Шарль де Бац, он же Монтескью, он же д"Артаньян
пм
Он стоял, подбоченившись, посередине каменной лестницы, спускавшейся к реке Жер от собора Святой Марии, и со свойственной гасконцу гордостью не замечал моей суеты с фотоаппаратами. Он глядел поверх меня на Нижний город, совершенно равнодушный к событиям чуждого ему времени. Странная судьба сделала его бессмертным, и даже если когда-нибудь разрушится старая лестница и не выдержит натиска коррозии его позеленевшая бронза, это мало что изменит. Он окончательно умрет лишь тогда, когда иссякнет человеческая память. Потому что капитан мушкетеров д"Артаньян — это гораздо больше, чем литературный герой. Это совершенно особое явление, созданное богатой историей Гаскони и Франции, с одной стороны, и буйной фантазией лукавого рассказчика Александра Дюма — с другой.
Откуда он родом?
Конечно, направляясь в Ош (не путать с Ошем в Кыргызстане), я знал, что д"Артаньян — гасконец, а департамент Жер — сердце Гаскони. Собственно, именно поэтому Ош, административный центр департамента, нередко называют столицей исторической провинции Гасконь. Но то, что здесь существует своего рода культ д"Артаньяна, было для меня открытием. Я-то думал, что принадлежу к редким чудакам, которые с десятилетнего возраста почитают этого, такого французского и вместе с тем всемирного героя.
Но и мне было чем удивить местных жителей.
Клэр Мутон, очаровательная девчонка, неизвестно какого черта занявшаяся политикой, принимала меня в мэрии. Она отвечает за связи муниципалитета с прессой. Клэр разве что не всплеснула руками, узнав, что д"Артаньян для меня — личность давно знакомая. Она-то, как большинство гасконцев, была уверена, что д"Артаньян — это их местная, почти семейная реликвия. Правда, я сразу совершил оплошность, предположив, что исторический д"Артаньян родился в Тарбе, а это уже департамент Верхние Пиренеи, хоть и Гасконь. Девушка, которой, видимо, лавры премьер-министра мадам Крессон не дают спокойно спать, смеясь, ответила:
— Не вздумайте сказать это при моих земляках. Они вызовут вас на дуэль. Действительно, жители этих двух городов ведут извечный спор о том, кому принадлежит д"Артаньян. Но все же он родился в Жере. Здесь же находится его родовой замок, теперь уже принадлежащий другой семье. Но зато живы его потомки, например, месье Эмри де Монтескью, депутат Европейского парламента, которого вы сможете разыскать в Париже. Но постоянно он живет неподалеку от Оша, в Марсане. Он мэр этого города. И раз уж вас это интересует, попытайтесь связаться с Компанией мушкетеров. Эта ассоциация также действует у нас, в Жере. Видите, сколько аргументов в пользу того, что д"Артаньян — здешний?
Робер Фор, заместитель генерального секретаря администрации мэрии, по-нашему — зампредисполкома, вызвался помочь мне с посещением замка д"Артаньяна. Сложность состояла в том, что в замке живут люди, и визитеров они не принимают. Понять их можно. Представьте на минутку такую ситуацию: вы получаете ордер на проживание в... булгаковской квартире на Садовом кольце. Но проблема, наконец, была улажена, и я решил посвятить полдня из моей командировки «памятным местам» д"Артаньяна.
Кастельмор
Сначала предстояло найти деревню Люпияк в нескольких десятках километров на запад от Оша, и где-то неподалеку от нее, в полях, искать замок Кастельмор. Узкая, но вполне приличного качества асфальтовая лента, извиваясь, бежала по гасконским долам. Хлеба налево, хлеба направо... И ни одного указателя. Сопровождавшая меня сотрудница ошского туристского бюро развернула на коленях карту департамента и водила по ней пальчиком, указывая мне, как штурман, левые и правые повороты, и все равно мы немало поплутали среди сплошь возделанных, аккуратных и обильных полей. Наконец, въехали в Люпияк и нашли малоприметную стрелку «Кастельмор».
— Все время прямо, — махнул рукой в ответ на наш вопрос старый крестьянин.— Но вы напрасно туда едете.
Они никого не принимают.
— А мы с ними договорились...
— Вот как? — удивился он. — Тогда другое дело.
Честно говоря, эта прелюдия подготовила меня к суровому приему. Вдруг в Гаскони незваный гость хуже вестгота? Я униженно оставил машину на самом солнцепеке, подальше от подъезда, тогда как было предостаточно места в тени у самых дверей.
