Ознакомительная версия.
Ракета, доработанная для этого варианта «Осы», получила обозначение 9МЗЗМ2 и ничем не отличалась от своего исходного варианта, за исключением установки на ней усовершенствованного радиовзрывателя и складывающихся крыльев, что позволило разместить ее в транспортно‑пусковом контейнере квадратного сечения.
Для середины 1970‑х годов «Оса‑АК» была наиболее эффективным войсковым ЗРК, предназначенным для борьбы с фронтовой авиацией. Однако к тому времени в число наиболее серьезных противников уверенно вошли боевые вертолеты. Для достижения необходимой эффективности борьбы с ними «Осу» пришлось дорабатывать еще раз. Ракета, доработанная для этих целей, получила обозначение 9МЗЗМЗ.
При отработке нового варианта ЗРК, получившего обозначение «Оса‑АКМ», в качестве «зависшей» мишени‑вертолета были использованы отслужившие свое вертолеты Ми‑2, которые устанавливались на 10‑метровой деревянной вышке. Для ее изготовления в степной Эмбе израсходовали два вагона леса. Но другого выхода не было – металлическая вышка создавала слишком много паразитных отражений. И вот, запустив двигатели вертолета, пилоты, спустившись по лестнице, покинули свою винтокрылую мишень. Пуск ракеты… и после ее прямого попадания в мишень начался пожар, в котором полностью сгорел не только вертолет, но и вышка. Для следующего испытания вышку пришлось строить новую, но и на этот раз ее не удалось потушить после прямого попадания ракеты в вертолет…
На таких же вышках во время учений «Запад‑81» было установлено сразу четыре вертолета‑мишени. Стать свидетелями борьбы «Осы» с зависшими вертолетами пригласили высшее военное командование СССР и разработчиков вертолетной техники, которые были уверены в полной неуязвимости для зенитных ракет своих винтокрылых машин. И как потом отмечали очевидцы, все четыре вертолета были уничтожены после первых же пусков, что произвело сильнейшее впечатление на зрителей.
В те же месяцы «Осы» впервые занялись своей непосредственной боевой работой. Их первый противник оказался чрезвычайно серьезным – израильская авиация. Тогда, в начале 1980‑х, израильские летчики считались одними из наиболее подготовленных для участия в боевых действиях. И тренировались они не только на полигонах. 7 июня 1981 года восемь истребителей F‑16 ВВС Израиля совершили налет на находившийся около Багдада иракский ядерный центр и нанесли точный бомбовый удар, навсегда лишивший Ирак возможности создать свое «оружие возмездия».
Но «Оса» оказалась для израильтян «крепким орешком», для борьбы с которым были испробованы все известные к тому времени средства радиоэлектронной борьбы. Однако израильтянам удалось лишь подтвердить один из основных выводов, сделанных еще во время государственных испытаний на Эмбе: по уровню помехозащищенности «Оса» превосходит все войсковые комплексы своего поколения. Поэтому, действуя против поставленных в Сирию комплексов, израильтяне не слишком полагались на новейшую электронику, атакуя позиции ЗРК «беспилотниками», заставляя расходовать ракеты и лишь затем нанося мощный удар с самолетов. И эта тактика оказалась более чем успешной.
6 июня 1982 года израильская авиация двумя массированными налетами нанесла удары по аэродромам и стационарным средствам ПВО, находившимся на территории Южного Ливана. 10 июня авиация Израиля нанесла ракетно‑бомбовый удар по позициям сирийских сил ПВО. Этот, ставший «энциклопедическим», воздушный налет решил исход летней войны 1982 года в Ливане.
Конечно, успех израильтян был далек от парадного. В те июньские дни ВВС Израиля потеряли 50 самолетов и 8 «беспилотников». Но эти потери компенсировало то, что за те же дни сирийская авиация и сирийские мобильные средства ПВО были полностью уничтожены.
В Москву полетели «шифровки», требовавшие принятия скорейших мер. И уже 13 июля в Сирию прибыла советская делегация из разработчиков и заказчиков зенитного ракетного оружия во главе с заместителем главкома ПВО Е. С. Юрасовым. Времени на то, чтобы понять, что здесь, как и когда‑то в Китае, во Вьетнаме или Египте, меры необходимы самые радикальные, не потребовалось. И вскоре руководство СССР пошло на такие меры, согласившись с первым «выездом» за границу системы С‑200, которую должны были обслуживать советские расчеты.
