К этому времени относится и удручающая картина состояния последнего экипажа "Андрея Первозванного", приведенная в книге Н.Н. Афонина и Л.А. Кузнецова Линейный корабль "Андрей Первозванный. СПб., 1996. с. 38–39). Разложившаяся команда корабля, всего сто человек, довела его до "полного развала". Она не только отлынивала от оказания помощи в ремонте, но и забросила уход за механизмами, которые в условиях длительного бездействия не проворачивались, и в них скапливалась вода. Котлы даже не вскрыли и не смазали известью, а часть их полностью или частично оказалась заполнена водой. Из-за отсутствия освещения (пары от двух котлов для действия временной динамо-машины, установленной на берегу, едва хватало на выработку электроэнергии для 20 лампочек) палубы не убирались, и в них скопились залежи грязи. Среди экипажа процветали карточная игра, неподчинение командному составу: часть матросов являлась на корабль только "за хлебом и обедом". Так матросы понимали долгожданный приход мира, который им с марта 1917 г. сулили большевики. Теперь мир (договор с Эстонией 2 февраля 1920 г. и перемирие с Финляндией 15 августа 1920 г.) наступил, и люди ожидали, что с их плеч упадет и бремя столь долго продолжавшихся невыносимых лишений.
Власть пыталась спасти себя уступками. 1 марта 1921 г. петроградский СТО решил снять заградотряды по всей губернии и по карточкам, нормы выдачи которые неоднократно урезались, начали выдавать продукты (Зонин С.А. с. 185). 28 февраля, повторяя ситуацию с "мятежом" минной дивизии, общее собрание линейных кораблей "Петропавловска" и "Севастополя", среди экипажей которых было, наверное, немало людей с "Андрея Первозванного", телефонограммой в штаб флота призывало все морские части Петрограда "выделить своих представителей беспартийных (курсив мой — P.M.) в Кронштадт на линкор "Петропавловск" на собрание моряков Кронбазы не позже к двум часам дня 1 марта с. г. (Зонин С.А. с. 126).
Ни с чем вернулся из Кронштадта ленинский посланец, будущий всесоюзный староста М.И. Калинин. Согнав его с трибуны, многотысячный митинг 1 марта 1921 г. на якорной площади принял резолюцию, требовавшую упразднить комиссаров, открыть свободу торговли и под лозунгом "советы без коммунистов" переизбрать в стране власть. Созданный на следующий день временной революционный комитет приказал взять под арест прибывших воздействовать на массы члена РВСР Э.Г. Батиса, начальника политотдела Балтфлота Н.Н. Кузьмина (1883–1937) — будущего кровавого прокурора, и других коммунистов (Зонин С.А. с. 186; Шошков Е.Н. с. 418).
И вновь бывшие офицеры, приходят на спасение шатающейся власти. Бывший поручик М.Н. Тухачевский (1893–1937) готовит войска для штурма Кронштадта по льду из Ораниенбаума, бывший старший лейтенант царского флота Л.М. Галлер организует в Петрограде обеспечение этой операции. Во-первых, он "нейтрализует" находившиеся в Неве дредноуты "Гангут" и "Полтава", чьи экипажи, чего доброго, могут пожелать присоединиться к товарищам-кронштадтцам. С кораблей (это описывает С.А. Зонин), сначала выгрузили весь боезапас, а затем обе команды перевели в Дерябинские казармы. Охрану опустошенных кораблей поручили армейским красным курсантам. Таково было решение петроградских чекистов, (Зонин С.А. с. 188), которые сумели таким образом превзойти проклятого всеми революционерами адмирала Г.П. Чухнина. Он хотя и организовал в июле 1905 г. репрессии против проявившей ненадежность команды броненосца "Синоп" (для этого к борту корабля подвели с обоих бортов баржи с солдатами в полном снаряжении), но арест всей команды счел излишним, ограничившись выдачей ею "всех агитаторов и подстрекателей против правительства"… (Мельников P.M. "Броненосец Потемкин". Л., 1980, 1981. с. 171).
И Л.М. Галлер делая свою работу, экстренно переправил на форты Краснофлотский (бывший Красная Горка) и Передовой (бывший Серая лошадь) извлеченные из погребов петроградских дредноутов боеприпасы. Там их сильно не хватало. Таким путем рассчитывали нейтрализовать дредноуты "Петропавловск", "Севастополь", а, может быть, и "Андрей Первозванный". Он, хотя и находился на хранении, мог вступить в строй хотя бы в качестве плавучей батареи. Но мятежники надеялись, подобно П.П. Шмидту в 1905 г., добиться от власти мирных демократических уступок, как и недавние мятежники минной дивизии в 1918 г., и Красная Горка в 1919 г., не хотели братоубийственной крови и не ждали ее от Петрограда. 16 марта после политобработки, проведенной Кожановым на форту Краснофлотском, "дружно ударили залпы батарей" (Зонин С.А. с. 189), 305-мм снаряды обрушились на район стоянки линкоров, мятежные форты Риф, Милютин, Константин, Петр, Александр. К исходу 17 марта плохо организованное сопротивление мятежников было сломлено.
