почти закончилась, осталось только сложить все в папки по кварталам.
Слышу, что открывается дверь и заходит Адам. Как только я его вижу, во мне начинает бурлить злость. Он пьян, на его шее следы от помады, его волосы взъерошены. Он веселился, а я впахивала, как раб у него.
Я злюсь, очень сильно. Начинаю быстрее все складывать, чтобы быстрее убраться отсюда.
Адам проходит по комнате и садится на кровать.
— Долго тебе еще? — спрашивает сонным голосом.
Взрыв, вот что я почувствовала внутри себя. Не контролируемая злость. Я держусь только потому, что стою к нему спиной. Мне хочется плакать. Он так грубо сказал мне, что я приехала сюда работать. Поставил на место только потому, что мне интересно и хочется посмотреть на мир.
Чувствую, что глаза начинают слезиться. Слезы собрались вокруг глаз, и если я хоть раз моргну, то они польются ручьем.
Мне осталась последняя папка, я формирую ее быстро. Сейчас я ее закрою и меня тут не будет.
Слышу, что Адам встал и его шаги все ближе ко мне. Он останавливается позади меня. Его дыхание щекотит мне волосы на затылке.
— Кажется я говорил тебе, чтобы ты отвечала мышка. Ты запоминаешь столько информации, но не можешь запомнить самого главного. — шепчет мне на ухо. Я начинаю растворяться рядом с ним, пока не чувствую запах женских духов. Это меня отрезвляет.
Я поворачиваюсь и начинаю уходить, работа окончена, мне пора. Не буду отвечать на его дурацкий вопрос. То, что я ушла и так понятно.
В спину слышу, как он говорит.
— В семь утра будь готова. Мы поедем на объект. — и я закрываю дверь.
Два часа. Час, из которых, я буду собираться. Итого на сон тоже час.
Кажется, что я не полюблю Италию. Потому что пока она не приносит мне ни одного хорошего воспоминания.
Утром, ровно в нули мышка стучалась в мою дверь.
Вчера я был с ней холоден. Но она приехала сюда работать, а не отдыхать, за это я плачу ей втройне. Мечты свои пусть оставить на свой отпуск, который она пока не заслужила.
Открываю дверь и замечаю, что она одета соответствующе. Не так классически, как она это делает в офисе. Сейчас она современна и в деловом стиле. Ее волосы распущены, но сзади собраны заколкой.
Она, не здороваясь, проходит в комнату, подходит к столу и берет папки, складывает их в два пакета. Берет их в руки и говорит:
— Я буду ждать вас в машине, мистер Паркер.
Я стою, как вкопанный, позволяя ей забрать и унести тяжелые пакеты с папками. Мудак. Я веду себя, как мудак.
В машине, я замечаю, что она не смотрит в окно, ее голова опущена, и она разглядывает свои коленки. Знаю, что она делает это, потому что я вчера нагрубил ей.
Но я не мог смотреть на ее реакцию. Она вызывала во мне улыбку, а это не должно происходить. Мышка, как ребенок радовалась каждой статуи, которую мы проезжали. А когда мы вошли в отель, я окончательно начал сходить с ума от ее вида.
Я давно не видел, чтобы люди радовались таким мелочам. Все мои девушки бывали во всех городах мира и сами могли бы меня удивить, но она, это другое.
Я поймал себя на мысли, что хочу показать ей Италию, но потом меня это разозлило, и я сорвался на ней.
Ушел на встречу со своей давней итальянской подругой Франческой, и у нас была отличная ночка. Когда я вернулся помятый после хорошего траха в номер, мышка поняла, что я делал и разозлилась.
Я видел, как она ненавидит меня. И сейчас, когда мы едем на объект, я понимаю, что мне не нравится, когда она в таком настроении. Мышка скованна и разочарованна. Я знаю, что виноват в этом, но не думаю, что должен это исправлять. Она всего лишь мой сотрудник.
На встрече, она была мне не нужна. Мы говорили на итальянском языке, и она ничего не понимала. Мистер Де Лучи говорил по английский спокойно, но мы решили говорить на его родном языке.
Мы пробыли там целый день. Для меня, как для предпринимателя эта встреча прошла более, чем успешна. Мы договорились еще об одном общем деле, которое принесет моей фирме еще больше денег. Мое настроение было отличное.
Де Лучи внес некоторые коррективы в наш проект, их надо было исправить и завтра к обеду мы должны опять встретиться. Только уже в более непринужденной обстановке.
Мышка устала, я это понимал. Она провела почти все это время в вертикальном состоянии и на каблуках. С чего она друг решила их носить. В офисе ее каблук намного меньше.
Когда мы сели в машину, она немного расслабилась, но побоялась при мне снять обувь.
— Сними их, мышка. Мне больно смотреть на твои ноги. — я кивнул в сторону ее ног. Она с облегчением посмотрела на меня и потянулась к туфлям. Сняла одну туфлю, потом вторую и вздохнула с облегчением.
— Спасибо. — шепотом сказала она мне, но я ее услышал.
Я вообще не понимаю, зачем он взял меня на встречу. Я абсолютна была ему не нужна.
Они разговаривали на итальянском, хотя я знаю, что Де Лучи говорит на моем языке. Это было так не вежливо говорить при мне на языке, который я не понимаю. Хотя кто я такая, чтобы учитывать мои чувства или мнение.
Рядом с Адамом я начинала чувствовать себя ковриком, об который вытирают ноги. Это меня расстраивало. Я теряла себя.
Я думала я сильная и смогу пережить многое. Но Адам Паркер доказал обратное.
Мои ноги гудели. Я не спала уже больше суток. Потому что тот час, который у меня был, я использовала не по назначению. Я жалела себя, чего уже давно не делала.
В номере Адам сказал:
— Надо еще немного поработать. — он видел мое состояние. Я была выжата, но работу никто не отменял. — Де Лучи внес немного коррективов. Поменяй и распечатай, разложи по папкам.
Я надеялась, что он опять уйдет. Но Адам сел за стол и начал работать.
Иногда он мне что-то говорил по работе. Спрашивал некоторые моменты по сделке, а я ему отвечала.
Когда я все доделала, было два часа ночи. Мистер Паркер увидел, что я закончила, встал и подошел ко мне.
— Завтра в час дня поедем на встречу с мистером Де
