когда низкий спокойный голос опередил его:
— Челси.
Имя пронеслось во мраке теплым ветерком. Где оно пролетало, мир замирал и слушал, хотя не так, как Челси.
Джулиус еще не видел ничего такого неподвижного, как его сестра в тот миг. Пять долгих ударов сердца она не двигалась. Застыла. Не вздрагивала. Даже не дышала. А потом до боли медленно она повернула голову, оторвала взгляд от прижатой добычи и посмотрела в ужасе на золотого дракона, стоящего на улице за ней.
— Сян.
Шепот был испуганным ругательством. Если бы кто-то другой так произнес его имя, это вызвало бы наказание, но Цилинь не расстроился. Он обрадовался, в золотых глазах почти горела надежда, пока он смотрел, как она разглядывала ее. Они все еще глядели друг на друга, когда Джулиус уловил запах крови Боба.
Нервно взглянув на сестру, Джулиус пробежал по улице к разрушенному гаражу. Он не знал, как собирался вытащить брата из-под Челси, но эффект Цилиня был сильнее, чем он ожидал. Его сестра не дрогнула, когда Джулиус подобрался к ней и схватил Боба под руки, оттянул его от ее хватки.
Было все еще тяжело. Челси почти сидела на нем, но Боб был скользким во многих смыслах. С помощью Джулиуса он смог выбраться из-под веса Челси, отпрянул на несколько футов в относительную безопасность рухнувшей двери гаража.
— Спасибо, Джулиус, — сказал Боб, упав на спину, вздохнув с облегчением.
Джулиус не мог ответить из-за злости, так что сосредоточился на том, чтобы убрать шестидюймовый кусок кривого металла из плеча Боба. Большой кусок стекла торчал в его ноге, наверное, от столкновения с гаражом. Самая страшная рана была на горле: два идеальных отпечатка ладони в виде синяков, обвивающие его шею, как ошейник.
— Боб, — его голос дрожал. — Чем ты думал?
— Знаю, — сказал пророк, глядя на кровь, текущую по его пальто из красного бархата. — Я думал, если буду в красном, пятно не будет ужасным, но…
— Какая разница, что с одеждой? — прошипел Джулиус, нервно оглядываясь на Челси, все еще застывшую от присутствия Цилиня. — Она почти убила тебя.
— Я не такой мягкий, — возмутился Боб. — Хотя я признаю, что все прошло хуже, чем я ожидал.
— Ты украл ее яйцо и выманил сюда! — закричал Джулиус. — Как это могло пройти?
— Не вини меня, — сказал Боб. — Это твоя вина. Я говорил не выпускать ее. Если бы у нее еще был Клык, был бы другой бой. Она использовала тот меч сотни лет, и бой был бы как по сценарию. Но бой без оружия не такой предсказуемый, как видишь.
Он кивнул на окровавленную ногу, но Джулиусу хватило.
— Ты должен быть благодарен, что жив и можешь жаловаться, — прорычал он, злясь все сильнее. — Это самое глупое, что ты делал. Ты чуть всех нас не убил! Ты убил Амелию, чуть не убил себя сейчас…
Боб зажал рукой рот Джулиуса, прерывая его. Он прижал еще палец к своим губам, посмотрел зелеными глазами на их сестру. Джулиус так увлекся Бобом, что не заметил, что Челси поднялась. Она была недалеко от них, все тело было готово бежать, пока она смотрела на Цилиня. Но, хоть все в ней напоминало Джулиусу загнанного зверя, Золотой Император все еще смотрел на нее как на самое чудесное создание.
— Ты… — сказал он, наконец. — Ты хорошо выглядишь.
Челси стиснула зубы.
— Ты всегда плохо врал.
— А ты хорошо, — он шагнул ближе. — Джулиус рассказал мне правду, Челси. Ты соврала в день, когда я прогнал тебя, но не о том, что я думал. Ты соврала в конце, когда сказала, что все было планом. Твой брат заявляет, что не знает, почему, но я решил, что мне все равно. Мне надоело жить в тени того, что случилось шестьсот лет назад. Я хочу быть живым сейчас. Я хочу снова быть счастливым. Я хочу…
Он умолк, затаил дыхание, словно ждал, что что-то сломается.
— Я хочу тебя, — закончил он. — Только тебя. Всегда, — он вытянул руку. — Прошу, дай мне шанс.
Джулиус в шоке смотрел на императора. Не так он хотел, чтобы это произошло. Он думал, что Цилинь потребует ответы, но он недооценил свои слова. Сян просто хотел снова быть счастливым. Челси испугалась сильнее, чем до этого.
— Не могу.
Император вздрогнул.
— Скажешь, почему?
— Нет, — резко сказала она, скрестив плотно руки на груди. — Я знаю, что сладкие речи Джулиуса соблазняют. Он и меня поймал, но наше прошлое — не то, что можно просто списать. Тебе легко говорить, что тебе все равно, когда ты не знаешь, но…
— Так скажи, — Сян шагнул ближе. — Я не боюсь, Челси. Что бы ни случилось, мы это преодолеем. Я знаю, мы можем, ведь мы уже пробовали другой вариант, и было ужасно. Я не надеюсь, что будет просто, но если я буду страдать, то хотя бы вместе с тобой. Просто расскажи, что случилось.
— Не могу, — голос Челси задрожал. — И ты не хочешь этого. Ты придумал эту идею, чтобы все снова было хорошо, но даже если я тебе все расскажу, это ничего не изменит. Мы не можем вернуться к тому, какими мы были раньше, потому что я не… — она умолкла, сжала окровавленные пальцы в кулаки. — Я уже не девушка с твоих картин.
— И что? — гневно сказал Цилинь, сделав еще шаг. — Думаешь, я такой же? Прошло шестьсот лет. Конечно, мы изменились, — еще шаг. — Я хочу знать, кто ты сейчас, Челси. Я хочу снова говорить с тобой, видеть тебя. Я скучаю. Ты можешь врать, но я не могу больше притворяться, что не люблю тебя. Что я не думаю о тебе каждый день. Потому я не боюсь, ведь твои слова и тайны не могут ранить меня сильнее, чем годы с мыслями, что тебе на меня плевать.
— Ты не знаешь этого.
— Испытай меня, — прорычал он, пересекая остаток расстояния. — Скажи мне правду, Челси, и мы разберемся, но не списывай меня до начала. Ты мне должна, — он улыбнулся ей. — И ты обычно не сбегала.
Челси скривилась от этого, но не отступила. Она склонялась к императору, сжав кулаки по бокам, словно с трудом удерживала руки подальше от него. А потом, когда она стала проигрывать, новый голос прорезал тьму:
— Император не должен так быстро обещать прощение, не зная преступления.
Цилинь повернул резко голову. Челси тоже вздрогнула, повернулась к дороге. Фредрик и Боб уже смотрели, Джулиус повернулся последним и увидел, как Императрица-Мать вышла из темной машины, скрытой за колонной Небесных путей у реки.
— Мама, — сказал император,
