Однажды это привело нас к роковой ошибке. Было туманное утро, когда я повел группу из пяти самолетов для патрулирования в сторону фронта. В прошедшие несколько дней республиканские самолёты использовали утренние часы чтобы беспокоить наши передовые линии. Я решил отучить красных от такой привычки навсегда. Мы поднялись на высоту 3,000 метров. «Глаза» группы — фельдфебель Боддем, один из моих лучших лётчиков, внезапно увидел пять точек, шедших несколько выше чем мы и приближавшихся к линии фронта со стороны Мадрида. Наших самолётов в это время в воздухе быть не должно было, поэтому я дал сигнал к атаке.
Мои лётчики быстро разбились на пары и стали занимать исходное положение для атаки. Мысленно я похвалил себя за то что выбрал этот день и утреннее время. Тем временем, пять бомбардировщиков, которые летели в плотном строю, почти достигли нашего аэродрома. Теперь я был совершенно уверен что они шли именно к нему. Времени для атаки оставалось мало, и мы не успевали атаковать бомбардировщики, прежде чем они долетят до аэродрома. Было видно, что самолёты прошли над лётным полем и крутым правильным разворотом изменили курс. Теперь бомбардировщики сами шли на нас и не. могли уклониться от атаки! Я сосредоточил своё внимание на вражеских самолётах и подготовился к атаке. Я все еще выбирал для себя цель которую атаковать в первую очередь, когда мысль ударила меня: «Ты видел эти самолёты где-нибудь прежде?». Ответ на этот вопрос поразил меня: «В моей памяти промелькнули силуэты итальянских бомбардировщиков, которые нам часто приходилось сопровождать на Северном фронте!».
Самолет штаффелькапитана Сшельманна в полете.
Штаффелькапитан Вольфганг Сшельманн пишет письмо на родину.
Фельдфебель Герберт Илефельд в кабине Bf.109B-I. Шесть побед, номер самолета 6–6, 25 июни 1938 года.
Я медленно приблизился к самолётам с левой стороны строя. Теперь я мог видеть националистические опознавательные знаки на крыльях, фюзеляже и руле направления. Я хотел позволить себе небольшую забаву и пролететь очень близко от них. Сблизившись с одним из самолётов на расстояние двух-трёх метров, я поймал на себе взгляд мрачного, серьезного лица одного из стрелков, который обеими руками держался за рукоятки спусковых механизмов своих спаренных пулемётов. Мне подумалось: «Мой Бог, он сильно напуган и используя своё преимущество, прицеливается в меня!». В тот же самый момент я почувствовал спереди и справа удар по моей машине. Что-то ударило и обожгло мою правую голень, и я почувствовал острую боль в моей правой руке. Меня охватила ярость, пальцы автоматически потянулись к гашеткам пулемётов, но в самый последний момент самообладание вернулось ко мне. Я взглянул на лётное поле которое осталось позади меня На нём не было видно разрывов бомб, что говорило о том что самолёты не могли быть красными бомбардировщиками. Стрелок, должно быть, принял меня за вражеского истребителя. Развернув самолёт, я направил его к своему аэродрому. Теперь можно было оглядеться. Моя правая нога и рука были в крови. Перчатка на правой руке была пронизана несколькими маленькими осколками. Вокруг каждого расходился маленький красный круг. С большой осторожностью мне удалось посадить самолёт.
Мне повезло, пули прошли через правое крыло близко к фюзеляжу и через кабину. Некоторые из них застряли в колонке управления, ниже моей правой руки. Кроме того, было пробито несколько электрожгутов. Повреждения оказались настолько небольшое, что самолёт скоро был введён в строй. Позже я выяснил, что молодой и неопытный итальянский стрелок действительно принял меня за вражеского истребителя».
Интенсивность боёв сказывалась на исправности самолётов. После возвращения из первого боевого вылета 21 июля, Лютзоф записал в свой дневник:
«6–9 (номер машины) должен идти к Бургосу, 6-15 повреждена радиостанция, 6-13 ремонтируется, 6–9 непригоден к эксплуатации, 6-10 находится на патрулировании, я располагаю только тремя самолётами готовыми к повторному взлёту в 16.00».
В середине июля в Испанию были доставлены очередные 22 истребителя Bf.109. Сборку самолётов производили на аэродроме в Леоне. Хотя самолёты были срочно необходимы на фронте, они не могли быть переданы в строевые подразделения, прежде чем будут облётаны.
