Но логика исторического развития требовала дальнейшей эмансипации музыкального начала, что и привело в XVI в. к бурному расцвету «чистой», инструментальной музыки, уже никак не связанной с богослужением и преследующей единственную цель — наслаждение игрой музыкальных звуков. В том же XVI в. во Флоренции была создана первая опера, откровенно возрождающая языческие традиции греческой трагедии. Формы инструментальной музыки — соната, симфония, сюита, концерт, — так же как формы, порожденные оперой, — ария, речитатив, — стали отправными моментами при создании церковных песнопений, которые целиком и полностью начали зависеть от светских жанров и типов музицирования. Именно в этом виде на рубеже XVI-XVII вв. церковное пение Запада, полностью пораженное музыкой, стало известно на Руси, и, соблазнив русское православное сознание, породило партесное пение, о чем будет идти речь впереди.
Дальнейшая история западного церковного певческого дела, окончательно утратившего облик богослужебного пения, есть неуклонное следование всем направлениям и стилям светского искусства: барокко, классицизму, романтизму и т.д. Все великие композиторы Запада: Бах, Моцарт, Бетховен, Верди — писали произведения для Церкви, но произведения эти ничем, кроме богослужебного текста, уже не отличались от их светских сочинений, что позволяет говорить о том, что с XVII в. богослужебное пение на Западе вообще прекращает свое существование, уступая место некоему эрзацу — церковной музыке, написанной по современным светским образцам композиторами, преследующими свои личные творческие цели. Каждое поколение композиторов пытается привнести что-то свое личное, новое, однако новизна эта, с духовной точки зрения, есть кажущаяся и мнимая. То, что представляется «движением вперед» и «развитием искусства», является на самом деле движением вспять от непреходящей новизны новозаветного пения ко вре- менам ветхого, языческого музицирования, от обожения и бого-гюзнания к погружению в стихии мира и укоренению в них, от служения Творцу к служению твари.
Однако это возвращение от богослужебного пения к музыке есть не просто возрождение ветхой, языческой музыки, но возвращение на новом уровне, возвращение, обогащенное опытом отступничества, и если до Рождества Христова музыкальная стихия могла до какой-то степени исторически подводить сознание к богопознанию, то после пришествия Христа в мир музыка в своем историческом движении способна только уводить от Бога. Новозаветное богослужебное пение вобрало в себя все лучшие и спасительные свойства музыки, которые заключались в катарсическом, очистительном и воспитательном воздействии на душу человека, в результате чего послехристианская музыка как выродившееся богослужебное пение уже не способна по-настоящему ни воспитывать, ни возводить сознание к Высшему, но может лишь изображать или подменять процесс воспитания и очищения средствами эстетической игры и экстатического воздействия звука. Это мнимое возведение ума к Высшему, казавшееся столь привлекательным и ценным в XVII, XVIII и даже в XIX вв., и привело в качестве одной из причин к тому грандиозному духовному кризису, который разразился в XX в.
Вот почему критика рок-музыки и некоторых направлений современного музыкального авангарда, часто встречающаяся теперь в проповедях и публичных выступлениях священнослужителей, порой страдает, к сожалению, некоторой некорректностью, которая заключается в том, что современные проявления музыки противопоставляются «классической музыке» XIX, XVIII и XVII вв. как нечто абсолютно негативное абсолютно позитивному. При этом забывается, что то, что воспринимается теперь как «классика» и как что-то чистое и возвышенное, в момент своего создания воспринималось совершенно иначе и именно так, как мы воспринимаем теперь рок-музыку. Об этом свидетельствует хотя бы приводимая выше цитата из трактата XIV в. На самом деле современное состояние музыки есть логическое продолжение единого музыкального исторического процесса, уводящего сознание все дальше и дальше от Церкви.
«Современная музыка» и «классическая музыка» есть лишь различные стадии этого процесса, в котором каждая из исторических стадий удаляет сознание от Церкви и несет за это равную ответственность со всеми другими стадиями. В этом смысле «современная музыка» нисколько не хуже «классической музыки» — во всяком случае разница между ними заключается не в принципе, но в степени.
