Ознакомительная версия.
Провал Прайма никак не был связан с какими-либо ошибками и недочетами со стороны внешней разведки, его арестовали из-за отклонения от норм в его личном поведении. И только позже британская контрразведка, в результате доноса его второй жены, перед которой агент неосторожно расшифровался, узнала о его сотрудничестве с внешней разведкой.
До ареста Прайма в 1982 году британское правительство вообще отказывалось публично открыть истинное предназначение ШПС. В прессе же с конца 70-х годов именовали эту спецслужбу как «наш шпионский центр в Челтнеме».
Жесткие меры секретности не смогли после ареста Прайма сдержать увеличения интереса СМИ к этой спецслужбе. Начиная с 1984 года серия новых скандалов потрясла ШПС в связи с самоубийствами ряда его сотрудников.
В 1984 году британским властям пришлось даже конфисковать книгу о ШПС под названием «Благо под знаком минус» бывшего сотрудника ШПС Джона Кейна, изложившего сведения о взаимоотношениях ШПС и АНБ, в частности о том, что касалось фолклендского кризиса.
В результате английское правительство признало, что оно читало дипломатическую шифрованную переписку Аргентины в течение многих лет. Как оказалось, ШПС в этом помогало АНБ, категорически не желавшее публичной огласки своих тайн.
Стало известно и о причастности ШПС к судьбе их бывшего руководящего сотрудника Лесли Беннета, возглавлявшего в ШПС до 1954 года ближневосточный отдел. Эмигрировав в Канаду, он возглавил там советский отдел канадской службы безопасности. О том, как он под воздействием доносов изменника Голицына был, по существу, репрессирован, выброшен с работы, ШПС знал, но не счел нужным выступить в защиту своего бывшего сотрудника (Анин Б., Петрович А. Беспроволочная война. Новости разведки и контрразведки. 1996, № 7).
Что касается агента Уокера, то его деятельность в течение целых 17 лет превосходит любые возможные оценки. Его информация не только способствовала решению важных оборонных задач, в частности тех, что касаются противостояния мощному американскому военно-морскому флоту, он обеспечивал ЭР КГБ информацией о принципиальных направлениях развития криптологии и криптографии в США, их замыслах и конкретных мерах в этой области.
Прав американский публицист Д. Баррон, считающий операцию Уокера крупнейшим поражением ЦРУ и ФБР и, следовательно, важнейшей победой внешней разведки в XX веке (Д. Баррон. Раскрытие сети. Нью-Йорк, 1988).
Всего в США по делу Уокера было опубликовано четыре книги и много статей. Одна из книг, появившаяся уже в 1993 году, написана Питом Эрли, который лично подробно интервьюировал Уокера в процессе написания книги (Эрли Л. Семья шпионов. Нью-Йорк, 1993).
В момент вербовки внешней разведкой Уокер являлся старшим дежурным офицером по связи в штабе командующего подводным флотом США в Атланте. Это произошло впервые в октябре 1967 года в посольстве СССР в Вашингтоне, затем на встрече в январе 1968 года, когда он в качестве доказательства своих разведывательных возможностей передал сотруднику внешней разведки месячные ключи для шифровальных машин, использовавшихся на военно-морских судах США. Уже в феврале того же года, на встрече, состоявшейся за пределами Соединенных Штатов, Уокер вновь передал уже несколько ключей для шифра в виде специальных карточек. Передачу шифрключей Уокер производил систематически на всем протяжении своего сотрудничества с нами, и в целом количество их, по оценке американской спецслужбы после его ареста, было достаточно для раскрытия и прочтения более миллиона зашифрованных сообщений, проходивших по линиям коммуникаций ВМФ США.
Вербовка Д. Уокера исключительно удачно совпала с поступлением в службу ЭР КГБ американской шифровальной машины «KL-7», которую северокорейские власти обнаружили на захваченном ими 23 января 1968 года вблизи их побережья американском судне «Пуэбло». В это же время Уокер передал внешней разведке ежедневные таблицы ключей к этой машине.
В связи с потерей шифрмашины «KL-7» Агентство национальной безопасности сочло вполне возможным использовать ее после внесения модификации и меняя ежедневно ключи.
Но АНБ не знало, что Джон Уокер уже стал регулярно снабжать КГБ ежедневными ключами к этой машине, а как только были разработаны модификации и разосланы по военным подразделениям соответствующие технические руководства, агент немедленно снял копии с этих документов и передал их советскому разведчику.
Следует добавить, что шифрмашина «KL-7» была основной и использовалась ВМС, ВВС, морской пехотой, армией США и ЦРУ.
