С тех пор в тех или иных вариациях подобные катастрофы повторялись на нашем флоте не раз и не два. Так, в 1935 году на учениях в Финском заливе подводная лодка Б-3, бывшая “Рысь”, а тогда “Большевик”, была протаранена линкором “Марат” из-за некомпетентного вмешательства в управление кораблем наркома Ворошилова. Спасенных не было. Подлодка погибла.
13 июня 1973 года близ камчатских берегов атомную подводную лодку К-56, шедшую в надводном положении, ударило в борт, примерно в то же место, где находится пробоина у “Курска”, научно-исследовательское судно “Академик Берг”. Во втором жилом отсеке погибли все. Атомоход, у которого медленно заполнялся водой и первый отсек, успел выброситься на отмель.
Эта трагедия едва не повторилась в 1980 году, когда обеспечивавший практические ракетные стрельбы РКР “Вице-адмирал Дрозд” прошелся килем по верхнему стабилизатору всплывавшей атомной подводной лодки К-508. Тогда обошлось без жертв и особых повреждений.
Так что версия адмирала Балтина совсем не лишена оснований. Только подъем подводного крейсера и тщательное изучение повреждения его корпуса могут пролить свет на эту мрачную загадку.
12 августа в 23 часа 30 минут “Курск” не вышел на очередной сеанс связи. Такое иногда случается, и это еще не давало повода к самым худшим предположениям.
Спасательная операция началась сразу же, как только по флоту был объявлен поиск не вышедшего на связь “Курска”. Поиск пропавшей субмарины, ее обследование — это все спасательная операция, ее начальный этап. Невозможно спасать подводную лодку без информации о ее реальном положении на грунте и техническом состоянии. Все это было проделано в рекордно короткие для таких аварий и таких гидрометеоусловий сроки. Для сравнения: “Курск” лег на грунт неподалеку от того места, где в 1961 году так же неожиданно и безвестно затонула со всем экипажем дизельная подводная лодка С-80. Ее нашли и подняли лишь семь лет спустя. “Курск” успели найти менее чем за сутки. Он лежал в 48 милях от берега с большим креном и поднятым командирским перископом. Это важная подробность может сказать о многом. Несчастье произошло на перископной глубине, видимо, при подвсплытии на сеанс связи. Эта глубина для подводников опаснее предельной, так как субмарины всех флотов мира не раз и не два попадали под форштевни надводных судов именно на перископной глубине. Трудно представить, чтобы акустики “Курска” не услышали перед подвсплытием шумы надводного корабля. Трудно надводному кораблю скрыть факт столкновения с подводным объектом.
Когда в Авачинской бухте затонул атомоход К-429, корабля хватились почти сутки спустя. Искать “Курск” адмирал Попов распорядился сразу же, как только ему доложили о невыходе подводного крейсера на связь. Именно он, командующий Северным флотом, провел все время в море, на борту “Петра Великого”. Он сделал все, что мог, и даже более того. Человек великой отзывчивости, совести и интеллекта, он принял эту трагедию не как флотоначальник, а как истинный подводник, только чудом за тридцать лет подводной службы не разделивший участь своих собратьев по “Курску”.
С борта “Комсомольца” держали довольно устойчивую связь, и было ясно с первых часов аварии — пожар… Здесь же лишь невнятные стуки из отсеков… И никакой информации.
История знает невероятные случаи спасения с затонувших подводных лодок. В открытом океане шел буксир, матрос вышел выбросить за борт мусор и вдруг услышал телефонный звонок. Ушам не поверил — из-за гребней волн звонил телефон. Доложил капитану. Подошли — увидели буй с мигалкой, выпущенный с затонувшей подводной лодки. Достали из лючка телефонную трубку, связались с экипажем, выяснили в чем дело, дали радио в базу. По счастью, в ней оказался корабль-спасатель. Всех подводников подняли на поверхность. Но бывало и так, что лодка тонула у причала, и помощь оказать не удавалось… Англичане не смогли спасти свою подводную лодку “Тетис”, у которой корма находилась над водой.
Три тысячи моряков находились над погребенными заживо подводниками — сотни крепких, умелых, готовых пойти на любой риск людей. Их отделяло от подводного крейсера всего сто восемь метров глубины и 80 миллиметров стали. Сознавать, что это расстояние непреодолимо, было убийственно и для спасателей, и для родственников погибающих.
Гидрокосмос во сто крат труднодоступнее, чем просторы вселенной. Когда подводные лодки освоили глубину только в триста метров, человек уже поднялся над землей на сотню километров.
