Слишком молод был тогда рабочий класс Америки и поэтому далеко не совершенен был союз «Промышленных рабочих всего мира». Но он сделал свое дело. Он показал миллионам рабочих, что, объединившись, они превращаются в огромную силу. Этот союз провел основную черновую работу для создания массовых организаций неквалифицированных рабочих и иммигрантов, то есть тех групп, которые подвергались особенно жестокой эксплуатации.
Этот союз оставил свой след и в борьбе за социальные свободы. Он был инициатором изучения проблем сезонных сельскохозяйственных рабочих — также одной из самых жестоко эксплуатируемых групп трудящихся США. Союз добился многого. Песни Джо Хилла очень помогли ему в этом.
Они призывали рабочих к единству, они высмеивали штрейкбрехеров.
Песни Джо Хилла поют и сейчас. И не только в Америке. Кто теперь не знает знаменитой его песни «Кейси Джонс»? А ведь эта песня была написана более полувека назад — в 1911 году, когда рабочие на Тихоокеанской железной дороге объявили забастовку. Это первая песня, написанная Джо Хиллом.
В свое время на средства американских рабочих был выпущен «Маленький Красный Песенник» Джо Хилла. Его веселые, остроумные песни призывали рабочих сплотиться и осознать свою силу, они высмеивали и обличали боссов. Вот названия его песен: «Чего мы хотим», «В нас сила», «Рабочие мира, пробудитесь!»
Джо Хилл связал профсоюзное движение с песней. Слова песен Джо Хилла печатались даже на профсоюзных билетах.
Песни Джо Хилла и его профсоюзная деятельность испугали «медных боссов» — владельцев медных рудников штата Юта; они решили расправиться с народным певцом и состряпали дело, обвинив Джо Хилла в убийстве лавочника из города Солт Лейк Сити.
В 1915 году, за несколько месяцев до казни Джо Хилла, выдающаяся деятельница американского рабочего движения Элизабет Герли Флин написала:
«Джо пишет песни, которые поются, которые смеются, и сверкают, и разжигают пламя протеста даже у самых забитых, возбуждают желание жить полной жизнью у самых приниженных рабов. Он поет обо всем — от веселых песен о мистере Блоке и Кейси Джонсе до таких серьезных вещей, как «Если я когда-нибудь возьмусь за оружие, то лишь для того, чтобы убить тирана». Он выразил дух рабочего движения в бессмертной форме песни. Без песни никогда не было ни одного победоносного движения, оставившего свой след в мировой истории. Наниматели, для которых рабочие — это бессловесный скот, интуитивно чуют опасность, когда вместо мрачной апатии они слышат смех и песни. Они ненавидят их, боятся и готовы немедленно подавить. Они упрятали нашего славного Джо Хилла в тюрьму и сделают все, что в их силах, чтобы он не вышел оттуда живым».
Мужественно держался певец в тюрьме. За день до казни Джо Хилл послал две телеграммы. Одна из них — «Большому» Биллу Хэйвуду, руководителю союза «Промышленных рабочих всего мира»: «Прощай, Билл. Я умираю как преданный делу бунтовщик. Не теряйте времени, оплакивая меня, организуйтесь в профсоюз!»
Во второй телеграмме Джо Хилл писал: «Отсюда до штата Вайоминг всего лишь около ста миль. Постарайся вывезти мое тело за линию границы штата и похорони меня там. Я не хочу оставаться в Юте мертвым».
Туманным утром 19 ноября 1915 года грянул залп и оборвалась жизнь звонкого запевалы американских рабочих.
Но песни Джо Хилла звучат и поныне.
Эрл Робинсон и Альфред Хайс создали песню о казни Джо Хилла. Она у нас хорошо известна в исполнении Поля Робсона. Вспомним первые строки этой песни:
Вчера я видел во сне Джо Хилла,
Живого, как ты и я.
Я сказал: «Джо, но ведь ты умер десять лет назад».
И он ответил: «Я никогда не умирал!»
Имя замечательного певца и борца за единство рабочего класса увековечено в балладах и легендах, в пьесах и поэмах.
О характере этого мужественного человека говорит и его стихотворное завещание, написанное буквально за несколько часов до расстрела. Вот его перевод, почти дословно:
Легко решить, что завещать, —
Мне просто нечего делить.
Что может у скитальца быть?
Одно прошу — не горевать!
И если мог бы выбрать я —
Пусть тело превратится в прах,
Пусть ветер мчит его в края,
Там, где цветут цветы в полях.
Быть может, вянущий цветок
Из праха вновь расцвесть бы мог.
Ну, все. Вам бодрости и сил.
Не плачьте, счастья вам.
Джо Хилл.