Таким образом, благодаря Уокеру, по словам Пита Эрли, создалась ситуация, «как если бы ВМС США открыли филиал своего центра коммуникаций прямо посреди Красной площади» (За рубежом. 1995, № 37).
О том, какое значение имеет своевременная расшифровка коммуникаций военных ведомств, напоминает эпизод с расшифровкой американцами японских телеграмм перед японской атакой на Перл-Харбор. Тогда американцев подвела замедленная реакция на добытую информацию, что привело к трагедии. В части реализации добывавшейся через Уокера информации в нашей спецслужбе все было отработано четко.
Когда шел судебный процесс над Уокером, один из американских адмиралов, давая показания контрразведке, сетовал постфактум на то, что во время крупных военно-морских учений американского флота, при самом строгом соблюдении конспирации и сохранении в строжайшей тайне места и обстоятельств их проведения, к моменту прибытия американских кораблей в район учений, их там всегда уже ждали советские корабли-наблюдатели. Теперь ясно, говорил адмирал, что в распоряжении русских были американские оперативные планы. Тогда же приходилось просто недоумевать и удивляться такой прозорливости.
То же самое происходило и с подводным флотом США. Благодаря материалам Уокера были раскрыты секретные средства слежения за американскими подлодками, и это позволяло точно знать местонахождение в любой момент всех американских субмарин, в том числе и с ядерными зарядами. Любое передвижение американской подлодки, выход ее из портов были известны нашим наблюдателям. Секретная шифрованная связь подлодок, которые сообщали своему командованию о местонахождении и направлении движения, все это находилось под контролем, благодаря добывавшимся внешней разведкой через Уокера шифрам и ключам к ним.
Теперь представь, читатель, что американские боевые корабли или подлодки, вооруженные ядерным оружием, направились бы с агрессивными целями к берегам нашей страны. Наши оборонные силы, заблаговременно зная об этом, были бы готовы встретить их там и дать соответствующий отпор. Вот что значит иметь одного, только одного такого агента в тылу противника.
Можно многое было бы рассказать, как работали наши разведчики с Уокером, а после того, как он создал целую агентурную группу, завербовав своего друга Уитворта и сына Майкла, со всеми этими агентами. Подробно об этом пишет Баррон, правда, только на основе показаний тех агентов, которых арестовало ФБР. Полная картина деятельности этой агентурной группы остается тайной для американских спецслужб, и у меня нет оснований раскрывать ее. Могу только подтвердить, что работа с группой Уокера велась так высококвалифицированно, что за все 17 лет сотрудничества Уокера с внешней разведкой у американской контрразведки не могло возникнуть никаких подозрений на его счет. Раскрыта группа была исключительно из-за расшифровки Уокера перед его бывшей женой Барбарой, которая и выдала его ФБР.
Говоря о роли американской контрразведки в этом «раскрытии», не могу не отметить в высшей мере топорной работы этой службы.
Баррон и рецензенты его книги пытаются выдать работу ФБР по этому делу за «восхитительный пример контрразведывательной деятельности». В то же время сам Баррон, по ходу изложения истории об «агентурной сети Уокера», вынужден привести такие факты бездарной работы ФБР, что их можно назвать восхитительным безобразием, а не успехом.
Как оказалось, бывшая жена Уокера неоднократно пыталась сообщить ФРБ о том, что ее муж является русским шпионом, и лишь на третью ее попытку ФБР прореагировало и приступило к соответствующему расследованию.
Если бы ФБР действительно работало хотя бы удовлетворительно, то нельзя исключать, что из-за сложившейся обстановки вокруг Уокера внешняя разведка могла бы потерять этот источник на пару лет раньше.
В заключение об этом изумительном примере успешной агентурной операции ТФП в американскую спецслужбу приведу некоторые оценки этого дела американскими специалистами.
Сами американские криптологи считали, что материалы Уокеров, при их серьезном глубоком изучении советскими криптологами, могли самым подробным образом раскрыть перед ними как концепции американских шифровальных служб, так и принципы их работы с шифрами, этого было достаточно, по их мнению, для того, чтобы, даже не имея шифровальных ключей в дальнейшем, они смогли бы сами подобрать ключи к шифрам и читать их на основе того, что было скомпрометировано переданными Уокером материалами. В этой связи американских специалистов тревожило не только то, что стало уже известно нашим специалистам об американских шифрах, но в не меньшей мере будущее американской криптологии. АНБ затратило огромные средства на совершенствование действующих систем. Целых 17 лет советские специалисты тщательно анализировали ход развития американской криптографии, так что любые новые преобразования в этой области могли быть разгаданы советскими специалистами на основе этого долголетнего опыта. Тем более что все находящееся в АНБ оборудование можно считать заочно знакомым для советских специалистов.
Ознакомительная версия.
