прямо к ней.
***
Мила уже вернулась в кабинет и теперь пыталась работать. И вдруг открылась дверь и вошел Ростислав Иевлев. Она вскинула на него взгляд и на мгновение застыла.
Черт побери… Его глаза полыхали ледяной яростью. А сам он был как бог войны, такой же опасный и грозный. И ужасно красивый.
Она наконец сделала над собой усилие и очнулась. Выпрямилась и спросила, отложив мышку в сторону:
— Ростислав Олегович, у вас ко мне какое-то дело?
И тут ледяной красавец внезапно отмер. Приблизился вплотную, навис над ее рабочим столом, опираясь на ладони, и едко произнес:
— Да, Мелания Павловна, у меня к вам дело. Но прежде я хотел бы знать, что у вас с Королевым?
Что? Еще никто и никогда так не бесил ее. У Милки даже в глазах потемнело от злости, ей почудился запах озона, предвестник грозы, и, кажется, проскочил небольшой электрический разряд. Но гром в ушах был точно.
Она медленно поднялась с места, поправила свой идеально сидевший деловой костюм и вышла из-за стола. Рост и не подумал посторониться, дать ей дорогу. Но теперь ей было глубоко плевать на это. Она уставилась в его горящие нехорошим огнем глаза и спокойно спросила:
— Вас это как-то касается, Ростислав Олегович?
В его светлых глазах сверкнула молния. Он склонился чуть ниже и елейно произнес:
— Еще как касается, Мелания Павловна.
— Да? И каким же образом? — Мила умела улыбаться так, что все, кому адресована улыбка, четко понимали посыл: «Иди лесом не сворачивая».
А он склонился еще ниже и, глядя ей глаза, выдал ледяным тоном:
— А таким, что Александр Королев муж моей близкой родственницы. У него трое детей. И я не позволю вам заманить его в свои сети и разрушить семью.
Все. Это был предел, дальше которого Милка уже не могла сдерживаться.
Деловая этика? Побоку. Она отвесила ему звонкую пощечину и указала на дверь:
— Вон!
То, что было дальше, произошли мгновенно.
Рост только что стоял в шаге, а вот он уже сжимал ее в объятиях и целовал так, что у нее стали подкашиваться ноги. Она даже не успела среагировать, не успела отпихнуть его в сторону. А потом все как-то случилось само собой.
Стол неожиданно оказался рядом, а она сидящей на столе. Его руки стискивали ее так крепко, казалось, сейчас затрещат ребра, а губы просто не давали передышку. Некогда вздохнуть, некогда подумать, нельзя оторваться, ее словно вихрем несло.
И вдруг в этот вихрь внезапно просочился скрип открывающейся двери и голос:
— Мелания Павловна, отчет…
Немая сцена.
В дверях стоял главспец Панин Николай Осипович, смотрел на них, вытаращив глаза и открыв от удивления рот.
Это был просто эпичный трындец. Стоило представить, какие теперь пойдут сплетни (а они пойдут, в этом не было сомнений!) у Милки сразу разболелись все зубы. Она мысленно выругалась, выкарабкиваясь из стальных объятий. Отошла на шаг, поправляя костюм, и проговорила:
— Положите на стол.
— Э…
Панин бочком подошел, отводя глаза. Неуклюже пристроил папку на край и так же бочком удалился.
В отличие от Ростислава Иевлева. Тот и не подумал выйти, а кажется, решил остаться в ее кабинете насовсем.
— Послушайте, Ростислав Олегович, — начала она, глядя на красный след от ладони на его левой щеке. — Вам пора, вы мешаете мне работать.
Мужчина склонился к ней, волосы растрепались и сползли на лоб. Светлые глаза горели, но теперь это уже был другой, еще более опасный огонь.
— Я сам буду решать, что мне пора и когда, Мелания Павловна, — он взял паузу и нагло облизал губы, а потом продолжил: — И запомни, для тебя я Рост. И я тебе не позволю…
Что он ей не позволит, Милка не стала дослушивать.
Вторая пощечина была, пожалуй, посильнее первой. Во всяком случае, звон стоял знатный. Но ей было плевать, она сейчас была так зла, что у самой из глаз летели искры.
Отодвинулась и процедила:
— Пошел ты.
Он тут же снова сгреб ее в свои медвежьи объятия и жадно поцеловал. А потом сказал, глядя в глаза:
— Вот теперь пошел.
И вышел с победной улыбкой.
***
Рука-лицо. Просто рука-лицо…
Мила сидела за столом и доходила от злости. С этим надо было что-то делать. Работать надо. Работать! Потянулась взять отчет, сиротливо лежащий на краю стола, только собралась вникнуть…
Ее вызвали по внутреннему. Звонил ВРИО генерального директора:
— Мелания Павловна, это Александр Королев. Зайдите ко мне.
С Королевым Мила поговорила очень хорошо.
Поговорили, попили кофе, потом еще раз.
У них, еще когда вместе работали в фирме ее матери, наладились хорошие отношения и с ним, и с Шаховым. Да и как могло быть по-другому? Если она оба оказали неоценимую помощь. А Михаил Шахов и сейчас еще помогал Милкиному брату Коле наладить работу.
Колька — молодой генеральный. Сообразительный, крепкий и волевой, но опыту с гулькин нос. Мила очень любила брата и трезво оценивала Колькины возможности, и именно потому верила, что у него все получится.
Иначе, разве уступила бы она ему место генерального?
Об этом тоже поговорили, посмеялись немного, вспоминая разные нюансы. И как прошло то судьбоносное собрание акционеров. Это сейчас было весело, а в тот момент нервно. Не касались только темы, как продвигаются дела здесь.
Вернее, вскользь, Мила не хотела развивать тему.
Под конец Александр Королев пожелал:
— Ну, удачи вам, Мелания Павловна, в покорении местных вершин.
И она вышла из приемной в самом приятном расположении духа.
Чтобы тут же наткнуться на Ростислава Иевлева.
Стоило мельком взглянуть в его глаза, мечущие ледяные молнии, хорошее настроение сразу слетело к черту. Ждал он ее здесь, что ли? Милка невольно подобралась и хотела пройти мимо.
Он резко окликнул:
— Мелания Павловна. Постойте.
Делать нечего! После того, что он устроил совсем недавно в ее кабинете, она видеть его не хотела. Однако и уйти не удалось. Этот непрошибаемый тип перегородил ей дорогу. А он же огромный, не обойти просто так. Мила вскинула на него взгляд:
— Я слушаю. Что вам угодно?
— Мне? — он опасно усмехнулся, оттесняя ее к стене. — Угодно узнать. Что вы делали столько времени в кабинете генерального?
Он опять был похож на бога войны или карающего ангела с огненным мечом. И тут бы должно было включиться чувство самосохранения, ведь это же офис, а значит, неминуемо поползут сплетни. Но в этот момент офис как-то отдалился, остался только он, мужчина, который страшно
