ласково никто не называл, да? Поэтому такая озлобленная? — Надвигаюсь на нее, повинуясь своим ощущениям — придушить гадюку, которая заползла на тепло погреться.
— Больно нужны мне собачьи клички. — Фыркает, как мелкая собачонка, помещая руки на тонкую талию и приближая свой мини носик к моему. — Еще и от таких, как вы.
— Что ты сказала? Каких таких? — Скриплю зубами, уже не соображая, и смотрю только в голубые глаза, обладательница которых в край обнаглела.
Не знаю, что бы сделал, если бы не мажорик, который резко вклинился между нами, отталкивая блондинку на безопасное расстояние от меня.
— Ребятки, давайте не будем устраивать шоу. Мы искали тихое место, но, увы, придется перебраться на другие развалины. — Парнишка смотрит на Лилю, и меня это раздражает еще больше. — Ты с нами?
Какого хрена?!
— Нет, холеный, — толкаю наглеца в грудную клетку, от чего Барби взвизгивает, — она с нами, а ты пойдешь отсюда и прихватишь свою озабоченную больную, пока я ей бахилы маслом не намазал, чтобы скользанула в свою розовую башню, Рапунцель хренова. — Выдаю ему в лицо, сжимая кулаки, которые рвутся в бой.
— Поосторожнее с выражениями и руками. — Надвигается на меня мажорик, играя роль смелого защитника ущербных.
— Ребят, успокойтесь. — Не остается в стороне наша любительница мира во всем мире.
— Иначе что? Тронешь меня и испортишь маникюр?
Усмехаюсь, глядя, как лицо парнишки краснеет. Давай, покажи, чего стоишь?! Кровь бурлит, отключая крики здравого смысла.
— Ма-а-акс… — Протягивает блондиночка и дергает мажорика за рукав, вызывая у меня очередную усмешку. — Пойдем отсюда.
— Девка дело говорит. — Убиваю Барби взглядом, ощущая, что сейчас крышу сорвет.
Одно не верное слово, и…
— Я предупреждал. — Вклинивается Максик, снимая мои ограничители.
Заворушка получается так себе. Я рассчитывал на более интересный бой, но холеный все равно смог удивить ударом в левую скулу. Теперь в этом месте была ссадина, но через сутки превратится в настоящий красочный синячело. Лилия недовольна, но я не слушаю то, что она говорит. Думаю только о чертовой Рапунцель, которая свои три волосинки накрутила и красовалась здесь словно павлин.
Вольный отдувается перед Цветочком за нас обоих, пока натягиваю на себя футболку, все еще пребывая в том же напряженном состоянии. Каждый нерв натянут до предела, и я не могу избавиться от образа блондинки, которая, как по злосчастному заказу, встает перед глазами. Ведьма!
— Лех?! — Степа щелкает пальцами перед моим лицом и хмурится. — Чего завис?
— А Лиля где? — Игнорирую его вопрос, потому что и сам не хочу знать на него ответ.
— Так ушла уже. На блонди повелся, да? — Усмехается Вольный и кладет руку мне на плечо.
Продолжает улыбаться, чем меня жутко раздражает. Кривлюсь и отхожу от него подальше. Разговаривать о телках хочется меньше всего, особенно о Барби, привыкшей, что ее прихоти выполняют по одной команде. Знал я таких девушек. Строят из себя всесильных, унижая других, а в черепной коробке гнилые извилины или пепел от них.
— Чет ты последнее время на взводе, Лех? Что не так? — Уже серьезнее спрашивает друг, а я отмахиваюсь от него.
— Все по-прежнему. Как твоя учеба? Пропускаешь занятия. Почему? — Перевожу тему с меня на него, потому что сам не горю желанием копаться в своих мыслях.
— Отменили на пару дней. Какие-то работы не закончены. — Пожимает плечами Вольный, а я с долей зависти смотрю на него.
Несмотря на то, что ему приходилось тяжко, он сумел поступить в колледж. Пусть профессия физрук не предел мечтаний, но все же лучше, чем мое отсутствие образования.
— Ты бы мог… — Начинает он, но я открещиваюсь. — Понял. — Поднимает руки вверх и опускает с тяжелым вздохом. — Попытка не пытка. Кстати, этот Макс работает в «Драконе». Я вспомнил, где его видел. Помнишь тот бой с Фарухом? Они спарринговались. — С каким-то подозрительным удовольствием говорит друг, а я презрительно фыркаю.
— За бабло он может и чемпионом стать.
— Не-е-е, — протягивает Степа, усаживаясь на пыльный ящик, — ты же видел его технику. Все отточено, да и в форме он, раз смог тебе под глаз зарядить.
— Потому что я ему позволил. — Снова кривлюсь, хотя мысленно согласен с другом, но вслух произнести гордость не даст.
Слишком мутный тип, который словно зверь разглядывал нашу Лилю. По глазам видел его помыслы, и мне жутко не нравилось, что они с блонди по какой-то невероятной случайности оказались в амбаре.
Что еще больше выбивало из колеи, так то, что Рапунцель оказалась сестрицей Лилии, пусть и не родной, но сам факт заставлял задуматься. Насколько мне не изменяла память, Света всегда пакостила Цветочку, а тут случайно к нам забрела. В подобные совпадения я не верил, а теперь и вовсе убедился в том, что ей приходится жить на одной территории со змеей.
— Зря ты так. Мне кажется, он не плохой парень, да и Цветочек на него смотрит…
— Никак не смотрит. Пусть проходит лесом от нее и от нас. Если хочешь задружбаниться, то вперед, но без меня.
— Как ребенок себя ведешь. Почему бы хоть раз не использовать шанс? Может нам его сама судьба подкинула, чтобы выбраться из дерьма, где мы постоянно копошимся.
— Скорее, — усмехнулся, поглядывая на воодушевленного друга, — она его подкинула, чтобы опустить нас еще ниже.
Светлана
— Не смей! — Предупреждаю Штольман, приземляясь на стул в маленьком кафе рядом с парком.
— Даже слова не сказала. — Выдает она с хитрой улыбочкой, наверняка думая, какая я блондинка на самом деле. — Мы же просто кофе попьем. — Она указывает на чашки, которые мирно стоят на столе и привлекают ароматом бодрящего. — Как абсолютно чужие люди, ни в коем случае не подруги. — Вполне серьезно произносит и тянется за кофе, пока я выпрямляю плечи и посматриваю по сторонам, пытаясь найти знакомое лицо или кого-то подозрительного, жутко напоминающего людей из секьюрити отца. — Никого нет, Суфлер, успокой уже свою попу-орех.
— Мало ли. Вдруг ты решила подзаработать. — Говорю с нападкой, но равнодушным тоном, чтобы не думала лишнего.
После происшествия в амбаре и жуткого поведения Макса, который возомнил себя самым шикарным парнем, мне захотелось поговорить, но с тем, кто не станет распускать слухи и не побежит докладывать папе о моих выкрутасах. Конечно, можно было позвать Орлова, но он, гаденыш, проигнорировал мои звонки.
— Жалуйся, Светик. — Ира усмехается, не комментируя мои слова, а я хмурюсь, все еще размышляя, а стоит ли общаться с ней или лучше уйти, пока не поздно. — За столько лет могла бы уже сделать выводы, Алимеева. Ни разу, никому и
