Ознакомительная версия.
Вот они, те самые две «Ямахи» и один «Хоффнер»!
Интересно… В истории «Машины Времени» был практически такой же сюжет, но на 10 лет раньше: отец Сережи Кавагое привез для группы сына первую настоящую гитару тоже из далекой Японии! Однако версия Либова была принята не всеми.
Забл:
– Да что он несет, этот Либов? Папа ездил на гастроли в Японию уже в 1984 году, а в «Секрет» я пришел в апреле 83-го со своей старой «Музимой»! Никакого условия мне не ставили, а Максу я гитару продал, просто потому что зачем мне две гитары?
Ну, честно говоря, я и не думал, что Андрей Заблудовский будет в восторге от этой версии, но еще Либов, кстати, рассказывал, что он и самого
Забла уговаривал принять поступившее от «Секрета» предложение, ведь для него эта музыка казалась слишком примитивной, его «Выход» играл куда более замороченную дурь…
Нужно понимать, что теперь две настоящие красивые «Ямахи» стали просто ножом по сердцу Коли Фоменко с его несчастным «Тайфуном»… В общем, срочно нужно было что-то делать! На всякий случай сообщаю, что непосредственно в это время наши «Леннон и Маккартни» проходили службу в Советской Армии, но вместе с ними служили еще несколько друзей, и все происходило у них на глазах.
Евгений Олешев:
– На Фому тогда было жалко смотреть! И вдруг я узнал, что мой приятель Коля Иваненко, игравший тогда в кафе «Орбита», в группе «Дилижанс», продает свою гитару «Хоффнер». Представляешь? Это была настоящая, фирменная «скрипка», в родном футляре, хоть и итальянская, но 64-го года, точно как у Пола Маккартни! А ребята же тогда на всю голову болели битлами! Ну, я как сказал Кольке, он в тот же день добыл 500 рублей, мы поехали и без разговоров купили. Я никогда не видел на Фоме такого счастливого лица! Вернулись в казарму и в тот же вечер хорошо отпраздновали!
Мура:
– Вот как только Фома взял себе скрипку, мы поняли: все. Вот теперь мы точно как «Битлз»!
Самому Мурику незадолго до этого концертные барабаны сделал его папа. Собственными руками, на заводе, где и работал. Это ведь только в трудовой книжке он назывался «слесарь», а на деле, закончив Академию имени Репина, он выполнял на заводе труднейшую творческую работу макетчика!
Я даже и не знаю, как он умудрился соблюсти все нюансы технологии, но много лет концерты «Секрета» и звучанием, и видом гордо украшало произведение рук слесаря Виктора Мурашова, у которого даже конструкция стула полностью соответствовала высокой посадке. Ну, точно как у Ринго Старра!
Играл на них Мура долго, и только году в 88-м заказал новую установку в Таллине, у того же мастера, который делал барабаны знаменитому Гуннару Граапсу. Тогда, кстати, и сменились и некоторые другие инструменты «Секрета». В общем, «The times, they are changing», как пел когда-то Боб Дилан…
И вот тут мне хотелось бы еще раз отметить колоссальную роль отцов бит-квартета «Секрет». Я не об «отцах-основателях», а о настоящих, биологических отцах всех музыкантов группы.
Смотрите: Изиль Заблудовский привез две гитары, экономя на еде и сувенирах, Виктор Мурашов построил сыну барабаны, а уж роль Леонида Леонидова в формировании музыкального вкуса и творческой личности Макса переоценить вообще невозможно! К тому же, ведь именно он, старый театральный волк, в нужный момент дал сыну благословение на уход из БДТ, что и послужило главным толчком для перехода «Секрета» на профессиональные рельсы.
Что касается Владимира Фоменко, то здесь меня ждало настоящее открытие.
Мура:
– Знаешь, когда ушел Дима Рубин и ребята начали писать песни сами, я жутко удивлялся, как это у них складно выходит! А потом умер Колькин папа, Колян мне подарил книжку его стихов, и вот тут я понял, что все начальные тексты именно он помогал нам писать! Я уж не знаю, что они сейчас по этому поводу скажут, но мне сегодня так кажется!
Фома:
– Да, сейчас могу тебе сказать, что, например, текст нашей первой с Заблом песни «Она не понимает» практически полностью написал мой отец, но категорически потребовал, чтобы его имени в титрах не было! Он очень талантливый был и… очень молодой.
Забл:
– А я вот помню, что мы сидели у меня дома и всю историю придумали сами, а Колькин отец только набор рифм на бумажке написал!
