Олег Феофанов - Тигр в гитаре

И никто не хочет даже протянуть друг другу руку, чтобы не нарушить «звуков тишины». Попытка поэта разрушить это молчание тоже безуспешна:

Тема разобщенности, отсутствие понимания между людьми — характерная тема современной американской песни. Она есть и в песнях Боба Дилана, который говорит: «Опыт учит, что молчание пугает людей больше всего». Эта тема проскальзывает и у Пита Сигера, в частности в песне с характерным названием «Мои уши заткнуты горошинами».

Конечно, каждый из певцов по-разному относится к этой теме: если у Саймона и Гарфинкела разобщенность, отсутствие взаимопонимания между людьми преподносится как нечто трагически-неизбежное, то Боб Дилан и Пит Сигер считают, что это препятствие может быть преодолено, и, в частности, с помощью песни.

Всех современных певцов не перечислишь. На волне успеха песен протеста выплыли и спекулянты модой, их цель — заработать на этой моде.

Эти слова из песенки «Смейся надо мной». 700 тысяч пластинок с ее записью разошлись немедленно. Ее исполняют «лохматый Сонни и его жена Шер, у которой волосы в два раза длиннее, чем у Сонни», как пишет журнал «Лайф». История песенки такова: однажды хозяин кафе выгнал Сонни, потому что ему не понравился его костюм. Сонни поспешил к роялю, и боевик родился на свет.

Супруги очень любят экстравагантную одежду. «У Шер нет ни одного платья, и у Сонни нет галстуков», — пишет «Лайф», отыскав наконец сенсацию. «Наша одежда соответствует нашей индивидуальности», — говорит Сонни. Они очень любят меховые жакеты, похожие на одежду неандертальцев. Шер носит штаны, облегающие бедра и от колен расходящиеся книзу клешем. У нее сотни таких штанов всех цветов, кроме черного, коричневого и серого. Тысячи ее поклонников стали носить такие же штаны.

Во всем этом уже довольно нагловато проглядывает расчет на сенсацию, на дешевый коммерческий успех.

О чем же сочиняет песни «волосатая пара»? Вот что пишет по этому поводу «Лайф»: «Сонни и Шер предоставляют другим протестовать против бомбы и т. д., сами же они посвящают свои песни любви подростков и тому, что их волнует».

Есть и еще несколько ансамблей коммерсантов.

Вот ансамбль «Папаши и мамаши». Состоит он, по словам «Тайма», из «двух бородачей, красотки и «Большой Берты» (имеются в виду габариты четвертой исполнительницы). Они долго пребывали в неизвестности, пока не примостились к песням протеста и не вырвались в парад боевиков с песенкой «Калифорнийские мечты». О песнях этого ансамбля журнал «Тайм» уклончиво пишет, что «если словам не хватает глубины, то этот недостаток искупается темпераментной мелодией».

И еще один ансамбль — «Ложки, полные любви»: четыре не в меру лохматых парня исполняют и фолк-рок и джазовую музыку и не брезгуют «чистым» рок-н-роллом.

Это образчик их песен.

Их туалеты экстравагантны. Они особенно налегают на рваные ботинки. Эдакий шик — рваные ботинки в атомном веке!

Один из этих певцов, Зальман Яновский, изображающий недоразвитого ребенка, любит давать интервью, «Я люблю свою дурацкую одежду… Я люблю мои рваные ботинки… Мне нравится, когда люди недоумевают и ругаются, глядя на меня, — говорит Зальман Яновский. — Однажды в Торонто меня хотели побить. Пришлось отбиваться молотком…»

И в то время как в зале слышится четырехголосый вопль:

народные барды поют о том, что тревожит каждого американца. Не все они выходят на ярко освещенные эстрады, не все они записываются на пластинки, но их всех с большим сочувствием слушает современная молодежь. Появляются все новые и новые фолксингеры, как, например, Джо Макдональд из Сан-Франциско с его саркастической песней, направленной против призыва Пентагона:

Подобные песни многочисленны в США. Американская молодежь говорит о войне во Вьетнаме откровенно и резко:

Мне бы не хотелось, чтобы читатель, закрывая эту книгу, упрощенно представлял себе процесс развития американской песни. Неверно было бы считать, например, что до пятидесятых годов американцы пели только сентиментальные песенки, что рок-н-ролл потом совершенно вытеснил все другое, а возрождение народной песни и появление песен протеста привело к тому, что вся Америка только и поет песни Боба Дилана и его друзей, отказавшись от лирических песен и от коммерческих поделок.

