представите мне все документы, подтверждающие вашу правомерность на свершение чудес именем…
Голоса вдали затухали. Может стоило самому? С другой стороны, Меус явно не первый раз, вел такие диспуты. Пусть отмазывается. Ян прихватил еще пару булочек, — работа уже заждалась, да и пару безделушек, для монаха, стоило присмотреть…
— Митька, сладкого больше не давать. И с обедом не тяни.
— Слушаюсь, ваша Милость, — Митя подобрался и обхватил половник покрепче. Ян неспешно удалился.
* * *
Ян устало опустился в кресло и тут же вскочил. Потирая нижнюю часть спины, и внимательно рассматривал иглу. Длинная, похожая не женскую шпильку для волос, из гребня зеленой: «Опять раскидала!»
Осмотрев внимательно кресло, Ян снова сел. А ведь одна осталась, без имени, может «Шпилька»? Глупо как-то… Отложил иглу в сторону, и потянулся за пером, в руку попались цветы…
— Цветы? На столе? — Ян ошалело смотрел на клумбу, в которую превратилась часть его стола. На диване сидела зеленый дракон и внимательно смотрела на него, явно ее работа… Ян строго посмотрел:
— Ну и зачем это тут?! Грязь развела, работу срываешь. Ну?! — дракончик испуганно икнула, и пулей улетела под шкаф. Обиделась? Опять не оценил?
Ян встал и полез под шкаф. Метнулся в сторону, раньше, чем успел подумать. Мимо пролетел зеленый плевок. Вот жеж… Изловчился и ухватил за хвост. Потянул, — по полу заскрежетали когти. Ухватив за лапы, прижал к себе, у лица щелкнули зубы, иглы гребня больно царапнули руку, но он не отпустил.
— Успокойся… ты, Шпилька, а то вот сейчас, действительно рассержусь! Смотри вон, руку поцарапала.
Дракончик затихла, виновато посмотрела на него, в воздухе запахло озоном. Рука перестала болеть. Ян вернулся в кресло и посадил перед собой дракона.
— Обиделась? Красоту твою не оценил? — дракончик кивнула, — Оценил… Но зачем здесь? Как я работать то буду? Иглы свои раскидала, — Шпилька.
Дракончик прислушалась.
«Шпилька… Я Шпилька? Нравиться».
Лизнула его в щеку. Снова запахло озоном, цветы исчезли.
— Ну, вот и молодец! — Ян погладил ее по спинке, — Знаешь, может тебе цветы в саду выращивать? Там и простора для творчества побольше… А мне, действительно, нужно поработать. И так ни день, а сплошная беготня.
Шпилька убежала, — видимо в сад, осматривать поле будущих действий. Ян достал из стола перо и бумагу. Нужно написать пару писем.
* * *
В дверь постучали. Осторожно заглянул Меус.
— Можно?
— Да, заходи. Уже заканчиваю.
— Я просто пару вещей хотел сказать.
— Минутку, — Ян присыпал последнее письмо песком, стряхнул и поставил печать, — Как там монах?
— Монах? А, монах, спит, — Меус пожал плечами, — все как всегда. Не в первый раз. Это собственно первая вещь. Я в Вашей сокровищнице распятие видел, не против если возьму?
— Распятие?
— Ну да, я убедил монаха, что НАШИ драконы, священные, ибо вы нашли их на алтаре в чаше со священной водой, под распятием. А я, скромный ученный, призванный записывать их деяния, почти по писанию получилось… — Меус усмехнулся, — различные монахи и священники постоянно приходят в коллегию с проверками, кто действительно верит, а кто и просто нажиться.
— Хмм, а знаешь, я ведь действительно нашел их в чаше, правда, распятия там вроде не было.
— А вы не задумывались, НАСКОЛЬКО, ваши драконы необычны? Вот Вы таких часто встречали?
Ян задумался. Ну, огненных и ядовитых то полно, есть еще с молниями. А вот таких как Юджин или Саломея…, пожалуй, нет. Да и щит, и цветочки — ведь это магия в чистом виде.
— И еще, вы же их вместе нашли, а они все разные, почему? Да и простые драконы, не особо умны. Хитры, может быть, а вот умны… А ваши маленькие, но уже умные…
Странно, ему такое в голову не приходило. До сих пор. Надо обязательно над этим подумать.
— А второе что?
— Второе? — Меус явно хотел продолжить разговор, но сдался, — второе… ну вы же помните Карла?
— Хотел бы забыть. — Ян нахмурился.
— Его ваши драконы здорово потрепали. Я сделал противоядие, все-таки отчасти моя вина, но оно не работает. Карл очень просит приехать к нему… Вот, письмо.
Ян взял письмо, пробежал глазами. Просит? Скорее требует.
— Нет.
— Нет?
— Даже тени моей и драконов в том замке больше не будет, никогда.
— Но Карл умрет!
— Возможно, всем, от этого станет только лучше, — Меус вздохнул, — А чего Вы хотели? Да были правы, — я убийца, я злой и жестокий. И мне все равно, что с ним случиться. Но, тем не менее, я дам ему шанс. Пусть сам приезжает, и сам просит Шпильку о помощи.
— Шпильку? — Меус улыбнулся, — Вы дали ей имя, красиво. Собственно уже.
— Что уже?
— Карл, уже здесь, я предполагал, что Вы так ответите, и в письме написал, что ему придется приехать. Он ждет, во дворе.
Ян вздохнул. Шпилька тоже, наверное, во дворе.
Карл почти лежал в повозке. На него страшно было смотреть. Бледное лицо, с черными кругами вокруг глаз. От былой мощи не осталось и следа, яд высушил его тело.
— Радуешься? — прохрипел Карл.
— Нет, — Ян пожал плечами, — А ты жалеешь?
— Да, — Карл отвел глаза, — Обо всем.
— Придется просить самому, сможешь?
— Да.
Подошел Меус, на его руках сидела Шпилька, посмотрела вопросительно на Яна, и безразлично на Карла. Пауза затягивалась.
— Помоги, — очень тихо попросил Карл, — я… я прошу прощения, и я… не хочу, умирать… помоги.
Шпилька посмотрела ему в глаза. Карл заплакал. Она запрыгнула на повозку и принюхалась. Быстро лизнула лоб больного, в воздухе запахло озоном. Карл вскрикнул, и обмяк. Его лицо порозовело. Шпилька спрыгнула на землю, и ушла.
— И все? — Ян посмотрел ей в след.
— Видимо да, — Меус проверил пульс, осмотрел руку, что-то прочитал над Карлом, — яд ушел, Карл будет жить, но прежним уже не станет никогда.
На этом, невыносимо длинный день закончился. Карл уехал. Все разошлись по кроватям. Ян долго не мог уснуть, слова Меуса о его драконах, не выходили теперь из головы.
Наконец подморозило. Дни стояли солнечные и тихие, в самый раз на охоту. Ян наслаждался тишиной. Кензи с Митяем уехали на ярмарку. Меус с Юджин, отправились в город получать оборудование. Саломея — ушла по своим темным делам, а Шпилька, копалась в саду. Он, было, сунулся посмотреть, но не пустила. Чего уж она там копает, не понятно, но по вечерам, аки поросенок, вся в грязи приползает. Митька ей даже ванну при кузне сделал, так как в холодной воде, отказывалась мыться напрочь.
Оставалось только что-нибудь съесть,
