его плече, пока мимо идут люди.
До сих пор не могу поверить в то, что сегодня произошло то, о чём я долгие годы боялась даже мечтать.
Казалось, мечта о том, что однажды отчим поплатиться за всё, куда более несбыточная, чем единорог, скачущий ко мне по розовы облакам.
В голове снова и снова звучат слова судьи, удар молотка и отчаянный вопль отчима, который понимает, что на этом всё. Его судьба решена.
Я не желаю ему смерти, но надеюсь, что из тюрьмы он так и не вернётся. Знаю, что подобное желание не красит меня, как человека, но я хочу и после тринадцатилетнего срока продолжать чувствовать себя в безопасности.
Мягкий порыв ветра ударил в лицо.
Я прикрыла глаза и вдохнула полной грудью, понимая, что завтра мне нужно будет уйти из этой квартиры и искать свой путь самостоятельно.
Подписка о невыезде была отменена ещё на первом судебном заседании, но Костя настоял на том, чтобы я пожила у него до тех пор, пока судом не будет вынесено окончательное решение по делу.
Сегодня это случилось, а завтра я хочу начать новую жизнь. Настолько новую, что в ней не останется места ни слезам, ни боли, ни разочарованиям, как было много лет до этого дня.
Я понимаю, что выстраивать всё с нуля очень сложно и непредсказуемо. Но мне так хочется попробовать. Так хочется очистить поле своей жизни от разбросанных сейчас по нему руин и выстроить, наконец, то, что станет для меня вечным, надежным, настоящим.
За спиной послышался тихий шорох гирлянды. Рядом со мной плечом к плечу встал Костя, как и оперся локтями об узкий балконный подоконник и тоже втянул носом приятную прохладу ночной улицы.
— Мечтаешь о том, как завтра от меня съедешь? — произнес он тихо и с легкой улыбкой посмотрел на меня.
— Типа того, — смутилась я и опустила взгляд во двор, где стояли машины.
— Эх… — нарочито громко вздохнул он и вместе со мной стал разглядывать улицу. — А я к тебе уже привык за эти полтора месяца.
— Полтора?! — вскинула я удивленно брови и посмотрела на него. — Как время пролетело. Я даже и не заметила. Будто всего неделя прошла, не больше.
— Полтора месяца. А завтра я опять буду сидеть вечером на кухне. Один. Как дебил.
— Ну, я бы так не сказала, — усмехнулась я. — За ноутом ты сидишь с очень даже умным видом.
— Это только вид. В моей голове в это время обезьянка бьёт в тарелки. Если бы не морда кирпичом, то я бы себя давно выдал. Вот… — Костя протянул мне пакет, который я не заметила в его руке, когда он подошёл ко мне.
— Что там?
Я насторожено приняла пакет и заглянула внутрь. Не сдержавшись, хихикнула.
— Я всё откладывал эту покупку на потом. И в итоге… Ну, хоть последний вечер ими воспользуешься. Подольше постоишь на балконе, как тебе нравится.
Радуясь, как ребенок, я вынула из пакета мягкие плюшевые тапочки в форме зеленых лап динозавра
— Какие классные! — взвизгнула я и сразу надела их на ноги. Мгновенный комфорт и тепло. Я хотела было его обнять, но одёрнула себя, понимая, что, наверное, на сегодня ему уже было достаточно от меня объятий в суде. — Спасибо! У меня, вообще-то, для тебя кое-что есть. Правда, я купила их ещё две недели назад, но не знала, как и когда их лучше всего подарить тебе. Я сейчас.
Я быстро зашла в квартиру. Закатав рукава толстовки, присела на корточки рядом с кроватью и достала из-под неё пакет с приготовленным для Кости подарком. Прижимая его к груди, снова вышла на балкон и, чувствуя учащенное сердцебиение, отдала пакет.
— Если что, я старалась, когда их выбирала.
С предвкушающей улыбкой Костя приоткрыл пакет и тихо хохотнул.
— Так и знал, — он вынул из пакета плюшевые тапочки в виде котиков. Несколько секунд разглядывал их в свете гирлянды.
— Размер я подсмотрела на твоих кроссовках, — произнесла я, глядя на то, как Костя надевал эти тапочки, а затем забавно пошевелил в них пальцами.
— Я тоже — на твоих кроссовках. Ну… спасибо, — ухмыльнулся он, глядя на свои тапочки. — Теперь я главная модница подъезда.
— А почему динозавры? Я то ещё ископаемое?
— Ты такая же… мощная, — закончил он как-то неуверенно. — Вообще, я просто себе такие хотел, но детский магазин не в курсе существования принцесс с сорок пятым размером ноги.
— Грусть-печаль, — прыснула я.
— Ладно, — вздохнул Костя. Смял мой и свой пакеты в кулак и прочесал светлые волосы свободной рукой. — Предлагаю устроить наш последний ужин на балконе. Заодно расскажешь мне о своих планах.
— Хорошо.
— Тогда ставь стол, стулья. А я всё принесу. У меня уже всё готово.
— Ого! А что там?
— Сюрприз, — протянул Костя, будто смутившись. — Ну, или фигня получилась. По твоей реакции пойму, короче.
Пока Костя гремел посудой на кухне, я разложила столик, наши маленькие стулья и осталась ждать на балконе.
Вновь посмотрев на ночной город, с грустью осознала, что действительно вижу его таким последний раз.
Завтра меня ждёт неизвестность, в которой у меня имеются только призрачные пометки о том, как всё должно быть.
Костя тихо вышел на балкон, неся в руках тарелки. Одна из них оказалась накрыта салфеткой, и увидеть, что там, не было возможности. Зато на другой тарелке я четко увидела кружочки вареной колбасы, которые Костя обжарил.
— Чтобы ты не сразу забыла о жизни голодного студента, — пояснил Костя, ставя передо мной тарелку с колбасой. — Пища богов.
— А там что? — указала я аккуратно на тарелку, покрытую салфеткой.
— А это сюрприз. На десерт. Раньше времени не открывай. Я за чаем.
Костя снова исчез внутри квартиры, а я, закусив нижнюю губу, смотрела на салфетку, желая хотя бы подглядеть, что там под ней. Любопытство было сильным, но не сильнее меня. Поэтому к салфетке я так и не притронулась, а затем и вовсе сделала вид, что не замечаю тарелку с таинственным содержимым.
Ну, разве что глубоко внутри себя надеялась на то, салфетку сдует ветром, заглянувшим к нам на балкон.
Костя принёс чай, и мы сели за стол. Подцепили вилками по кружочку колбасы и с наслаждением умяли их со свежим хлебом.
— Ну, как? — поинтересовался Костя.
— Очень вкусно! — ответила я с набитым ртом. — Мы будто в походе. Ещё эти стульчики под нами… — усмехнулась, коснувшись складного стульчика подо мной.
— Была когда-нибудь в походе?
— Маленькая. С папой. Помню только, что обожгла
