Нас всех разместили в общежитии огромного учебного центра, вместе с парой сотен других последователей учения Махариши. Наша с Джоном комната была самой обычной: две кровати и шкаф с ящиками. Джон был искренне удивлен: «Это что — то новенькое, правда?» Правда.
В этот момент в нашу комнату тихонько втиснулись совершенно ошарашенные Мик и Марианна: «Слушай, Джон, что за дела? И чего дальше?..»
«Дальше — снова в школу», — засмеялся Джон.
Вступительный семинар был назначен через полчаса в актовом зале. Там собралась разношерстная толпа: давние приверженцы учения Махариши, с одной стороны, разодетая в психоделические наряды поп — элита — с другой. Все сидели чинно, скрестив ноги, на голом деревянном полу. Марианна, оказавшаяся рядом со мной, шепотом сообщила, что у нее только начались месячные, и спросила, нет ли у меня чего — нибудь. К счастью и совершенно случайно, было. Марианна мне сразу понравилась: она была доброй и какой — то чересчур хрупкой для жестокого мира рока и наркотиков.
В тот же день, после полудня, «Битлз» провели пресс — конференцию, на которой открыто отказались от приема наркотиков, в соответствии с учением великого Махариши. А ведь всего месяц назад они вместе с группой других поп — звезд на целой странице Times распространялись о том, что закон о запрете марихуаны неприменим и аморален. Пол публично заявил, что принимает ЛСД, и все прекрасно знали, что и другие тоже. Теперь же все перевернулось с ног на голову. Пресса была в диком восторге.
Но едва успело заявление «Битлз» появиться на страницах газет, как его тут же перебила другая ужасная и трагическая новость. Мы как раз возвращались в свою комнату, когда один из репортеров сообщил нам, что Брайан Эпстайн — человек, который направлял «Битлз» по жизни последние шесть лет, — найден у себя дома мертвым.
Я знала, что теперь уже никогда не будет так, как раньше. Никто не верил, и все были в ужасе от случившегося. Джон побледнел как полотно. Те шесть лет, что Брайан занимал место в сердце каждого из «Битлз», из — за огромного количества событий и жизненных поворотов казались нам целой эпохой. Для нас он был проводником, наставником, другом, старшим братом и отцом, благородным, мудрым и в то же время расчетливым бизнесменом, главным режиссером невиданной славы и успеха «Битлз», покровителем, прошедшим с нами весь путь — от нашей свадьбы и первой кроватки Джулиана до наших переездов, выходов в свет, дней рождения и юбилеев. Для Джона даже больше, чем для остальных, Брайан был по — настоящему близким человеком. Их связывали взаимное уважение, восхищение и искренняя привязанность.
Подробностей мы в тот день узнали немного: судя по всему, передозировка медицинскими препаратами, возможно, в целях самоубийства. Все это было чудовищно. Не только то, что он умер в возрасте всего тридцати двух лет, но и то, что обстоятельства его смерти требовали специального расследования. Журналисты, конечно же, ухватятся за все торчащие наружу неприглядные детали.
Пресса уже начала собираться перед входом в учебный центр, когда мы с Джоном прошмыгнули незамеченными в нашу комнату. Мы сидели, обнявшись, и плакали. Боль от потери и шок сблизили нас. «Господи, Син, что же делать?» — спросил Джон. Я была не в состоянии дать сколько — нибудь вразумительный ответ.
Репортеры были намерены стоять до последнего, пока кто — нибудь не выйдет и не сделает заявление для прессы. Коллеги пришли в нашу комнату, чтобы обсудить, кто сможет выступить. Джон сказал, что это сделает он, и, спотыкаясь, вышел к нацеленным на него объективам камер и фотоаппаратов. На него тут же обрушился шквал вопросов.
«Да, я только что услышал», — с трудом выговорил он. «Нет, не знаю». «Да, это ужасно». Лицо его приобрело пепельный оттенок. «Извините, но мне нужно идти».
Он вернулся в нашу комнату, и все вместе мы перебрались в холл, подальше от гомона журналистов. Стояла гнетущая тишина. Мы словно онемели, потрясенные известием.
Еще не наступил вечер, когда главный помощник Маха — риши пригласил нас к нему. Мы направились в его апартаменты, где нас проводили в невероятно красивую и нарядную комнату, украшенную живыми цветами. Все вокруг блестело и сверкало, включая самого Махариши, сидевшего в центре комнаты в позе лотоса. Он попросил нас сесть перед ним на пол и начал говорить о жизненном пути, о реинкарнации, освобождении от боли, о том, что эта жизнь — всего лишь ступень к последующей. Он сказал, что дух Брайана сейчас с нами, и, дабы переход его в иную жизнь был легким, мы должны смеяться и радоваться, поскольку наши мрачные мысли будут лишь удерживать его здесь.
