог осуществлять перехват АДА в районах, удаленных от аэродрома базирования до 600 км.
В ноябре 1983 г. советская ПВО зафиксировала пролет очередного АДА, запущенного со стороны Норвегии. На этом воздухоплавательную кампанию против СССР американцы прекратили. Однако у нас об этом пока не знали и ожидали дальнейших вторжений, поэтому работы над совершенствованием М-17 продолжались.
Вскоре появилось межгосударственное соглашение о запрещении запуска АДА в чужое воздушное пространство. Фактически к тому времени их использование в разведывательных целях утратило свою значимость в связи с развитием космических средств. В результате программу перехвата аэростатов закрыли, и госиспытания М-17 так и остались незавершёнными.
Увы, «западные партнеры» в этом случае, равно как и во многих других, «надули» наших малокомпетентных руководителей. АДА продолжали запускать, но уже под другой вывеской исследования физики атмосферы, солнечно-земных связей, восстановления «продырявленного» озонового слоя и т. д.
Характерный пример:
«Западнее Мурманска шар понесло в сторону финской границы. В 7 часов 53 минуты 3 сентября 2000 г. с Кольского полуострова поднялся истребитель Су-15ТМ, пилотируемый капитаном Игорем Здатченко. Боевая машина была вооружена ракетами с тепловой головкой самонаведения (ГСН) и комплектами фугасно-зажигательных снарядов. В 8 часов 8 минут лётчик выпустил две ракеты. Как рассказывал автору Здатченко, первая прошла мимо, вторая прямым попаданием пробила оболочку и взорвалась. При повторном заходе Здатченко увидел, как отстреленная пиропатроном подвеска опускается на трёх парашютах. Произошло это в 50 километрах северо-западнее поселка Ковдор.
Исследование подвески показало: На специальной платформе был установлен телескоп Кассегрена, спектрометр (охлаждаемый жидким гелием для лучшей настройки на инфракрасное излучение), оптическая система, радиометр, фотоприёмник, цифровая система и приборы дистанционного управления полётом, средства радиосвязи с дальностью свыше 800 км, газоанализатор, телекамера. Все сверхсовременно – от микропроцессоров до мощных литиевых и солнечных батарей» [133].
По моему мнению, правительство СССР, а потом РФ могло быстро и гарантированно решить проблему вторжения АДА в наше воздушное пространство, как и в случае с U-2.
Ведь запуск АДА производится в полном секрете. Ну, а предъявили бы наши компетентные органы несколько останков их аэростатов.
А далее – ультиматум: или вы будете запускать любые АДА в тех районах, откуда они никогда не попадут в воздушное пространство России, или мы угостим Европу нашими «ДА», а точнее АДА, забивающим системы связи гражданских авиалайнеров. Естественно, что можно было пригрозить и иными достаточно эффективными мерами.
Ну а вместо этого наши генсеки и президенты выбрасывали на ветер миллиарды рублей.
Глава 22. Советский «Томагавк» – единообразие мышления конструкторов или спецоперация?
Ракетный комплекс «гранат» предназначен для пуска с подводных лодок по береговым целям и является аналогом знаменитых американских ракет «Tomahawk» («томагавк»). Но вот кто у кого «содрал» конструкцию ракеты – вопрос спорный.
Решением Комиссии Президиума Совета Министров СССР по военно-промышленным вопросам от 19 ноября 1975 г. за № 282 КБ «Новатор» (бывшее ОКБ-9) была поручена разработка ракетного комплекса дальнего действия с крылатыми ракетами 3М-10 «Гранат», выстреливаемыми из торпедных аппаратов калибра 533 мм. Главный конструктор ракет Л. В. Люльев.
В развитие этого решения приказ министра судостроительной промышленности от 9 декабря 1975 года определил КБ «Малахит» как базовую организацию по разработке торпедно-ракетных комплексов подводных лодок (главный конструктор Л. А. Подвязников), головным по размещению комплекса на атомных подводных лодках проектов 671, 671РТ, 671РТМ, 667А, 670 и 760М.
Ракета имела подводный старт, производимый с помощью твердотопливного стартового ускорителя. В воздухе включался маршевый двухконтурный твердотопливный двигатель. Маршевая скорость дозвуковая – 0,7–0,9 М. Высота полёта от 15 до 200 м, максимальная дальность полёта около 3000 км.
Длина ракеты со стартовым ускорителем 8,09 м, диаметр корпуса 0,51 м, размах крыла 3,3 м. Стартовый вес 1700 кг.
Старт ракеты «мокрый». Система управления ракеты инерциальная с коррекцией по рельефу местности с помощью топографических карт, находящихся в памяти бортового компьютера.
Любопытно, что испытания «граната» было поручено вести сразу двум полигонам – «Песчаная Балка» и Глубоководному полигону. При этом полигоны подчинялись разным организациям: начальство «Песчаной Балки» находилось в УРАВе, а начальство Глубоководного полигона – в Управлении противолодочного вооружения (УПВ) ВМФ.
Тут я вновь предоставлю слово Кузнецову: «Тут вся причина в самом Л. В. Люльеве. Глубоководный полигон он создал по сути дела сам. На территории полигона был построен объект с его громадным монтажным залом, построенном на деньги люльевского КБ. Таким же образом при полигоне была построена отличная гостиница, в простонародье феодосийцами называемая «котовской» (по фамилии начальника полигона контр-адмирала, Героя Советского Союза С. Н. Котова). В этой гостинице был отличный люкс, построенный специально для Люльева и его семьи, и в котором он проводил время, особенно летом. И Люльев, привыкший жить с удобствами, чтобы работа, жилье, еда – все было под рукой, ни в какую не хотел монтировать новую технику на какой-то «Песчаной Балке» и каждый день куда-то ездить за 25 км из такой любимой им Феодосии. Долго решался этот вопрос в Феодосии: как быть. Начальство 31-го научно-испытательного центра ничего не решило. Решили все в Москве на совместном заседании руководителей УРАВ и УПВ ВМФ. Решили: пусть будет так, как желает Л. В. Люльев.
А он решил так:
– подготовку ракет к пуску осуществить совместными усилиями промышленности и специалистов обоих полигонов на объекте на Глубоководном полигоне;
– производство пусков с береговой установки и с самолётов осуществить в зоне полигона «Песчаная Балка» специалистами полигона «Песчаная Балка»;
– производство пусков с подводной лодки производить подводникам феодосийского 475-го дивизиона подводных лодок, специально предназначенного для обеспечения испытаний ракетного
