в прошлом году? Алиса вздохнула.
— Мы с тобой не спецы по пожарам, Вить, — сказала она. — Был и был. Пойдём лучше к ручью, а потом — в дом. Убираться. А к обеду, может, я сумею сварить какой-никакой суп. Горячего хочется до ужаса.
Вокруг ручья ничего особенного не наблюдалось, и Витька поднялся на овражный обрыв за ним и спустился, чтобы побродить по краю леса. Алиса сначала встревожилась, но фигура брата была видна, так что она успокоилась и снова подставила ладони под струйку воды, чтобы с удовольствием напиться…
— Ли-иска-а! — ликующий вопль Витьки заставил вздрогнуть. — Иди сюда! Что я нашёл! Не поверишь!
Она не сразу добралась до него, стоявшего рядом с огромной сосной. Овраг же, хоть и небольшой. А когда добралась — ахнула: брат скинул жилет и лихорадочно собирал в него белые и чёрные грузди! Машинально огляделась и бросилась чуть дальше от сосны — к следующим деревьям, потому что возле их стволов трава росла пореже, и белые, то есть боровики, торчали так победно, что мимо точно не пройдёшь!
Если тут знакомые грибы, может, и травы тоже будут?! Неплохо бы и их набрать, чтобы зиму зимовать нормально!
Сбрасывать с себя одёжку не стала — нашла огромнейшие листья лопуха и минуты спустя принесла к брату и свою добычу. Вымыли грибы сразу в ручье, чтобы дома не тратить принесённую воду. Счастливый Витька шагал впереди неё, то и дело оглядываясь на её лопухи и сияя от радости. Грибной суп Алиса ему уже пообещала — из белых. Грузди решили засушить, потому что варить их в супе сейчас некогда: перед варкой-то надо ещё пару раз отварить от горечи, а засолить — соль в этом мире наверняка дорогая, да и где её взять… А вот когда они поднялись к входной двери в дом и брат потянулся открыть её, Алиса проговорила:
— Вить, не злись, что делаю замечания, но… Лучше бы нам не орать здесь. Ты так кричал, что весь лес это слышал. А если тут бандиты какие-нибудь шастают? Дом у нас крепкий, но окна-то не защищены. Да и входная дверь… Засов засовом, но если кто с топором придёт… Я не паникёрша, но… Если кто захочет влезть, каюк нам. Не отобьёмся.
Он пропустил её мимо себя, а потом, закрыв дверь, кивнул.
— Я не злюсь. Ты правильно сказала. Это я всё ещё никак не могу привыкнуть, что… — он снова пожал плечами. — Что сначала надо прояснить обстановку, а уж потом…
Оставив грибы в кухне, они договорились в доме убираться понемногу, начиная со своих комнат, а потом делать перерывы. Снова сбегали во двор, где наломали сразу несколько веников, чтобы надолго хватило. После того как обе спальни были приведены в порядок, Витька сам вызвался убраться на втором этаже — подмести в коридоре, чтобы освободить сестру, которая собиралась заняться готовкой.
Но сначала они снова наставили указательные пальцы на открытую дверцу печурки и вызвали огонь. Найденным ножом, очень громоздким, зато острым, Алиса принялась крошить грибы в кастрюлю, вздыхая, что придётся есть несолёный суп. Витька почему-то не уходил, слоняясь по огромной кухне и о чём-то раздумывая. Остановился.
— Алиса, если мы умеем вызывать огонь, это колдовство или магия?
— Один фиг, как по мне. А что?
— Не, просто интересно. И эта кухня…
— И что тебе в этой кухне не нравится?
— Если есть кухня, где здесь то место, в котором должны хранится продукты?
— В смысле?
— Я имею в виду всякие шкафы. Или кладовку. Или чулан.
Алиса обернулась от рабочего стола. А ведь братишка снова прав.
— Пыль выметать не хочется? — усмехнулась она и предложила: — А ты обыщи все места рядом с кухней. Вдруг и в самом деле что-нибудь найдёшь?
И нашёл ведь! Тёмную, потому что без окон, кладовку! Или это чуланчик? С ларями для муки и полками — пустыми правда. Из веников наломали прутьев и подожгли в печурке, чтобы рассмотреть находку. В одном ларе оказалась мука, но её опознали, после того как палкой сковырнули слой плесени на ней. Витька даже взмолился:
— Может, ну эту плесень нафиг? С самого чистого местечка возьмёшь и хоть чуточку присыплешь суп! Ты же сама говорила, что с мукой суп гуще! И, может, на выпечку, на хлеб хватит? Или на лепёшки какие-нибудь? Блины?
— А потом помрёшь в жутких корчах, — мрачно сказала Алиса. — Плесень ядовитая — вбей себе в башку! И такая большая означает только одно: она добралась до самого дна! Так что забей и забудь. Закрой ларь — потом вынесем из дома и выбросим. Посмотри, что там в следующих. Может, что-то более полезное найдём.
И нашли! Соль! Причём в трёх ларях! Сначала открыли первый и глазам не поверили. Обрадовались так, что прыгали, обнимались и вопили в своё удовольствие! Не в лесу же вопили, а в собственном доме! А потом, угомонившись, поняли, что ничего не поняли. Светлая соль (явно съедобная) была только в одном ларе. И было там её… ну, скажем так, маловато — половина ларя, который в оценке Алисы был похож на сложенную ножную швейную машину. Вроде и много, но… Девушке даже смешно стало: «Жадничаю? Или в мыслях уже потратила на соление грибов?»
А потом Витька открыл другие два ларя и нахмурился.
— Лиска, это чё?
Принюхались. Непонятно. Алиса лизнула палец и ткнула в то чёрное, что посвёркивало на свету. Несколько крупинок прилипло на кожу, и девушка, чуточку сомневаясь: «Но ведь это точно не порох!», попробовала. Посмотрела на брата.
— Это тоже соль.
— А почему чёрная?
— Ну… Может, у них здесь такая тоже есть?
— А если это не соль?
— Если мы точно не знаем, значит — трогать не будем. — И засмеялась, всё ещё пребывая в эйфории от найденной светлой соли: — Поймаем кого-нибудь и спросим!
Правда, смеясь, она взглянула на палец, с которого пробовала чёрную соль. Виду не подала, но удивилась: на нём осталось смазанное тёмное пятно. Неужели сажа?
— Ну тебя… — пробормотал тем временем Витька и, снова хмурясь на чёрную соль, напомнил: — Нашли-то её рядом с другой солью, нормальной. Может, это вообще не соль, а какая-то другая приправа?
— Я такой никогда не видела. Здешняя? Ладно. Забудь. Нам пока и этой хватит.
И промолчала, что брат её своими догадками, что вещество находится среди продуктов, успокоил её, потому что постепенно начинала психовать: мало ли что она в рот положила. А если это был яд? А она так легкомысленно решила попробовать его?!
Она