Подергав за веревку у старинной двери, звоним. Быстро готовлю слова извинений. Но дверь отворяет милейшая старушка. Это хозяйка замка мадам Жанна Риспа. Сразу же выясняем, что весть о неприятии гостей распространена для острастки слоняющихся по департаменту туристов. А журналисты со всего света бывают здесь довольно часто. Заносило ли сюда советских? Мадам Риспа затрудняется вспомнить. Столько всякого народа проезжает...
— Пойдемте сразу на кухню, — пригласила она. — Это, пожалуй, единственное место, где более или менее удается сохранять обстановку той эпохи.
Стены из дикого камня, закопченный камин, медные кастрюли и сковородки, связки чеснока (Жер — край лучшего в Европе чеснока), темная массивная мебель... Мадам Риспа похлопала ладошкой по высокому шкафу:
— Вот единственный сохранившийся современник д"Артаньяна. Остальные вещи принадлежат к более позднему времени.
— А это что за посудина? — Я показываю на странную медную сковородку с отверстиями по кромке и на длинной деревянной ручке.
Мадам Риспа добродушно смеется.
— Когда к нам приезжало японское телевидение, журналисты тоже спросили, что в этом готовят. Это грелка для постели. По ночам в замках было холодно, особенно зимой, и постель обогревали вот такой штукой с углями внутри. Но пойдемте, я вам покажу то, с чего началась вся эта история.
Мы прошли в пахнувшую старыми книгами библиотеку, и Жанна Риспа взяла в шкафу с кожаными, позолоченными корешками книг и раскрыла передо мной маленький томик с пожелтевшими страницами: «Мемуары господина д"Артаньяна, капитан-лейтенанта 1й роты мушкетеров короля».
Три д"Артаньяна
Так вот та знаменитая скандальная книжка, вышедшая в 1700 году и стоившая ее автору со сложным именем Гатьен де Куртильц де Сандрас отсидки в Бастилии! Составленная якобы со слов самого капитана д"Артаньяна, она описывала его невероятные приключения, в которые были замешаны крупные политические фигуры того времени. Они-то и не спустили автору такого легкомыслия.
А капитан королевских мушкетеров д"Артаньян действительно существовал. Только настоящим именем капитана было Шарль де Бац. Скромный по тем временам замок, который мне посчастливилось посетить, принадлежал его отцу, провинциальному дворянину де Бацу, женившемуся на представительнице куда более известного рода де Монтескью. В этом замке в 1611 году (некоторые источники указывают также 1610, 1615 и даже 1620 годы) родился будущий отважный рубака. Молодость воспитанного в седле Шарля примерно до 27 лет проходила между поместьями семей де Бац и де Монтескью. И какой гасконец не постарается чуть-чуть набить себе цену: около 1640 года молодой человек записался на службу в гвардию под фамилией матери — де Монтескью. А поскольку тогда было принято иметь боевые клички (вспомните: Атос, Портос, Арамис), он придумывает себе псевдоним д"Артаньян по названию земель, принадлежавших его матери.
Отличившись в боях при Русийоне, с 1644 года д"Артаньян начинает служить в королевских мушкетерах. По всей видимости, он достиг определенного положения при дворе. Д"Артаньян из шевалье становится графом. Его ценит кардинал Мазарини и поручает ему ответственные миссии. Он командует эскортами Людовика XIV. В 1661 году на него возлагают арест знаменитого сюринтенданта финансов Фуке.
Подзаработав немного на королевской службе, д"Артаньян отправил деньги в Люпияк, чтобы достроить недостающую башню замка. Мадам Риспа обратила наше внимание на то, что две башни были явно разной постройки.
— Он хотел, чтобы на родине все видели, кем он стал и как разбогател, — усмехнулась старушка.
Ну что ж, гасконец есть гасконец. Да и кому чужды такие слабости?
Судя по фотографиям документов, которые нам показала мадам Риспа, Людовик XIV был свидетелем на свадьбе д"Артаньяна и крестным отцом двух его сыновей. Оба, к сожалению, долго не прожили. Д"Артаньян дослужился до полевого маршала (не путать с маршалом Франции!). Это должность, о которой русский дипломат Андрей Матвеев писал в Донесении в 1705 году следующее: «О марешаллах де кан, или о полевых. Обретается их число у конницы и у пехоты по полкам французских войск из принцовских, графских, и из маркизских, и иных высоких фамилий 114 особ».
