Число выпущенных самолетов, не отражает числа применявшихся на фронте. Например, по состоянию на 1 ноября 1917 года Франция располагала на фронте 754 истребителями, 541 бомбардировщиком, 1207 самолетами других типов. Всего 2502 машины. К этому стоит прибавить 200 самолетов, находившихся в ремонте. Получается около трех тысяч машин первой линии. Это немного, поскольку сюда же входят самолеты, находившиеся на Ближнем Востоке, в Греции и Африке. В Германии динамичнее других развивалась фирма «Альбатрос Верке». В 1914 году фирма выпустила 370 самолетов, на ней работало 450 человек. В 1918 году эти цифры выросли до 5200 и 4800, соответственно.
Аналогично росло и число летчиков в действующей армии:
Государство авг 1914 ноябрь 1918 Франция 165 3331 Великобритания 63 1799 Германия 232 2548 Россия 263 381 (1917 г.)
Следует заметить, что летный состав во всех странах комплектовался за счет добровольцев. Основной приток добровольцев шел из числа технического персонала летных частей. Первоначально от летчиков не требовалось каких-то особых знаний. Добровольцев быстро зачисляли в наблюдатели, стрелки и даже пилоты. Жалованье летного состава было высоким, но риск просто огромным. В ходе войны конструкция самолетов резко усложнилась, поэтому летный и технический состав приходилось специально готовить. Появились летные школы, школы разведки и наблюдения. Следом появились школы фоторазведки, навигации, бомбометания, школы бортовых стрелков и механиков, школы ночного пилотажа и др. Инструкторами в школах были фронтовые летчики, которые свои знания набрали в ходе фронтовой практики. Как правило, это были летчики, находившиеся на отдыхе или на лечении.
Не все справлялись с этой задачей, поскольку летать и учить летать довольно разные задачи. Отличными учителями оказались француз Шарль Нюнжессер, немец Освальд Бельке, австрийцы Брумовский и Линке-Кроуфорд. А такие асы как Жорж Гинемер и Вернер Фосс оказались никудышными учителями.
Нехорошо, описывая самолеты, забывать летавших на них людей. Характеристики самолета, конечно, важны, но еще важнее навыки и таланты пилота. Любопытно, но вплоть до конца Первой Мировой войны пилот считался всего лишь «извозчиком», «водителем», управлявшим транспортным средством. Как правило пилот имел звание унтер-офицера, а то и вовсе был гражданским лицом, выполнявшим приказы наблюдателя, который всегда был офицером. Навыки пилотажа ценились ниже, чем умение читать карту и ориентироваться на местности. Зато летчик-истребитель, летавший самостоятельно, совмещал в одном лице и пилота и наблюдателя.
Служба в авиации в годы Первой Мировой войны была необычайно опасна. Если в бою самолет получал небольшие повреждения или пилот оказывался легко раненым, еще можно было надеяться на благополучное приземление. Но злейшим врагом был огонь. Если самолет загорался, то летчики предпочитали покинуть машину без парашюта, чем сгореть живьем. Состоявшие из дерева и ткани, имевшие на борту запас бензина самолеты горели как спички. Летчикам запрещали пользоваться парашютом, считая, что так они будут до конца использовать возможности самолета. Запрет был бессмысленным, так как пилоты- добровольцы и без того имели неплохую мотивацию. При этом парашюты применялись достаточно широко наблюдателями на аэростатах, с помощью парашютов в тыл противнику забрасывали диверсантов. Запрет использовать парашюты для летчиков официально обосновывался довольно шатко: дескать в кабине нет места, да и парашюты недостаточно надежны. Можно подумать, что прыгая без парашюта, летчик получал больше шансов уцелеть. Колторпу, создателю английского парашюта, запретили налаживать его массовый выпуск. В Германии существовали парашюты системы Хайнеке и Пульсена, но и тут летчики летали без парашютов. Отсутствие парашютов асы-истребители терпели, так как были уверены в своих способностях и верили в то, что им-то парашют не понадобиться. Неизвестно, сколько погибших летчиков могли бы остаться в живых, если бы у них был парашют, но без сомнения доля неоправданных потерь была велика. Несомненно, Вернер Фосс остался бы в живых, так как его самолет был сбит на большой высоте, и оставшийся невредимым пилот мог только смотреть на приближающуюся к нему землю. В похожей ситуации погиб австрийский ас Франк Линке-Кроуфорд и многие другие пилоты. В конце войны ситуация все же изменилась. В 1917 году в Великобритании введено обязательное применение парашютов в авиации. В Германии обязательное применение парашютов ввели в начале 1918 года. Многие летчики спаслись благодаря парашютам. Например, немецкий ас Рудольф Бертольд дважды прыгал с парашютом из горящего «Фоккера».