Ни один подводный аппарат, ни российский, ни зарубежный, так и не смог надежно пришлюзоваться к аварийно-спасательному люку кормового отсека — оказалось поврежденным зеркало комингс-площадки.
Судя потому, что подводники не открыли этот люк изнутри сами и не попытались всплыть, крышку люка заклинило от удара о грунт.
Даже в обычных условиях не всегда просто открыть выходной — рубочный — люк. После обжатия корпуса на глубине его приходится иногда подбивать ударами кувалды. Неисправность кремальерного запора на крышке аварийно-спасательного люка на атомной подводной лодке К-8 не позволила открыть его изнутри во время пожара. Это стоило жизни шестнадцати морякам. С большим трудом его удалось открыть снаружи — в надводном положении. Что же говорить о попытках открыть такой люк после мощного удара тысячетонного корабля о скалистый грунт? Даже небольшое смещение крышки в своей обойме приведет к заклиниванию. Тем более что крышек две — нижняя и верхняя.
Норвежские спасатели люк все же открыли, затратив на это более суток. Заметим, что это сделали не манипуляторы подводных аппаратов, а руки водолазов-глубоководников. Сначала они открыли перепускной клапан на крышке люка, чтобы стравить возможное избыточное давление. Мы все видели это благодаря видеомониторам, укрепленным на их головах. Увы, пузырьки воздуха из девятого отсека не вырвались… Отсек-убежище был затоплен. Теперь люк можно было вскрывать любым способом, хоть подрывом.
Не успели закончиться спасательные работы, начались гневные нападки — почему вовремя не истребовали иностранную технику? Да потому что чужие аппараты так же несовместимы с нашими люками, как не подходят евровилки импортных электрочайников к отечественным розеткам. У нас даже железнодорожная колея другая — на две ладони шире.
Более-менее подошла британская спасательная субмарина… Но пока ее доставили к месту работ, надобность в ней отпала — норвежские водолазы уже установили, что спасать некого.
Итак, кормовой люк открыли норвежские водолазы… А ведь еще недавно слава российских водолазов гремела по всему миру. Где вы, капитан-лейтенант Виктор Дон, где вы, мичман Валерий Жгун? Это они в лето 1984 года спустились на погибшую у болгарских берегов подводную лодку Щ-204. Они открыли верхний рубочный люк, и из него вырвался воздух сорок первого года… Норвежцы не стали входить в отсеки “Курска” и правильно сделали — опасно. Дон и Жгун спустились внутрь лодки в громоздких медных шлемах, волоча за собой шланги и страховочные концы. Торпеды на “Щуке” были в полном комплекте, но они так прокоррозировали за сорок три года, что могли рвануть от любого сотрясения корпуса. Водолазы проникли в центральный пост, забрали сохранившиеся там корабельные документы, штурманскую карту, дневник и сейф командира — капитан-лейтенанта И. Гриценко, а потом извлекли и его останки, останки тех, кто был рядом с ним.
Я видел, как работал на затонувшем “Нахимове” мой однофамилец Алексей Черкашин, старшина 1-й статьи, водолаз спасательного судна СС-21. Ему было чуть больше двадцати, но он делал то, на что не отважился бы и иной ас. Да он и сам был подводным асом. Он проникал в такие дебри затонувшего парохода, что нам, стоявшим на палубе под ярким солнышком, становилось страшно. Помню его доклад из подпалубного лабиринта пассажирских кают: “Вижу свет! На меня кто-то движется!”
Решили, что парень тронулся, и было отчего… Командир спусков кричал ему в микрофон: “Леша, кроме тебя там никого нет и быть не может! Спокойнее! Провентилируйся!” “Он ко мне приближается!” — “Кто он? Осмотрись! Доложи, где находишься!” Черкашин доложил, посмотрели на схеме — оказывается, водолаз вплыл в салон судовой парикмахерской и увидел в зеркалах свет своего фонаря… Он вылез из корпуса полуседым. А ночью, после барокамеры, снова ушел под воду. Командующий Черноморским флотом вручил ему потом орден Красной Звезды. После службы Алексей остался работать водолазом в Новороссийске. Его сбил на машине сынок большого начальника. Парень получил травмы, несовместимые с профессией водолаза. Никаких компенсаций он не добился.
В его судьбе — судьба всей нашей аварийно-спасательной службы. Символична и участь СС-21, судна, идеально приспособленного для таких работ, какие велись на затопленном “Курске”. Его продали то ли болгарам, то ли румынам в качестве буксира. Поднять бы документы да посмотреть, кто же это учинил…
