Фактически на помощь Крэдоку направили только устаревший додредноут “Канопус”. Относительно годности такого слабого и устаревшего корабля для совместных действий с крейсерской эскадрой мнения расходятся, но некоторые считают, что устаревшый додредноут мог бы сослужить хорошую службу в качестве подвижной базы в случае явной опасности для устаревших броненосных крейсеров, хотя, без сомнения, сферой его применения являлись скорее оборонительные задачи.
14 сентября Крэдок получил приказание Адмиралтейства: “Имея базу на Фалклендских островах, сосредоточить достаточно сил для встречи с “Шарнхорстом” и “Гнейзенау”. Ему также приказали задержать “Канопус” в составе эскадры до прибытия “Дифенса”. По сосредоточении “превосходящих сил” он получил приказание: “Сообразно донесениям произвести поиск в северном направлении до Вальпараисо, уничтожить германские крейсеры и прервать германскую торговлю”. Как видим, ни о каком решительном бое с “Шарнхорстом” и “Гнейзенау” речь не идёт.
Броненосные крейсера “Шарнхорст" и “Гнейзенау"
(Сведения о кораблях, опубликованные в немецком справочнике “TASCHENBUCH DER KRIEGSFLOTTEN”. 1914.)
5 октября Адмиралтейство, зная, что Шпее приближается к Южной Америке, что “Гуд Хоуп” принимает уголь на Фолклендских островах, а “Дифенс” ещё не прибыл, отдало Крэдоку приказ “быть готовым к встрече” с немцами. Основная задача Крэдока заключалась в том, чтобы “Монмут”, “Глазго” и “Отранто” должны были одновременно вести разведку и обеспечивать торговое мореплавание. “Канопус” в это время находился в неисправном состоянии и должен был оставаться для ремонта на Фолклендских островах до 23 октября. Его номинальная скорость хода составляла 18 уз., а фактическая – не больше 12 уз. На короткое время он мог развивать 14-15 уз.
Это уже потом стал ясен просчёт Адмиралтейства, показавший всю опасность посылки против Шпее таких слабых сил, в предположении, что благодаря какому-то чуду, совершенному подчинёнными, плохие корабли и устаревшие орудия могут преобразиться. Уже гибель крейсера “Пегасус” (1897 г. 2200 т, восемь 102-мм, 21 уз.), потопленного “Кёнигсбергом” (1905-07 гг., 3814 т, 10 105-мм, 24,1 уз.), должна была быть для Адмиралтейства достаточным предупреждением.
8 октября Крэдок в своём донесении Адмиралтейству, полученном там только 11 октября, сообщил о своём решении сосредоточить свои силы у Фолклендских островов и избегать разделения их. Но 14 октября Адмиралтейство отдало распоряжение “Дифенсу” идти в Монтевидео – второстепенный пункт, где могла произойти встреча со Шпее, в случае если бы он пошёл вокруг м. Горн, одобрив вместе с тем намерение Крэдока о сосредоточении сил, чего, как мы видим, Крэдок не выполнил. Это уже впоследствии лорд Фишер вполне справедливо будет рассматривать отвлечение “Дифенса” от места действительной опасности как серьезную и грубую ошибку.
22 октября Крэдок на “Гуд Хоуп” с “Канопусом”, на котором поставили третью фальшивую трубу, покинули Фолкленды, чтобы идти на соединение с “Монмутум”, “Глазго” и “Отранто”, которые уже находились у побережья Чили. Тихоходный “Канопус” следовал Магелановым проливом, тогда как крейсер шёл вокруг м. Горн.
26 октября, со своей секретной базы на островах Чонос, Крэдок послал в Адмиралтейство донесение, сообщив своё решение отделить “Канопус”, который только бы связывал его из-за своей низкой скорости хода, от остальных кораблей, но отсылать его на Фолкленды всё же не стал. Одновременно Крэдок по радио вызывал к себе “Дифенс”, очевидно не зная, что его приказание аннулировало Адмиралтейство.
Без “Дифенса” и оставив далеко позади медленно идущий “Канопус”, Крэдок на “Гуд Хоупе” с “Монмоутом”, “Глазго” и “Отранто” шёл вдоль побережья Чили в северном направлении, не зная, что сближается с эскадрой Шпее.
Шпее предполагал, что будет иметь против себя “Гуд Хоуп”, “Монмут”, “Глазго” и один из старых броненосцев. Повидимому, он намеревался уклониться от боя в том случае, если бы британские силы держались соединенно, и атаковать их по частям, если бы они оказались разделёнными. Он думал, что устаревший додредноут “будет орехом не по зубам” его броненосным крейсерам.