Нет, Джо Хилл никогда не умирал. Послушайте песни современных американских певцов, и вы согласитесь с этим. Послушайте Питера Сигера…
«У него дар быть простым», — говорят о Пите Сигере, И видимо, в этом секрет его феноменального успеха.
Кто такой Пит Сигер?
Он — поэт.
Он — композитор.
Он — собиратель фольклора.
Он — путешественник.
Он — журналист.
Он — известный общественный деятель Америки.
Но прежде всего — он певец. Он сам как песня — прост и понятен. Невозможно подсчитать, сколько концертов дал Пит Сигер. Бесспорно, что ни один певец не исполнил столько песен для такого числа слушателей, как Пит Сигер.
На концертах Пита Сигера сразу же устанавливается непринужденная обстановка и удивительное взаимопонимание между певцом и слушателями. И кажется, что Сигер — один из слушателей, только он знает все песни, знает, как их петь, и поэтому он на эстраде. Его концерты собирают многотысячные аудитории. Рабочие называют его трубадуром, обладающим гениальной способностью заставлять их смеяться или плакать. Мелодии его песен просты, темы близки слушателям и злободневны, и как только он начинает притопывать в такт своему банджо, все в зале тоже начинают притопывать и подпевать ему.
В толстом вязаном свитере, высокий, худощавый, с простой, отнюдь не голливудской улыбкой, он сразу же располагает слушателей к себе.
Мне нравится, как поет Сигер. Голос у него ровный, приятный. Правда, не все удается Питу Сигеру. Специалисты утверждают, что если вам нравятся только блюзы, то слушать Сигера не стоит. Впрочем, я не знаю ни одного белого певца, которому бы удавалось исполнение негритянских блюзов. И не все песни Пита Сигера хороши: иногда на пластинке между двумя великолепными песнями можно найти бороздки с песенными пустячками.
Но это нисколько не умаляет таланта Сигера, фолксингера[3] № 1. Его огромное мастерство не подлежит никакому сомнению, и влияние его на современную песню в США могло бы составить тему диссертации музыковеда.
Необъятен репертуар Пита Сигера. Он поет песни, высмеивающие американских генералов, увязших во вьетнамской войне. Он поет песни о единстве рабочих, о надеждах простых американцев. Он поет песни рабочих, строящих железную дорогу, и песни шахтеров. Он поет и любовные серенады, и нежные колыбельные. С теплотой и проникновенностью он исполняет старинные американские баллады, и в его песнях сквозит легкая грусть по давно ушедшим временам, когда люди жили на ранчо, в тихом, идиллическом мире, где все было освещено покоем, «где редко можно было услышать недоброе слово». И вдруг после этой тихой, как свет свечи в деревенском доме, песни слышится чеканный аккомпанемент, Пит Сигер распрямляет плечи и начинает петь песню Интернациональной бригады, сражавшейся в Испании в 1937–1938 годах. За ней следует песня о Хиросиме, написанная Сигером на слова турецкого поэта Назыма Хикмета, а потом резко, тревожно звучат песни о сегодняшнем дне.
Один из последних альбомов Пита Сигера называется «Опасные песни». Пит Сигер поет там старинные и современные песни. Сами по себе они выглядят довольно безобидно, но темы, затронутые в них, вызывают ассоциации с сегодняшним днем, и они приобретают особое звучание.
Родился Сигер в Нью-Йорке в 1919 году. Его отец — музыковед, мать — скрипачка. Юный Пит полюбил народную музыку, которую изучал его отец, и в 30-х годах, покинув Гарвардский университет, отправился скитаться по стране с банджо.
Повсюду он прислушивался к народным песням, разучивал их, знакомился с миром простых людей. Он и сам исполнял их песни, получая в награду немудреный обед. Пит Сигер собрал огромное количество песен, отражающих жизнь простых американцев. Он обменивался этими песнями с другими замечательными собирателями и исполнителями американского фольклора, такими, как Гатри и Ледбелли. Это старшее поколение певцов оказало значительное влияние на Пита Сигера. Особенно Вуди Гатри, с которым Пит Сигер встретился осенью 1939 года на концерте.
«Я увидел Вуди, — рассказывает Пит Сигер, — маленького, низкорослого парня в ковбойской шляпе и сапогах, в синих джинсах, небритого. Он рассказывал одну за другой разные истории и пел собственные песни… Я научился у него очень многому, я даже не могу все перечислить — в первую очередь его способности становиться одним из самых обыкновенных людей, говорить их языком, не употребляя вычурных слов и никогда ничего не бояться, в какой бы ситуации ты ни оказался. Потом мы пели с ним вместе на профсоюзных собраниях, в церквах, салунах, на вечеринках».