В современной Америке, как, впрочем, и в других западных странах, существуют самые разнообразные песни. Однако их пропорции постоянно меняются. Бурное возрождение в наше время социальной песни знаменует собой революцию в умах молодежи. Но это отнюдь не означает, что песни того же Элвиса Пресли потеряли свою популярность. Ажиотажа, который сопутствовал королю рок-н-ролла в его ранние годы, нет и в помине, но каждая из его новых пластинок все же продается тиражом не менее миллиона экземпляров. И к 1969 году уже продано 150 миллионов экземпляров его пластинок. Об этом нельзя забывать. А стратеги, засевшие в компаниях, производящих пластинки, планируют новые наступления на умы и карманы подростков, стараясь подсунуть им бессмысленные коммерческие штучки и вытеснить на задний план песни, критикующие американский образ жизни. Поговаривают даже о грядущем нашествии так называемой «психоделической музыки», то есть музыки, навеянной наркотиками.

Сейчас на Западе бурно распространяются социальные песни. Эти песни подхватили так называемые «хиппи» — представители молодежного движения на Западе, протестующего против лжи и ханжества буржуазного общества. Каким бы уродливым оно ни представало, в основе этого движения — социальные мотивы. Вот почему в их среде так популярны имена Боба Дилана, Джоан Баэз.

Но в то время как над демонстрациями протеста веют песни Дилана и Баэз, в пестрых залах универсальных магазинов крутят пластинки со сладенькими сочиненьицами.

Следует помнить и высказывание старейшей американской исполнительницы народных песен Джин Мюрей. «Сегодняшняя молодежь, — говорит она, — повсюду носит с собой гитары, как зубные щетки. Почти каждый учится играть. И в силу этой массовости появляется опасность, что в настоящее время исполнение народных песен подчас становится имитацией искусства, лишенной подлинной глубины чувств. Конечно, песни разные и создаются они по-разному. Песни поются и нашими «цветами-битниками» в парках, и борцами за свободу на Юге, и молодежью, участвующей в движении Сопротивления агрессии, — но это не одно и то же».

В 1966 году американцы раскупили рекордное число пластинок — 236 миллионов. С каждым годом это число увеличивается, Только в 1966 году продажа пластинок принесла фирмам грамзаписи, а также вокальным и инструментальным ансамблям 580 миллионов долларов!

Но как же получается, что те же фирмы, которые записывают «послушные песни» Элвиса Пресли и ему подобных, выпускают пластинки и с записями «опасных песен», продают их миллионными тиражами и даже допускают их в парад боевиков? Для того чтобы понять причины такой непоследовательности граммофонных заправил, надо иметь в виду, по крайней мере, три обстоятельства.

Первое. Для бизнесмена барыш — смысл жизни. От него он не откажется, даже стоя одной ногой в могиле. И он не может упустить возможности нажиться на продаже пластинок с записями даже тех песен, которые ему враждебны. Ведь если он откажется от верных прибылей, то уж его конкурент наверняка не упустит такой счастливой возможности.

Второе. Граммофонные компании создают психоз вокруг тех певцов, которые поют по их заказу. Но эти фирмы далеки от того, чтобы создавать подобный ажиотаж вокруг Боба Дилана или Джоан Баэз. Они довольствуются лишь той умеренной рекламой, которая обеспечивает продажу уже выпущенных пластинок. Популярность эти певцы завоевывают сами, без граммофонных компаний, без известной нам пейолы. Они завоевывают популярность, выступая в университетах, участвуя в концертах. Граммофонные фирмы здесь не диктаторы. Они лишь пристраиваются к победному маршу этих певцов, чтобы собирать доллары. Конечно, объективно получается, что граммофонные бизнесмены, вопреки своему желанию, способствуют росту популярности этих певцов, выпуская их пластинки. Но таков уж парадокс бизнеса, рожденный жесточайшей конкурентной борьбой.