Глава 1
Замуж? За светлого? Да сейчас! Разбежалась!
Я, потомственная темная ведьма, не для того своего черного кота растила, чтобы какой-то светленький слюнтяй стал моим мужем и указывал мне, что делать.
— Ты просто не понимаешь, как тебе повезло, — уговаривала матушка, поправляя подол черного платья и трагически промакивая глаза кружевным черным платком. — Будущий лорд Лайтвуд — отличная партия! Древняя семья, сильная магия — а какие дети у вас получатся!
Подумав о детях, которые получатся у меня и этого светлого хлыща, а также о процессе производства этих самых детей, я скривилась.
— И будь так коварна, сотри мнение с лица! — рявкнул отец, выглянув из-за гримуaра, за которым прятался от семейных разборок. — Сам император благословил ваш союз!
Император благословил — он пускай за этого Лайтвуда и выходит замуж! Очень прогрессивно получится, император-то у нас тоже — темный!
Все нормальные маги — темные. Даже пустышки, лишенные магии, — и те лучше этих светленьких зануд! Все такие непогрешимые, вечно в белом, позвольте-разрешите, ах, даже бранных слов от них не услышишь, ведь они же ауру доброты и света портят.
И за такого — замуж? Покрыться с ним паутиной от скуки? Хотя какая паутина? Даже пауки не живут в домах светлых, им там слишком тоскливо.
О светлых я знала побольше, чем матушка с батюшкой, которые сейчас убеждали меня в том, что я сделаю отличную партию.
Дело в том, что я училась с этими занудами в одной академии.
Во времена моих родителей все было так, как надо: светлые — отдельно, темные — отдельно.
А сейчас император решил взять курс на то, чтобы уничтожить веками существующий раскол между светлыми и темными. Оттуда смешанная академия, Академия Темных и Светлых, АТиС, сокращенно, или АТаС, как ее на самом деле все называли. Потому что экстренные ситуации там случались так часто, что даже перестали быть экстренными.
Но смешанная академия еще куда ни шло. Училась я там всего лишь три года, а все самые нужные знания, как и полагается темным магам, получала в семейной библиотеке и в родовых местах силы.
Академию я окончила, как и любая уважающая себя темная, с неудом. Немного недотянула до того, чтобы вылететь, но наш ректор был светлым, а потому не стал меня отчислять, несмотря на все мои старания.
Так что я все-таки по результатам своей учебы осталась собой недовольна и планировала наверстывать. Моя специализация — порча и проклятья. В этом я была хороша и однажды прокляла самого ректора, во время традиционной праздничной речи заставила его петь в одиночку хоралы. Голос у него был приятным и низким, так что, к сожалению, проклятье вышло неудачным. Ему даже аплодировали и просили продолжить, а я чуть не плакала от досады.
К слову, ректор — еще и отец того самого Лайтвуда, за которого меня собираются выдать замуж! Светлее этого рода — только сама светлая магия.
Он ведь меня даже не выгнал за все мои фокусы. Любой темный как минимум бы попытался меня убить за то, сколько крови я у него выпила.
— Горгульюшка моя злобная… — начала матушка задыхающимся голосом. — Ох, что-то мне… горло перехватило, в глазах темно!
Карты не раскладывай — готовится имитировать сердечный приступ. Это было любимое матушкино оружие на тот случай, если нужно уговорить на что-то меня или отца.
Брат на такое давно уже не велся, а я пока была не на том уровне силы, чтобы противостоять манипуляциям мамы. Все-таки она была темной очень высокого уровня, опасной, как спрятанная в веретене игла. Кстати, та самая ведьма — мамина прапрабабушка.
Но светлые, которые занимались летописями, как всегда все переврали.
— Меня зовут Медея! — поправила я. — Вы меня так назвали.
— Хватит юлить, Медея! — рявкнул сидящий в любимом кожаном кресле отец, сверкая черными глазами и включая режим “Его Темнейшество”. — Ты выйдешь замуж за Лайтвуда, который к тебе сватается! И точка!
За этого светлого!
Да у него даже имя скучное! Сэмюэль Лайтвуд. Как будто кого-то стошнило. Сэмюэль.
Я сжала руки в кулаки, подумала о живущих свободно веселых уличных котятах, которых светлые забирают домой и приручают, называя это “спасением”, шмыгнула носом и пустила по лицу две крупные слезы.
Все-таки я была дочерью своей матери, магия манипуляций была мне не чужда.
— Ах, отец! — всхлипнула я, падая ему в объятья. Аккуратно, чтобы не помять страницы гримуара — еще не хватало, это же мое наследство! — Подумай только, на какое светлое будущее ты меня обрекаешь! Подумай, каким хорошим будет мой муж! Каким светлым дом! Каким радостным существование!
Пока я стенала, мне стало так себя жалко, что я почти всплакнула по-настоящему. Отец растерялся на пару минут, и я воспользовалась этим, чтобы снять с его плеча волосок.
Кровь подошла бы лучше, но добыть у Верховного темного мага кровь так, чтобы он ничего не заподозрил, — на это я пока была неспособна.
Ничего, проклятье, построенное на волосах отца — тоже сильная вещь.
Этот светлый будет бежать из нашего поместья дальше, чем светит солнышко!
— Ну хватит, хватит, — неловко погладил меня по плечу отец. — Ты ведь моя маленькая ядовитая змейка.
— Не выдавай меня замуж за светлого, папа, — умоляюще посмотрела на него я.
— Хватит дурить мне голову, — рявкнул отец. Проклятье, переборщила все-таки! Не поверил! — Твой жених вот-вот приедет свататься, так что будь так коварна, припудри лицо, чтобы выглядеть получше! Обмани его, притворись красивее, чем ты есть!
В этот момент в дверь коротко стукнули, она открылась, и на пороге показался наш дворецкий по имени Ренфилд. Много столетий назад он через моего прапрадеда продал душу Проклятому в обмен на вечную жизнь.
Ну, прапрадед в договоре и не обещал, что вечная жизнь не предполагает вечной же работы в нашем роду дворецким.
— Мерзкого дня, — скривился Ренфилд. Высокий, тощий, в мятом пиджаке и с всклокоченными волосами. — Там какой-то светлый.
К сожалению, договор с дядей в равной степени не мешал Ренфилду относиться к своей работе спустя рукава.
— Кто именно? — откашлялся отец, вставая и окончательно становясь тем, кого называют Ваше Темнейшество.
Верховный темный маг — это вам не шутки. Высокий, мощный, в плаще с алой подкладкой — отцу была не чужда театральность.
— Идите и спросите, — бросил Ренфилд, отворачиваясь. — Я вам тут работать не нанимался.
— Прокляну, — коротко пообещал отец.
Глазки Ренфилда, который встал по стойке смирно, тут же забегали.
— Не представился, ваше темнейшество! — залебезил он. — Говорит — к мисс Медее!
