обливается от того, как Наташа пытается выбраться из их осады. Гопники зеркально отражают каждый шаг Наташи: она вправо и они вправо, она влево и они влево.
— Если вы не дадите мне пройти, — Наташа повышает голос. — Я буду кричать!
— Ай-ай-ай, — качает головой второй. — Такая красивая и такая строптивая, — и делает к ней еще шаг, становясь в упор.
Наташа резко разворачивается, чтобы убежать, но в этот момент другой гопник быстро оказывается у нее за спиной, блокируя дорогу.
Мне еще рано выходить, но я больше не могу смотреть на испуганную Наташу. Проклиная себя на чем свет стоит, за то, что все это затеял, я выбегаю из кустов и громко кричу:
— А ну отошли от нее!
Глава 8. Триггер
Три года назад, 9 класс
Гопники не ожидали моего столь раннего появления, поэтому на секунду замирают в растерянности. Наташа тоже столбенеет. К страху в ее глазах добавляется огромное удивление.
— Отошли от нее, я сказал, — цежу парням, метая молнии из глаз.
Я сейчас действую не по нашей с ними договоренности. Предварительно мы обсудили, что я появлюсь, когда Наташа начнет звать на помощь, а она еще не кричала. Парни переглядываются между собой, не зная, как дальше действовать. Я же просто хочу, чтобы они поскорее свалили, и пытаюсь подать им этот сигнал телепатически.
— А ты кто такой? — начинает на меня бычить первый гопник.
Отходит от Наташи и делает ко мне шаг.
— Проваливай, пока кости тебе не переломал, — выплевываю сквозь зубы.
— Ну рискни, — делает ко мне еще шаг.
В принципе, мы договаривались о небольшой потасовке, где я, естественно, их обоих уложу. Но гопарь так правдоподобно на меня наступает, что мне начинает казаться, что эти двое мне не поддадутся в драке.
— Леша, — испуганно выдыхает Наташа и снова замолкает.
Я заезжаю гопнику по челюсти. Вдруг понимаю, что ударил парня намного сильнее, чем мы с ним договаривались.
— Ах ты… — ПТУшник слегка отшатывается назад, а потом загорается злостью и накидывается на меня с ударом в ответ.
Наташа вскрикивает и в ужасе отскакивает назад. Второй гопник растерян и не знает, что ему делать. А я же сцепился с первым не на шутку. Мы падаем на землю, продолжая бить друг друга. И только когда я оказываюсь сверху придурка, со всей силы калашматя его кулаками, второй гопник отмирает и начинает нас разнимать.
— Эй, пацаны, хватит, хватит! — стаскивает меня со своего товарища, а когда он поднимается на ноги, становится между нами, не давая начать новую схватку. — Паша, уходим, — хватает друга под руку и силой уводит его со двора мимо шокированной Наташи.
Гопник не хило ударил меня в живот и грудь, мне больно дышать, поэтому я сгибаюсь пополам.
— Леша, — Наташа подбегает ко мне. — Ты как, Леш?
Она плачет и трясется. Поднимает на себя мое лицо.
— Леша, у тебя кровь, — всхлипывает.
Я силой заставляю себя выпрямиться, хотя испытываю при этом адскую боль.
— Все нормально, — спешу ее успокоить и тянусь вытереть рукавом куртки разбитый нос.
— Леш, надо врача.
— Не надо. Со мной все хорошо. Не плачь.
Я протягиваю ладонь, чтобы стереть ее слезы, но вместо этого размазываю по Наташиному лицу свою кровь.
— Ой, я тебя испачкал, извини.
Каждый вздох дается мне с мучением. Видимо, гопник сильно задел мне ребра. Не сломал, но повредил.
— Леш, пойдем ко мне домой, — Наташа тянет меня за руку к подъезду.
Я послушно следую за ней, мысленно чертыхаясь. Придумал план, называется. Хотел, как лучше, а получилось, как всегда.
Пока мы ждем лифт и поднимаемся, Наташа продолжает всхлипывать и поддерживать меня под руку, хотя я в состоянии стоять и идти сам. Она открывает дверь квартиры и пропускает меня в темную прихожую. Ее родителей нет.
Я специально выбрал именно эту пятницу, потому что знал: дядя Егор и Мэриэн будут в Золотом ручье. Услышал краем уха от своих родителей. Наташа сегодня дома одна, а завтра днем едет на дачу к ним.
Я бросаю на пол портфель, снимаю куртку и ботинки. Наташа наконец-то стала успокаиваться. Вешает на крючок пальто, аккуратно ставит в сторону сапоги.
— Пойдем в ванную, тебе надо промыть раны, — направляется в сторону туалетной комнаты.
— Да со мной все в порядке. — Следую за ней. — Нужно слегка перевести дух.
Но Наташа меня не слушает. Открывает кран в раковине, тщательно моет руки с мылом, затем умывает каким-то специальным средством свое заплаканное лицо, промокает его полотенцем и поворачивается ко мне.
Сейчас с небольшими каплями воды на скулах и шее Наташа кажется еще красивее, хотя куда уж больше. Я так и застываю, просто смотря на нее. Даже забываю, что мне больно дышать. И Наташа тоже замирает. Я обращаю внимание, что ее белые щеки слегка розовеют.
— Тебе надо обработать раны, — тихо говорит, не сводя с меня глаз.
— Ерунда, — мой голос выходит слегка хриплым.
Она не отвечает. Делает ко мне небольшой шаг, берет за предплечье и слегка тянет к раковине. Я, словно ватная кукла, повинуюсь. Наташа открывает кран, и я послушно мою руки, затем умываюсь. Кровь из носа уже перестала течь, но на лице и ладонях остались ее следы.
— Держи чистое полотенце, — протягивает мне. — И надо ссадину на щеке обработать, а то вдруг инфекция какая.
— Я уже умылся, все в порядке.
— Нет, Леша, надо обработать.
Она начинает суетиться. Отодвигает подряд ящики в поисках аптечки, злится, что не находит ее. Наконец-то пакет с лекарствами отыскивается рядом со стиральными порошками. Ее руки слегка трясутся.
— Наташ, все хорошо,