Честно говоря, я не очень представляю, как человек мог написать набор рифм, не придумав сюжета… Да и процесс сочинения текста на готовые рифмы мне кажется возможным только у высокопрофессионального поэта, нуда ладно. Оставим этот пассаж на совести Забла.
Но вы понимаете, да? Отцы наших ребят были практически ровесниками первых рок-н-ролльщиков – Элвиса Пресли, Билла Хейли, Литл Ричарда, Джерри Ли Льюиса, Бадди Холли, Би-Би Кинга… Советская власть сделала все, чтобы наложить на их судьбы свою тяжелую костлявую лапу, и не дала им в молодости по-настоящему оттянуться… Ну, и папы вовсю постарались, чтобы эту возможность получили их дети!
Мне это все очень близко и понятно: мой собственный папа, простой инженер-шестидесятник, и бас-гитару мне выпиливал, и стихи писать помогал, и битлов я впервые услышал на его магнитофоне «Астра-2»…
Спасибо вам, наши папы, за весь ваш нереализованный внутренний рок-н-ролл, который вы завещали и подарили нам!
Папа и мама Мурашовы
«Ты помнишь, как все начиналось?»
Первое выступление бит-квартета «Секрет» в классическом составе состоялось на выпускном акте ЛГИТМиКа.
Память участников за три десятилетия выронила подробности, но я по своему опыту должен сказать, что от коллег в данной ситуации особых восторгов ждать не приходится. Все, конечно, с улыбкой подходят, хвалят, поздравляют, лобзают (!!!), но мы в Щукинском училище называли это «иудиным поцелуем».
Не может творческий человек без зависти радоваться успеху другого творческого человека! Самые светлые и порядочные просто забивают в себе это чувство, спасаясь внутренним: «Ну, я-то не хуже. А может, даже и лучше, просто публика до меня еще не доросла…»
И вот при всем этом зрители-студенты устроили на этом концерте настоящую овацию! Кричали, свистели, размахивали пиджаками, как и положено на настоящих рок-концертах! Они, конечно, еще ни на одном не были, но уж на фотографиях видели достаточно, да и первое видео в Ленинград уже стало приходить…
А вот педагогический состав воспринял это действо настороженно, с недоумением и некоторым раздражением. И это понятно: из людей четыре года формировали драматических артистов, а это, простите, что такое?
Но все равно на общем фоне событий спектакль курса Додина-Кацмана «Ах, эти звезды!» был прорывом. Все лето он шел на различных площадках уже на коммерческой основе, и бывшие студенты достаточно неплохо «приподнялись» по деньгам.
Дошло до того, что и Ленконцерт решил поправить свои финансовые дела и договорился со ЛГИТМиКом, чтобы показать его в СКК им. Ленина на 10 000 зрителей. И что вы думаете? Полный аншлаг!
И вот тогда Лен концерт раскатал свои ненасытные губищи… Максима Леонидова позвали на переговоры, чтобы этот спектакль перешел к ним в полное распоряжение, дабы не только показывать его в Ленинграде, но и катать по городам и весям.
Как это там у классиков:
«– Шарапов! Это же Эльдорадо!»
А что вы думаете, если зрелище собирает 10 000 зрителей, а платить его нетарифицированным участникам можно вообще копейки?
По воспоминаниям артистов, «Ах, эти звезды!» катали по Ленинграду и другим городам больше года. Хотели и дальше, но не выгорело. Жизнь из него потихоньку уходила, из «яркого культурного события» он потихоньку стал превращаться в предмет «чеса», а кроме того, весь курс уже был распределен по разным театрам, и каждый актер видел себя в роли как минимум Гамлета Молчацкого, и на какие-то «вшивые ленконцертовские игрушки» соглашаться не собирался.
Побаловались, и будя!
Ну, хорошо, а как же наши секреты? А вот перед ними, мечтавшими «стать как битлы», была полная неопределенность, ибо на пути светлого будущего советского рок-н-ролла стояло несколько огромных помех:
1) творческая нагрузка в разных театрах;
2) материальные потребности семей;
3) предстоящий уход в армию.
Третий пункт для всех советских юнош в те времена был наиболее весомым и значительным, но разговор о нем мы отложим до отдельной главы, оно того стоит. А вот что говорили секреты о нагрузках и семьях.
Мура:
– Знаешь, моя жена была из очень небедной семьи, когда мы поженились, с каждой стороны нам давали по сто рублей, я еще стипендию получал и убирал лестницу в Доме Пионеров, так что у нас было больше трехсот рублей в месяц! Мы с ней очень хорошо жили, и даже когда ребенок родился, особых проблем в отношениях с женой по поводу моей игры в «Секрете» не возникало! А из института меня тогда уже выгнали, так что и времени было достаточно!
Ознакомительная версия.