Слова Махариши несколько успокоили нас, и мы попробовали, хоть и с большим трудом, приободриться ради Брайана. Некоторые из журналистов, видя эти наши попытки, посчитали их проявлением черствости. Ничего подобного:
Джон и остальные были убиты горем, улыбки на их лицах означали лишь прощальный привет Брайану.
В тот же день мы отправились обратно в Лондон. В машине мы с Джоном держались за руки, пытаясь придать друг другу мужества. Иногда Джон вдруг восклицал полушепотом: «Боже, ну почему? Почему — Брайан?» Ему было так же тяжело, как после смерти Стюарта — такая же неожиданная потеря. Смерть Брайана положила конец самой значимой главе в жизни «Битлз».
На взгляд обывателя, у Брайана было все в этой жизни: молодость, привлекательная внешность, успех. Он подарил миру «Битлз» и целый ряд других артистов; он имел сотни высокопоставленных друзей, два дома и всю роскошь, которую только можно купить за деньги. Зачем ему было умирать? Но те, кто знал его близко, как мы, понимали, что Брайану нужно нечто большее. Это был сложный и неуверенный в себе человек. У него, конечно, случались романы, но он так и не нашел себе постоянного, любящего спутника жизни. Его одиночество, при всем многообразии увлечений, было почти осязаемо. Даже рядом с «Битлз» Брайан оставался в какой — то степени посторонним. Он любил их всей душой, однако у них были свои семьи, подруги; они смотрели на него снизу вверх и как на человека, стоящего не рядом, а немного в стороне.
Нам пришлось ждать почти две недели, пока следствие вынесет вердикт касательно причин смерти Брайана. Когда подтвердилось, что это был несчастный случай, мы вздохнули с облегчением и расплакались. Тем не менее картина последних дней жизни Брайана не могла не вызвать в наших сердцах чувства глубокой печали и общей вины. После того как примерно год назад «Битлз» прекратили давать концерты, их ежедневные контакты с Брайаном постепенно отошли в прошлое. Значительная часть его работы заключалась в организации их интервью, выступлений и гастрольных поездок. Он оставался их менеджером и регулярно общался с ребятами по тем или иным делам, но уже далеко не на том, прежнем уровне. У Брайана оставались и другие продюсерские проекты, самым успешным из которых была Силла Блэк, однако «Битлз» составляли смысл его существования. Завершение гастролей пробило серьезную брешь в его жизни. К тому же никто из нас не имел представления о том, насколько он был склонен к депрессиям. Как выяснилось, тяжелые приступы депрессии мучили его на протяжении многих лет, и последний начался за несколько месяцев до смерти. Он просыпался не раньше полудня и в офисе появлялся, как правило, лишь к обеду или не появлялся вовсе — это сказывалось на результатах работы. Несомненно, повлияла на его душевное состояние и смерть отца, скончавшегося месяцем раньше. Мать Брайана, Куини, последнее время жила с ним, и он изо всех сил старался щадить ее чувства, скрывая происходящее: вставал утром и завтракал с ней, потом шел на работу и вечером возвращался домой. В тот, последний в его жизни четверг, за три дня до смерти, когда мать уехала, он собрался провести уикенд в загородном доме со своими друзьями. Случилось так, что большинство из них приехать не смогли, поэтому вечером он опять вернулся в Лондон. На следующий день Брайана нашли мертвым супруги Антонио и Мария, которые работали и жили в его квартире. Они долго стучались в закрытую дверь его спальни и, не дождавшись ответа, позвали секретаря Брайана и врача. Дверь взломали. Брайан лежал бездыханным в собственной постели.
Полиция нашла в его доме семнадцать пузырьков с транквилизаторами и антидепрессантами, которыми он пользовался уже долгое время. Перед смертью Брайан употреблял их чаще, чем обычно, но погиб он не от преднамеренной передозировки, а от того, что регулярный прием этих препаратов в течение длительного периода постепенно превысил критическую массу вредного вещества в организме. Согласно заключению врачей, Брайан проявил неосторожность, принимая таблетки, но отнюдь не собирался покончить с собой. Мы все были уверены, что именно так оно и было. Тем более что он никогда бы сознательно не подверг любимую маму такой муке — оплакивать сына почти сразу вслед за мужем.