Вернер Мельдерс в первые дни своего пребывания в Испании.
Гауптман Генрих Кнюппель, погибший во Франции в 1940 году.
Замена двигателя на Bf.109.
Как только фронт в районе Брунете стабилизировался, командование националистов вернулось к планам ликвидации Северного фронта.
30 июля истребительные подразделения Легиона Кондор перелетели на аэродромы Алер дел Рев и Калахара.
Республиканцы располагали на Северном фронте двумя эскадрильями И-15 и двумя И-16. Имелось так же несколько уцелевших старых самолётов. Эскадрильями Chatos командовали испанцы Джименез и Риверола, И-16 — советские лётчики Плыгунов и Смирнов.
К тому времени относится запись, сделанная в дневнике 13 августа Лютзофом о состоянии самолётного парка его эскадрильи:
«6–8 и 6–9 не подлежат восстановлению. В строю осталось только десять Me (включая 6–5). Какой беспорядок».
13 августа немецкие истребители одержали свою первую победу сбив Rata (И-16) в районе Сантадера. Отличился фельдфебель Боддем.
Bf.109 на аэродроме.
Вернер Мельдерс у Bf.109D.
Пристрелка пулеметов на Bf.109.
16 августа лейтенант Ремпел из 2. J/88 сбил республиканский И-16. На следующий день фельдфебель Воддем делает дубль сбив 1 Rata и 1 Chato.
18 августа увеличили свой счёт Лютзоф и Боддем, вынудив к посадке Chato.
21 и 22 августа состоялись самые крупные воздушные сражения за всё время боёв на Северном фронте. Республиканские истребители в полном составе поднимались в воздух. Согласно коммюнике националистов республиканская авиация в этих боях потеряла тридцать самолётов, но этого просто не могло быть. Республиканцы не располагали в этом районе такими силами. Немцы 22 августа заявили о трёх победах. Лютзоф Пингель и Флегель сбили по одному Chatos.
27 августа свою первую победу на Bf.109 одержал обер-лейтенант Хардер. Его жертвой оказался республиканский бомбардировщик СБ-2. В своём дневнике он так описал этот бой:
«Бомбардировщик Мартина (СБ-2) грозная машина, летит чудесно и ужасно быстро. Сигмунд и я приготовились к атаке. Тэрри прикрывает нас сзади от возможного нападения истребителей противника. Я лечу весьма близко от республиканца. Видны даже блики солнца на пропеллере неприятельской машины. Короткая очередь и большую машину охватывает огонь. Я ввожу свой самолёт в вираж и наблюдаю падение бомбардировщика».
23 августа 1 и 2. J/88 на короткое время перебрасываются на Арагонский фронт для отражения нового наступления республиканских войск.
6 сентября лейтенант Боддем сбил республиканский И-16. 9 сентября, он сбил Loire 46 и И-15, в этот же день лейтенант Брукер сбивает Rata.
28 сентября обер-лейтенант Хардер одержал свою девятую победу. В конце дня в его дневнике появилась запись:
«Наша пятёрка Bf.109 сопровождала, Do 17 к Гийону. На 1,500 метров выше нас появились четыре И-15 и четыре И-16. Внезапно четыре И-16 оказалась позади меня. Я заметил их как раз вовремя. Один И-16 проскочил вперёд меня. Я довернул свою машину, тщательно прицелился и открыл огонь. Неприятельский истребитель взорвался в воздухе.»
Всего за время боёв на Северном фронте пилоты, летавшие на Bf.109 записали на свой счёт 26 побед.
В октябре 1937 года прошла очередная реорганизация в истребительных подразделениях Легиона Кондор.
К этому времени на Bf.109 летали уже две эскадрильи (1.J/88 и 2.J/88). Не 51 оставались на вооружении только 3.J/88 и 4.J/88. в задачу которых входила непосредственная поддержка наземных частей.
Сравнение франкистских и республиканских воздушных сил показывает, что к концу 1937 года националисты имели значительное численное преимущество.
В истребителях это выражалось следующим образом.
Националисты располагали тринадцатью эскадрильями, вооружёнными истребителями Fiat C.R.32 (по 9 машин) двумя эскадрильями (Staffeln) ВП09 (по 12 самолётов). В распоряжении республиканцев имелось двенадцать эскадрилий с 12-ю самолётами в каждой. На вооружении шести из них находились истребители И-16, четыре эскадрильи имели Chatos, а в двух других на вооружении стояли французские и американские машины.
