— Простите за нескромный вопрос: «Вы в этом доме давно живёте?»
— А тебе, что за дело? — спрашивавший с самого начала Борисычу не понравился.
— Понимаете, ваш дом очень старый, ему лет полтораста, не меньше. Это же деревенская изба, а сложена из кирпича. Такие дома встречаются очень редко. Кирпич наверняка самолепный, хотя это ещё проверять надо. И кладка тоже… Я думаю, дом строил не каменщик, а печник.
— Ты мне баки не заливай, — осадил говоруна Борисыч. — Какой печник его строил, никого не касается. Дом мой — и всё тут!
— Я же ни на что не претендую. Просто такие дома редко встречаются, и совсем редко бывает, чтобы человек в нём долго жил, чтобы все закоулки ему были знакомы. Вот, скажите, у вас в доме чулан есть?
— Чево?!
— Чулан. Кладовка такая. В каждом деревенском доме непременно есть кладовка. Только у одних отгорожена часть сеней, там получается холодная кладовка, а если отгорожена часть избы, то будет чулан или, как порой говорят, тёплый кут. Вот я и хотел посмотреть, как это у вас устроено.
— Ах, вот оно как! — Борисыч догадливо заулыбался. — А тебя мама в детстве учила, что воровать нехорошо?
Любопытствующий гражданин был настолько шокирован, что не нашёлся, что сказать, лишь пробормотал растерянно:
— Но ведь я ничего такого не сказал… Я только хотел чулан посмотреть и, если он исправен, научить им пользоваться.
— Ага! — радостно подхватил Борисыч. — Вот о таких, как ты каждый день по телевизору предупреждают. Приходит с виду приличный человек и представляется: я, мол, социальный работник или сотрудник из горэнерго, счётчик проверять пришёл. Его в дом пустишь, а потом — глядь! — пенсии-то и нету, скомуниздили.
Вот уж чего не ожидал любознательный краевед! После подобной встречи оставалось только развернуться и уйти, но шок был таким неожиданным, что краевед принялся объясняться.
— Понимаете, в старых домах, таких, как ваш, в чуланах бывают две двери…
— Ты говори, да не заговаривайся. На хрена в чулане двойную дверь ставить?
— Да не двойную дверь, а там, из чулана есть второй выход.
— Ты вовсе сказанул! Куда выход? На улицу, что ли? Там внешняя стена!
— Вот именно! С проулка подойдёшь, не увидишь ничего кроме голой стены, а со стороны чулана — дверь. И если через неё пройти, то можно очутиться в самых удивительных местах. Дальние страны, далёкое прошлое, вовсе сказочные миры, о каких только в книгах читал…
— Красиво врёшь. Ври дальше.
— Не вру я! Есть дверь, только её не каждый видит, даже если он в этом доме родился. Это же чулан, у людей там обычно всё барахлом завалено, а то шкаф к стене приставлен, или, пуще того, приколотят полки, чтобы ненужные вещи складывать. В результате, дверь проявиться не может.
— А сам ты откуда про вторую дверь знаешь?
— Так я жил в таком доме. Меня родители, когда наказать хотели, запирали в чулане. Там я вторую дверь и нашёл. Куда я только не путешествовал через эту дверь!
— И чего бросил, не остался при этаком чуде? — Борисыч выспрашивал придирчиво, словно допрос проводил.
— В армию забрали, — пояснил прохожий, — а когда я вернулся, дом уже сломали. Наш посёлок совсем рядом с городом располагался и попал под район застройки. Дом можно было спасти, он старинный и стоял бы ещё двести лет, так объявить ёго памятником народного творчества и сохранить, но никому это оказалось не нужно, и дом, которому сноса не было, попал под снос. Позарились родители на городскую квартиру со всеми удобствами.
— Городская квартира со всеми удобствами, это хорошо, — произнёс Борисыч как бы сам себе. — А то, когда удобства во дворе, зимой жопень можно простудить.
Затем он произнёс не то, чтобы громко, но явно адресуясь к собеседнику:
— Отняли у малыша игрушку, и теперь ты хочешь её вернуть, прихватизиовав мой дом…
— Ни в коем случае! Это ваш дом, и, если в нём есть чулан со второй дверью, то это ваша дверь. Её никто не сможет увидеть и отворить, кроме вас.
— Что же, — с долей злорадства произнёс Борисыч, — могу тебя порадовать. Тёплый чулан в доме есть, и второй выход из него тоже есть, только не через стену, а вниз, я сам его в полу прорубал, когда устраивал в бывшем чулане туалет, а по-научному — сральник. И попасть через этот выход можно только в выгребную яму.
— Что же вы так? — страдальчески закричал искатель чуланов. — Ведь всё испортили! Через сортир входа в волшебную страну не бывает. Если уж так неймётся, поставили бы в уголочке, при входе в избу, биотуалет, трубу вывели бы во двор в септик. И чисто, и тепло, и ничего не попортили бы. А так, вентиляция из чулана на кухню идёт. Ведь воняет!
— Своё говно не воняет! — отрезал Борисыч. — А тебя я в свой сральник не пущу, чтобы не воняло. Так что можешь идти, искать себе какой-нибудь другой чулан.
— Эх! — признавая поражение, вздохнул неудачник, и, не сказав ничего более, поплёлся прочь.
— Ишь, прыткий какой! — проворчал вслед Борисыч. — Чулан ему подавай. А не жирно будет?
Обычно, заходя домой, Борисыч просто захлопывал дверь, которая сама запиралась на щёлкнувший французский замок, но на этот раз Борисыч поставил замок на собачку, а кроме того, заложил дверь прадедовским кованым крюком, который фиксировал дверь у самого потолка. Очень уж ему не понравился любопытный незнакомец. Занавески на окнах задёрнул плотно-наплотно, чтобы никто не мог подсмотреть, чем он тут занимается. И только после этого уселся смотреть телевизор.
Телевизор Борисыч не любил и привычно ругал, но жизни без него не мыслил. А что ещё делать вечерами? После выхода на пенсию стало можно отсыпаться по утрам, поэтому вечерами приходилось без разбора смотреть детективы. В сюжеты Борисыч не вникал, удивляясь лишь одному: откуда берётся столько преступников? Отчего им нормально не живётся? Потому, наверное, в каждом незнакомце Борисыч подозревал мошенника, посягающего на убогую пенсию. А уж сегодняшний тип это вообще что-то с чем-то. От такого только