В годы войны все воюющие армии потеряли несколько тысяч летчиков. Служба в авиации была очень опасна. Если пехотинец, получив ранение, имел право уйти в тыл на перевязку, то летчик мог только погибнуть, поскольку отступать ему было некуда. Кто-то подсчитал, что среднее время жизни боевого летчика в 1917 году составляло всего три недели. Наверное, имена многих пилотов были бы забыты навсегда, если бы не майор де Роз, командующий авиацией V- й французской армии. Де Роз создал систему асов. Сначала он регистрировал победы пилотов из своей эскадрильи капитана Брокара. Затем он отобрал лучших и разработал систему, по которой пилоты могли бы соревноваться друг с другом. Это была не слишком справедливая система, так как она охватывала только летчиков-истребителей. Но благодаря ей истребители стали элитой авиации, кумирами толпы и фаворитами командиров. Другие виды авиации также имели своих героев, но они гибли в безвестности, затмеваемые сиянием славы истребителей. Система асов быстро распространилась во французской авиации, а затем и в авиации других стран. Титул аса пилот получал, одержав пять побед в воздухе. В Германии и Австро-Венгрии титул аса не присваивался, но подсчет сбитых самолетов велся. Способ подсчета побед был во всех странах разный, но обычно победой считался сбитый самолет противника, падение которого мог подтвердить какой-нибудь свидетель. Если же свидетелей победы не было, ее не засчитывали. Знаменитым асам верили на слово, но молодые пилоты при отсутствии свидетелей обходились лишь внутренним чувством удовольствия от хорошо сделанной работы. Такая система, впрочем, была вполне оправдана, так как часто случалось, что пилот был уверен в своей победе, но падения своей жертвы не видел, а в действительности противник благополучно возвращался на аэродром или совершал успешную вынужденную посадку. Как правило, такие предполагаемые победы отмечались в рапортах, но к счету пилота не прибавлялись. Хорошие пилоты часто действовали в одиночку, залетая глубоко за линию фронта, где могли рассчитывать только на себя. Самым неудачливым пилотом в отношении пропорции заявленных к засчитанным победам был австрийский пилот морской авиации Готфрид Банфильд, который в одиночных полетах над морем заявил 20 сбитых самолетов противника. Но из этого числа удалось подтвердить только девять побед. За воздушную победу засчитывалось и уничтожение аэростата наблюдения. Вопреки распространенному мнению, сбить аэростат было довольно сложным делом. Обычно аэростаты были неплохо прикрыты зенитной артиллерией, а поблизости находились истребители. Если пилоту не удавалось захватить наблюдателя врасплох, то аэростат быстро опускали на землю. Некоторые пилоты специализировались на борьбе с аэростатами. Лучшим из этих специалистов был бельгиец Вилли Коппенс, который из 37 побед 26 одержал над аэростатами. Во время атаки на последний из них, Коппенс потерял ногу.
Сборочный цех РБВЗ. Линия сборки бомбардировщиков «Илья Муромец». В центре сидит Игорь Сикорский.
V-образный двигатель «Испано-Сюиза».
Вернер Фосс и Антони Фоккер во время презентации триплана «Фоккер Dr.l».
Первый французский синхронизатор для пулемета «Льюис» типа Солнье на самолете «Ньюпор».
Истребители были элитой авиации, поэтому летчики образовывали особого рода общность. Рыцарские отношения поддерживались не только между своими, но, иногда, и по отношению к противнику. Например, 27 мая 1918 года на аэродроме Пержен проходили похороны венгерского аса Йозефа Кисса. В разгар церемонии внезапно появилась группа английских и итальянских самолетов. На земле начался переполох, но союзники, не открывая огонь, сделали круг над аэродромом, сбросили венок со словами признания достойному противнику, после чего легли на обратный курс. Но такие случаи были исключением. А вот вызов на «рыцарский поединок», брошенный немцами французскому асу Шарлю Нюнжессеру, оказался приманкой в ловушку. Когда француз прибыл в условленное место, из туч на него бросилось сразу шесть «Альбатросов». Нюнжессер принял бой и сбил двух противников. рассеяв остальных. Позднее Нюнжессер был подбит немецким пилотом. Немец заставил Нюнжессера сесть, а затем, помахав рукой, улетел. Но и это было исключение из правила. Обычно потерявшего боеспособность противника добивали из пулемета, чтобы тот не ушел. Расстреливали и наблюдателей, выпрыгнувших с парашютом из гондолы сбитого аэростата. У некоторых пилотов в списке побед значатся почти исключительно самолеты-разведчики — совершенно беззащитная цель. У других пилотов ситуация прямо противоположная. Например, многие считают лучшим немецким асом Вернера Фосса, хотя по результатам он лишь четвертый. Но сам Фосс всегда проявлял рыцарство и мужество, а в списке его побед значатся только истребители, что говорит само за себя. А самый результативный немецкий ас Манфред фон Рихтгофен предпочитал действовать из засады, добивал противника и не брезговал сбивать наблюдателей. Эскадрилья Рихтгофена практиковала атаку противника в погоне. Словом, Рихтгофен выглядит бледно на фоне Фосса. Но на войне счет идет прежде всего на количество.