Не зная точного местоположения Шпее, непоследовательный Крэдок оставил в составе своей эскадры тихоходный и слабый “Отранто”, совершенно бесполезный для боя, пожертвовал приблизительным равенством в скорости хода, которым он обладал бы без него, в пользу увеличения вероятности обнаружения немецких крейсеров. Согласно военно-морским справочникам,броненосные крейсеры Крэдока считались равными по скорости хода германским. “Монмут” уступал самое большее на 0,5 уз. кораблям Шпее. В то же время ни Шпее, ни Крэдок не подозревали о присутствии полных эскадр противника. Оба они считали, что охотятся за отдельными крейсерами.
План боя, выработанный ещё 18 октября на совещании Шпее с командирами крейсеров, заключался в следующем. В случае сильного волнения большие корабли должны были вести бой на наиболее выгодной дистанции 7000-7500 м (38-42 кбт.). При тихой погоде они должны были ещё увеличить дистанцию. Сближение предполагалось только тогда, когда скажутся результаты их огня. На лёгкие крейсера возлагались вспомогательные задачи. Не пренебрегли ни одной мелочью для достижения победы, поскольку здесь могла помочь хорошая работа штаба и тщательная тактическая подготовка. Педантичные немцы тщательно рассмотрели и определели роль каждого корабля.
О каком-либо совещании у англичан никаких сведений не имеется, а “Глазго” и “Отранто” вообще не получили каких-либо распоряжений относительно их действий в бою. В начале боя на “Гуд Хоуп” подняли сигнал, которого на “Отранто” не смогли разобрать. Правда, его командир позже утверждал, что в начале боя он получил приказание держаться в стороне.
Эскадра вице-адмирала Шпее приближалась к Коронелю с севера и рано утром 1 ноября находилась в 60 милях севернее залива Арауко. Вдали на востоке виднелись неясные очертания вечно белых снеговых вершин хребта Анд. На море дул холодный южный, по другим данным, юго-восточный ветер силой в 6 баллов, иначе говоря, по шкале Бофорта это “сильный ветер” 15-19 уз. (до 31 км/ч), заходивший к SO. От S шла крутая волна, перебрасывавшая воду и брызги через корабли, испытывавшие сильную качку. Корабли зарывались носом в волну, которая иногда разбивалась о барбеты носовых башен броненосных крейсеров. На лёгких крейсерах стоять на палубе было практически невозможно, люди, давно уже мокрые насквозь, цеплялись за все, что подвернется под руку.
В 02.50 Шпее получил от вышедшего в ночь из Коронеля германского парохода “Гаттинген” радиограмму, что на рейд Коронеля 31 октября пришёл “Глазго”, и накануне вечером он находился в готовности к выходу в море. То есть операция, приведшая к Коронельскому бою, изначально планировалась как облава на “Глазго”, что и зафиксировали 29 октября в оперативном приказе по эскадре.
Шпее со своими броненосными крейсерами, “Нюрнбергом”, “Дрезденом” и “Лейпцигом” спешил к Коронелю, рассчитывая прибыть в этот район до истечения 24-часового срока пребывания корабля воюющей державы в нейтральном порту, чтобы отрезать “Глазго” от Крэдока, который с “Гуд Хоуп”, “Монмут” и “Отранто” шёл на соединение с ним. Адмирал рассчитывал на встречу с одним “Глазго”, но не успел, тот вышел из Коронеля раньше – в 09.30.
Днём германские крейсера шли завесой в виде полукруга курсом SW в направлении о. Санта-Мария – флагманский “Шарнхорст” на правом фланге, слева от него, ближе к берегу, “Гнейзенау” и “Лейпциг”, ещё ближе к берегу “Дрезден” и “Нюрнберг”. Для осмота побережья и досмотра всех встречных пароходов был выделен “Нюрнберг”. Помогать ему при необходимости должен был “Дрезден”.
Примерно в полдень к ним также подключился “Лейпциг”, по распоряжению Шпее остановившийся, чтобы досмотреть небольшой парусник. Однако вскоре он догнал флагмана и держался с броненосными крейсерами в одном строю.
В 14.30 (по Гринвичу, на 30 минут впереди германского) к следующей курсом на N 4-й крейсерской эскадре контр-адмирала Крэдока бесприпятственно присоединился “Глазго”. Крэдок сообщил своим кораблям, что, судя по работе радиостанции, к северу от них находится германский корабль.
Около этого времени, следуя завесой, “Шарнхорст”, “Гнейзенау” и “Лейпциг” приближались к Коронелю. “Дрезден” и “Нюрнберг” держались в отдалении от эскадры. Незадолго до полудня “Нюрнберг”, шедший левым мателотом, пытался догнать небольшой пароход, поэтому отстал и находился вне видимости. Не считая нужным использовать радио, Шпее для связи с “Нюрнбергом” оставил в качестве репетичного судна “Дрезден”. Разведенные пары не позволяли немецкой эскадре держать скорость хода более чем 14 уз.
