последний Страж. О чём же ты хотела договариваться с его предшественниками? – Мой голос стал жёстким. – Ты пытаешься всё-таки обмануть меня, или многого не договариваешь. А я тебя предупреждал.
Она испуганно отшатнулась. На её лице явно отражалась внутренняя борьба. Элла явно решала, быть ли ей со мной окончательно откровенной, или оставить разговор и уйти на свою сторону стены. О последнем мне подсказали быстрые взгляды, которые она пару раз бросала в сторону Врат. Но скоро она успокоилась, видимо приняв, наконец, решение, глубоко вздохнула и заговорила.
– Я предлагала им тайно перейти на нашу сторону.
– Почему тайно? – удивился я.
– Ты же видел, что происходит, когда Страж исчезает явно, – назидательным тоном произнесла девушка, – тут же появляется его двойник из отражений, и всё возвращается на круги своя. Ведь любое из отражений Стража – такой же Страж, полное и точное подобие, с теми же свойствами, с той же природой.
Если же Страж не исчезнет физически,– продолжала она, – но сознательно прекратит выполнять свои функции, то Старшие заметят это не сразу, и мы сможем действовать.
– Но ты же сама говорила, что у сил Света нет возможности победить Тьму в открытом бою! – Возразил я.
– При помощи Стража это возможно, – объявила Элла, – так считают наши вожди.
То были только Старшие, теперь ещё я узнаю о наличии каких-то вождей. Чего мне ещё ждать от этого прелестного существа? Я испугался, что окончательно запутаюсь, если не сделаю перерыв.
– Но при соприкосновении сил, мир исчезнет! – повторил я Эллочке её же слова. – И настанет Хаос, которого только и ждёт Тьма! – и это тоже были её слова.
Девушка посмотрела мне прямо в глаза, и взгляд этот показался мне отнюдь не добрым, а скорее угрожающим.
– Мне это вдолбили в мозг, так же как и тебе, – зловещим шепотом произнесла она, – это теория, подтверждения которой я лично не видела. Но знаешь, сколько времени я провела здесь, в этой золотой клетке? Твой разум вскипит и откажется тебе служить, если ты попробуешь сосчитать эти дни, века и тысячелетия! Я хочу, наконец, убраться отсюда. И если тебе не нравится план наших вождей, то найди книгу, дай мне прочесть, и я уйду, и, если захочешь, уйду вместе с тобой.
– А ты знаешь, как прочесть эту книгу? – вырвалось у меня. Я тут же мысленно ударил себя по губам, проклиная свою несдержанность, но было уже поздно.
Элла с подозрением посмотрела на меня, и, немного помолчав, произнесла тоном не терпящем возражений:
– Принеси мне книгу.
И покинула мою территорию.
Теперь я знал, что чем быстрее я сам найду ключ к расшифровке блокнота, тем больше у меня шансов выйти из этой переделки живым. Эта Элла уже не казалась мне существом дружественным. Именно – существом, так как она была создана, а не рождена, как нормальный человек. Хотя, возможно, это звучал во мне комплекс неполноценности отражённого образа перед изначальной силой.
Я кинулся к библиотеке и достал рукопись. Сейчас мне было уже не так страшно то, что я оказался на стороне Тьмы, ибо Свет, в лице Эллы, выглядел гораздо более агрессивным и разрушительным. Именно они стремились к нарушению зыбкого равновесия. Именно они убирали с пути Стражей, которые существовали до меня. И мне становилось не по себе, стоило только представить, каким образом они это делали.
Я листал рукопись туда и обратно, но странные значки не становились буквами и не складывались в слова. Лишь постоянно попадался на глаза рисунок треснутого зеркала. Попадался постоянно.
Зачем первый Страж (а теперь я был уверен в том, что рукопись принадлежала ему) так тщательно изобразил именно это зеркало? И почему расколотым, когда оно было целым? Что-то важное было в этом рисунке, что-то, что должно было помочь. Это я понимал, но пока не видел, как использовать подсказку.
Я так и уснул на полу у шкафа с книгами, засунув блокнот глубоко за ремень брюк, туда, откуда моя «подруга», имеющая свободный доступ на мою территорию, не сможет его достать, не потревожив мой сон. И, уже засыпая, я достал меч, и сжал в руке рукоять.
Обычно я не запоминаю свои сны, если только меня не разбудили неожиданно звонком будильника, или мобильного. Но тут сон ворвался в мой мозг, разрушив все барьеры умиротворения и отдыха. И мне явился дед – мой дед, а не тот голос в оболочке. Он раздвинул завесы забытья, и коснулся моего сознания.
– Зеркало, – прошептал он, – разбей его! – Голос деда в моём сне тонул в фейерверке помех, но я явственно слышал: – разбей зеркало!
– Зачем? – Даже во сне мне показалась глупой эта идея, да ещё подсказанная моим настоящим дедом, а не тем Старшим, который принимал его облик.
– Руны начертаны при расколовшемся солнце, – терпеливо объяснял мне во сне мой дедушка, – прочитаешь их, вонзив меч в своё отражение!
Я столько возился последнее время с отражениями, что перестал воспринимать их, как живых людей. Но тут, во сне, что-то покоробило мой слух.
– Убить своё отражение? – Догадался я. – Нет! Никогда! Я сам – отражение. Я не стану этого делать. Пусть даже мне придётся остаться Стражем навечно.
Дед плакал! Я видел – дед плакал! Слёзы текли, повторяя путь морщин на его лице. Дед плакал в моём сне! Такого мне не снилось никогда. Родители были всегда достаточно требовательны и тверды, дед был всегда предсказуем, и мягок. Но, как и родители, никогда мне раньше не снился. Но теперь он оплакивал меня, и я это понял.
– Разбей зеркало! – Настаивал он. – Там отражаешься только ты! Там отражается только она! Там отразится книга. Всё отразится в истинном облике.
Внезапно в мой сон ворвалась Элла. Лицо её уже не взывало к поцелуям, а было перекошено гневом. Чёрные молнии текли с кончиков её пальцев, улыбка походила на гримасу.
– Дай книгу, – шипела она, из её волос вырывались змеи, готовые воткнуть свои ядовитые клыки в плоть беспечного Стража. – Дай книгу, и иди, куда пожелаешь!
Я могу отправить тебя в рай, где всегда спокойное и тёплое море, где девушки не только красивы, но и безотказны, где нет болезней, где не нужны деньги, где ты станешь первым среди равных! Только отдай книгу! Тебе от неё никакой пользы.
Я весь вспотел. Я был мокр от пота, будто принял душ. Я потерял связь с реальностью, и не сразу понял, что проснулся. Главное, что на мне всё ещё были доспехи, рука, всё ещё, сжимала