Готовясь к командировке в Сирию, ракетчики выполнили несколько десятков пусков на полигоне по различным целям. Одна из них представляла собой аналог израильской станции активных помех, расположенной вблизи сирийской границы на горе Мирук. И «двухсотка», предназначенная для уничтожения воздушных целей, великолепно справилась с работой «по земле». В воронке, вырытой взрывом боевой части ракеты в скальном грунте, не было найдено никаких остатков аппаратуры помех…
Первый транспорт с советскими военнослужащими, по традиции переодетыми в гражданскую одежду, прибыл в сирийский порт Латакия 10 января 1983 года. Через две недели 231‑й зенитный ракетный полк был сосредоточен в районе сирийского города Думейра, в 40 км западнее Дамаска. К 1 февраля в 5 км восточнее Хомса был развернут 220‑й полк.
Уже в первые часы работы советским ракетчикам стало понятно, что все сирийские системы ПВО были подавлены помехами, которые ставились наземными станциями и специальными самолетами. Эти самолеты, а также самолеты дальнего радиолокационного обнаружения и должны были стать главной мишенью для С‑200. Полигонная практика показывала, что промахов по целям подобного типа у С‑200 еще не случалось.
И все же команда на применение С‑200 так и не последовала. Хотя советским специалистам неоднократно приходилось готовиться к пуску ракет, когда у границ Сирии летали американские и израильские самолеты‑разведчики и самолеты дальнего радиолокационного обнаружения. Впрочем, после появления «двухсоток» они не приближались к сирийскому берегу ближе, чем на 150 км, значительно ограничив свои возможности по управлению боевыми действиями.
Реакция израильтян на появление С‑200 в Сирии стала лучшей рекламой этому оружию. Вскоре «двухсотка» была приобретена Ливией, которая, получив столь «длинную» руку, тут же простерла ее над заливом Сирт, объявив его территориальными водами Ливии. Со свойственной лидерам развивающихся стран мрачной поэтикой руководитель Ливии М. Каддафи объявил ограничивающую этот залив 32‑ю параллель «линией смерти».
И 20 марта 1986 года, в порядке осуществления заявленных прав, ливийцы обстреляли ракетами С‑200 три самолета‑штурмовика, взлетевших с американского авианосца «Саратога» и «вызывающе» патрулировавших над традиционно международными водами. По оценкам самих ливийцев, в тот день ими были сбиты все три американских самолета. Об этом свидетельствовали как данные радиоэлектронных средств, так и интенсивный радиообмен, развернувшийся между авианосцем и предположительно спасательными вертолетами, направленными для эвакуации экипажей сбитых самолетов. Тот же результат показало и математическое моделирование, проведенное вскоре после этого создателями С‑200, специалистами полигона и НИИ Министерства обороны. Причиной столь высокого результата оказалась излишняя самоуверенность американцев, совершавших свой провокационный полет «как на параде», без предварительной разведки и прикрытия радиоэлектронными помехами.
Тем не менее, заявив с возмущением об обстреле своих самолетов, американцы сообщили, что ни один из них не был сбит…
Но «двухсотке» была уготована судьба не только боевой ракеты. Еще 6 марта 1979 года Комиссией Президиума Совета Министров СССР по военно‑промышленным вопросам был утвержден комплексный план по применению криогенного топлива для авиационных двигателей. Вслед за этим была принята межведомственная программа «Холод» по исследованию проблем применения в авиации жидкого водорода. В рамках этой программы предусматривалось создание гиперзвуковой летающей лаборатории (ГЛЛ) для испытания водородного гиперзвукового прямоточного воздушно‑реактивного двигателя (ГПВРД) в реальных полетных условиях.
К этим разработкам и испытаниям привлекли ведущие авиационные НИИ и КБ во главе с ЦИАМ, ЦАГИ, ВИАМ, ЛИИ, Тураевское МКБ «Союз», полигонные службы Министерства обороны. В качестве носителя двигателя‑лаборатории выбрали В‑880, которую специально для таких испытаний доработали на «Факеле». При этом вместо обтекателя, головки самонаведения и боевой части установили емкости для жидкого водорода с вытеснительной системой его подачи, систему регулирования его расхода с измерительными устройствами, автоматическую систему подачи топлива, управления режимами испытаний и измерения параметров ГПВРД.
Первый полет этой уникальной ракеты‑лаборатории состоялся на полигоне в Сары‑Шагане 27 ноября 1991 года. В процессе его скорость полета в шесть раз превысила скорость звука на высоте 35 км.
Ознакомительная версия.