Таким образом, с точки зрения церковного сознания можно говорить о разнице между богослужебным пением и музыкой, но не о разнице между современной и классической музыкой. С этой точки зрения история богослужебного пения на Западе окончилась с остановкой развития григорианского пения — далее следует уже история музыки. Но поскольку ход этой истории имел определенное влияние на судьбу русского богослужебного пения, нам придется в дальнейшем иметь в виду основные аспекты западного музыкального развития.
10. Происхождение и ранние формы богослужебного пения на Руси
Крещение Руси святым равноапостольным князем Владимиром, явившееся актом рождения в Жизнь Вечную целого народа, означало приобщение новокрещенного народа ко всей полноте церковной жизни. Однако восприятие этой полноты и глубины не было неким механическим заимствованием уже го-товых сложившихся форм, но представляло собой живое осмысление. их через призму национального мышления, исповедование их новым образом, новым языком.
Многоязычность есть неотъемлемое свойство земной исторической Церкви, имеющее обоснование в прославлении Бога апостолами на многих языках в день Пятидесятницы. Таким образом, вселенскость Церкви на Земле проявляется, в частности, и в многоязычности восхваления, возносимого Богу, причем каждый язык, каждый народ не растворяется в многоязычной массе, но призывается сохранить свои национальные черты, преображенные христианской жизнью. Среди инди видуальных особенностей, создающих неповторимое лицо каждого народа, особое место занимает интонационно-мелодическое чувство, проявляющееся в национальном мелодическом языке, ибо различные народы отличаются один от другого не только разговорным языком, но и языком интонационно-мелодическим, что находит выражение в многообразии национального мелодического материала песен разных народов. И этим мелодическим языком христианин должен исповедовать православную веру так же, как он исповедует ее разговорным языком.
Церковное пение Византии представляло собой продукт деятельности многих народов, обитавших в бассейне Средиземного моря, и поэтому его интонационно-мелодическая сфера как бы сплавлена из множества национальных элементов: сирийского, иудейского, коптского, греческого и т.д. Крещение Руси происходит в то время, когда все явственнее начинает обрисовываться и выступать начало славянское. Просветительская деятельность святых равноапостольных Кирилла и Мефодия была продолжена их учениками святыми Климентом, Наумом и Ангеляром, которые после изгнания из Моравии обосновались в Болгарии, где с крещением святого князя Бориса (865) христианство стало официальной религией. Деятельность этих святых дала вскоре духовные всходы и привела к расцвету древней болгарской культуры и искусства, называемому в науке «золотым веком болгарской литературы». Следы этого расцвета можно отыскать как в византийских, так и в западноевропейских котированных рукописях того времени, ибо и там и здесь встречаются песнопения, сопровождаемые надписями «bulgaricus» или «?????????», явно указывающими на болгарское происхождение данного мелодического материала. При принятии христианства Русью были использованы не только болгарские переводы основных богослужебных книг, продолжающих традицию переводческой деятельности святых равноапостольных Кирилла и Мефодия, но, очевидно, и учтен опыт усвоения византийской певческой системы мышлением родственного народа. Вообще же, об этом нельзя говорить с полной уверенностью, ибо до нас не дошли ранние южнославянские певческие рукописи, и первыми известными нам славянскими рукописями являются вос-точнославянские, то есть русские.
И все же, очевидно, первыми учителями богослужебного пения на Руси скорее всего были болгары. Иоакимовская летопись сообщает, что после своего крещения в Корсуни святой равноапостольный князь Владимир привез с собой в Киев «первого митрополита ? ихаила болгарина (суща) и иных епископов, иереев и певцов». Митрополит Михаил отправился из Киева в землю Ростовскую «крестити людей безчисленное множество и многие церкви воздвиже и пресвитеры и диаконы постави, кры-лос устроив, и уставы благочестия предложи». Количественно же вскоре начинают преобладать учителя-греки. Уже с царицею Анною прибыл в Киев целый клир греческих певцов, называющийся царицыным. Степенная книга сообщает о приходе в Киев трех греческих певцов «с роды своими» при князе Ярославе в 1053 г. А около ИЗО г. из Греции же пришли к князю Мстиславу певцы для обучения русских пению. Между ними был и Мануил, ставший затем епископом смоленским.