черт с ним. Какое мне дело? Никогда ведь больше не встретимся.
Еду в офис. Поднимаюсь к себе. Но резко сворачиваю и спускаюсь на этаж ниже.
– Роберт Константиныч? – вскакивает Мохов.
– Привет, Вить. Тут такая ситуация. Сумка у девчонки была, помнишь?
– Да. Конечно.
– Деньги у нее украли. В ментовке, – бросаю взгляд из-подо лба. – Ты там шепни кому-то из старших, пусть разберутся, что у них там за беспредел творится.
– Много исчезло?
– Для кого как. Три тыщи зеленых для девочки вроде Эмилии – это много или мало?
– Да врет она все. Откуда у нее такие деньги? – отмахивается Виктор, сваливая меня в негатив.
– Витя, девка белугой ревела. Мне Милка сказала. Она не врет. Разберись, окей?
– Да-да, конечно, – тушуется Мохов.
– Вот и славно. А еще найдите мне, как связаться с Майковым. Это фотограф известный, может, помнишь, зимой весь город в рекламных растяжках был.
– Да-да. Мы с женой даже купили одну из работ.
– Нужен его номер.
– Думаю, выйти на его агента не проблема.
– Отлично. Буду ждать.
– Ты хочешь работу купить? Что сказать-то?
Можно, конечно, разложить все как есть, но я почему-то тушуюсь.
– Просто найди его личный номер. Я сам все объясню.
Находит. Правда, Майкова мне приходится набрать несколько раз в течение дня, прежде чем тот, наконец, отвечает. Объясняю, кто, чего хочу. Майков, кстати, жук непростой. Тут же тактично меня посылает. Но и я не пальцем деланный. Давлю на то, что девочка-то все конкурсы прошла. Я ж не любовницу свою бездарную прошу пристроить! За любовницу я бы в жизни не вписывался. Тут скорей как за дочь... В конце концов, приходим к взаимопониманию. Прощаемся, довольные друг другом. Все. Теперь действительно можно ставить точку в этой истории. Порешать с коллекторами – вообще не проблема.
ГЛАВА 6
Сказочку о том, что беда не приходит одна, придумали счастливые люди. Я же… Не знаю… Кажется, вся моя жизнь – беда. Авария и все, что последовало за этим – явное тому подтверждение. Удивляет лишь то, что меня сбила дочь олигарха, а не какой-нибудь мусоровоз.
Горько всхлипнув, подтягиваю ноги к животу. Страшно. Пиздец как страшно… Какой бы ни была моя жизнь в момент аварии, я подумала о том, что не хочу умирать. У меня впервые что-то стало получаться. Я нашла неплохую работу, скопила денег на оплату курса фотографии у Майкова и даже начала строить робкие планы на будущее. А потом удар, боль, оглушительный визг шин, рев дорожного трафика, острый запах озона, дождь, бесконечная непроглядная темнота. И никакого света в конце тоннеля, о котором рассказывают в шоу для домохозяек побывавшие на том свете. Абсолютно непонятно, куда идти. Вот я и металась. Вроде слышала какие-то голоса. Понимала, о чем они говорят, пыталась определить, откуда исходит звук, и не могла. Не получалось!
– Ну что, Эмилия, выходит, никто тебя не ждет? Может, ты поэтому и не торопишься возвращаться? Это ты зря, конечно. Какие твои годы? Все впереди еще… Ты давай, это, девочка. Открывай глаза. Так просто сдаваться – стыдно. Где твой дух борьбы?
Да, меня не ждали. Но не возвращалась я не по этому. И я не сдавалась! Ни в коем случает. Просто не понимала, с кем или чем мне в той вязкой темноте сражаться.
Выдержала. Смогла. Вернулась.
Встречала меня боль. Такая сильная, что первые часы я жалела о том, что очнулась. Сознание уплывало. Я что-то отвечала врачам и медсестрам. Снова проваливалась в забытье. Но уже не так глубоко. Не в черноту, а в вязкие, преследующие меня с детства кошмары. В них ничего такого не происходило. Я просто очень остро ощущала чужое присутствие и цепенела... В безграничный ужас меня приводила собственная беззащитность перед затаившимся незнакомцем. Я просыпалась с колотящимся в груди сердцем и сухим ртом. Когда Воинов пришел в первый раз, мне как раз этот кошмар приснился. Наверное, он подумал, я чокнутая…
А знаете, что подумала я? Когда он пришел во второй раз, знаете? Что это он спятил. Телевизор у нас в доме работал круглые сутки, так что Воинова я узнала сразу. Да и мент, прессуя меня, намекнул, что я даже не представляю, кому перешла дорогу, а потому, если взбрыкну, начну жаловаться или дам показания, которые поставят под сомнения ход следствия, жизни мне не будет. Так вот, когда Воинов собственной персоной появился в моей палате во второй раз, я подумала, что он спятил. Потому что… Господи! Во сколько там оценивается его состояние? Что он, мать его, здесь забыл? У него нет помощников? Ага. Как же.
Наверное, с перепуга я вела себя с ним как полная сука. Словом, в лучших своих традициях. Когда включается защитная реакция, нападение – лучший способ. Да и, если честно, наезжала-то я по делу. Просто он к другому привык. Что ему все вокруг лижут задницу. А во мне эта опция отсутствует полностью. Не умею прогибаться. Даже если потом сломаюсь пополам – не прогнусь.
Что удивило? То, с каким достоинством он на все реагировал. Хоть и психовал. Странная вышла встреча. Я сколько потом ни ломала голову, не могла объяснить себе его поведения и реакций. А думала я о нем много… Может, потому что на нем вдруг неожиданно завязались жизненно важные для меня моменты – я ждала свою сумку с деньгами и симку. Но скорее потому, что Воинов сам по себе – неплохая пища для размышлений. Я с такими людьми никогда не встречалась прежде. А это совершенно отдельный вид. У него такая аура, что в палате, кажется, не осталось воздуха. Уверена, не примелькайся Воинов мне по телевизору, я бы вряд ли запомнила, как этот человек выглядит. Так на себя перетягивали внимание его бешеная энергетика, необычный запах, жесты, скупая, но выразительная мимика. Они создавали ну просто ошеломительный эффект. Как и сам факт нашего разговора. Будь я чуть потрусливей, двух слов бы связать не смогла. Впрочем, под конец даже я резко сдулась. Во-первых, я очень устала. Во-вторых, так и не смогла найти рационального объяснения его поведению.