Кронштадт 1920-е гг. "Андрей Первозванный" (на первом плане) и "Цесаревич" на разборке.
В Финляндию, не желая принять власть большевиков, ушло 8000 человек (Зонин С.А. с. 184). Но и с оставшимися чекистам и вновь назначенному коменданту Дыбенко "работы" было много. Великую тайну составляют судьбы тех 15–18 тысяч крестьянских парней призывов в большинстве последних двух-трех лет, и тех бывших офицеров, кто, привязанный к своим близким и не зная за собой вины, остался в Кронштадте. Жестоко были они наказаны за доверчивость. Не рискуя, видимо, прикоснуться к ужасу подлинных архивных документов или не добившись к ним доступа, С.А. Зонин приводит свидетельство В. Шаламова, который на основе рассказов современников писал, что "пленные мятежники, получившие при расчете в строю нечетные номера были расстреляны, "четные" — отправлены в так называемый ИТЛ — исправительно-трудовой лагерь в Холмогорах" (с. 190). Кто из матросов и офицеров "Андрея Первозванного" мог оказаться в том или в другом списке — остается тайной.
После следствия и фильтрации участников кронштадтского "мятежа" была затеяна еще особая поголовная фильтрация "всех морских сил республики, как командного, так и некомандного состава". Ее целью, как явствовало из приказа комиссара при командующем всеми морскими силами республики и управляющего делами Народного комиссариата по морским делам Сладкова № 45 от 20 мая 1921 г., нужно было "выделить из ныне существующего состава флота самый здоровый сознательный элемент и тем самым очистить флот от проходимцев и карьеристов". Особо полагалось наблюдать, чтобы во время самой работы "не пробрался элемент ненужный и вредный для флота".
Советская карьера, а скорее всего, и жизненный путь большинства бывших офицеров "Андрея Первозванного", закончилась, видимо, раньше этого приказа, но все же в документах ЦФК, кроме успевших подняться на недосягаемую высоту Л.М. Галл ера и М.В. Викторова, удалось обнаружить двоих офицеров с "Андрея Первозванного". О первом советском штатном командире В.Е. Затурском, почему-то числившемся в чине бывшего мичмана и занимавшем должность начальника Петроморбазы, было записано: "Бывший привилегированный. Ненадежен. Может работать лишь под контролем комиссара и коллектива". ЦФК освободила В.Е. Затурского (понятно, без каких — либо гарантий на будущее) от препровождения в одну из 11 губернских тюрем ВЧК. Туда в результате фильтрации без предъявления каких-либо обвинений были отправлены более 400 бывших офицеров. Среди них оказался и самый преданный "Андрею Первозванному" офицер-механик М.М. Сляский. На момент ареста он занимал должность помощника флагманского механика ледокольно-спасательного отряда. По итоговой справке, составленной чекистами (комиссарскую характеристику обнаружить не удалось) 20 октября 1921 г., М.М. Сляский, заключенный в Бутырскую тюрьму, был отнесен к группе тех, кто подлежал дальнейшему следствию "на предмет изобличения в соприкосновении с зарубежным шпионажем".
Поголовное изъятие ведущих специалистов ("изъяли" даже начальника Кронштадтской артиллерии, только было приступившего к приведению в порядок погребов боеприпасов после мятежа) парализовало флот. Он, как без обиняков докладывал коморси М.В. Викторов, оказался неспособен выйти в море. Это, по-видимому, отрезвило власть. 400 офицеров, безвинно отсидевших в 11 тюрьмах ВЧК, начали понемногу освобождать. Но на флот вернулись единицы.
Но уже немного оставалось ждать до прихода нового поколения, которое должно было вытеснить вечно неблагонадежных "бывших". Эту зловещую идеологию должны были прочувствовать и главные современники "Андрея Первозванного" — победитель тамбовских крестьян и кронштадского мятежа маршал М.Н. Тухачевский (1893–1937), участник усмирения Красной Горки М.В. Викторов (1894–1938) и последний командир корабля, усмиритель Красной Горки и Кронштадта Л.М. Галлер (1883–1950). Хотя и не ставший участником "военно-фашистского заговора", он тоже получил от власти полагающееся ему возмездие — по приговору "суда чести" — и умер на больничной койке в Казанской тюрьме. Из этого тюремного круга в числе немногих удалось вырваться оказавшемуся на службе у большевиков механику ' М.М. Сляскому. Он решился прибегнуть к единственно достойному средству спасения — заявить "органам" о желании перейти в польское подданство. Так он оказался в "панской Польше" и избежал участи, почти неминуемо ожидавшей всех его сослуживцев.
