у нас есть заложники — прекрасный козырь. Но для триумфа этого мало.
— Йя-яяя! — что за чёрт? За моей спиной раздаётся яростный вопль. Обернувшись, замечаю, как мой хилый однокурсник мчится на меня с мечом.
— Победа будет за мной! — громко кричит он.
С невозмутимым лицом ловлю его меч и, как настоящий мастер кунг-фу, бью ладонью в грудь. Он издаёт булькающий звук, и отлетает на пару метров, а меч остаётся у меня в руках.
— Да чтоб тебя, Добрынин! Опять ты! Зовите медиков, студенты-дуболомы! — рычит наш препод, закипая, как чайник.
Групповые тренировки явно не для меня… Эти однокурсники, похоже, получают удовольствие от побоев — чистые мазохисты.
Пока будущего журналиста и очередного ботаника несут на носилках в лазарет, я чувствую на себе взгляд этой мелкой занозы:
— Добрыня, ну зачем так жёстко? Мог бы и помягче: Драгунский ведь в моей команде! — выговаривает она, сверкая глазами.
— Не моя вина, что этот гений тактики решил напасть на меня со спины, пока я смотрел в телефон, — пожимаю плечами. — Пусть учится на своих ошибках.
Но так просто от неё не избавишься… Почти всё занятие мы обменивались язвительными комментариями. Благо, это последнее на сегодня — нужно быстрее уединиться и заняться… то есть сделать важный звонок.
Как только препод дал отбой, я рванул в раздевалку, но там меня уже поджидали Маша с Викой.
— Извините, леди, но у меня сегодня есть дела поважнее, — бросил я, пытаясь проскользнуть мимо.
— Какие такие дела? Не хочешь попить чаю с родной сестричкой? А если я скажу, что мы купили твой любимый торт? — фыркнула Маша.
— Лекции учить надо, завтра Маргоша Великая устроит экзамен на выживание, — соврал я. — Ладно, оставьте мне кусочек и занесите в номер.
— Размечтался! — Маша сжала кулаки и ухмыльнулась.
Вот это забота о брате и его потребности в сахаре. «Семейная поддержка» просто бьёт все рекорды.
— Ладно, я принесу тебе два кусочка, — вмешалась Вика с добродушной улыбкой.
— Не стоит, подруга… Не хочет с нами чай пить — пусть катится, — ответила моя упрямая сестрёнка.
Я уже не слушал их перебранку: благодарно кивнул Вике и помчался переодеваться. В раздевалке задерживаться не стал: быстро переоделся для вида, душ проигнорировал. Схватив рюкзак и телефон, направился подальше от всех — в сторону парка.
Устроившись на тихой скамейке, вытащил из рюкзака шоколадный батончик с орехами, развернул его и набрал номер отца. Хорошо, что он сразу поднял трубку — значит, я не зря торопился.
— Здорово, бать! Как там жизнь на больничной койке? — сразу спросил у него.
— Жизнь, сынок, та ещё прогулка по минному полю, — хмыкнул он. — Со здоровьем получше. Потихоньку отращиваю новые органы.
— Вот и отлично! Рад, что с тобой все в порядке… Кстати, звоню поздравить с тем, как вы круто провернули операцию в столице.
А батя начал отмахиваться, мол, ерунда, дело житейское. Борис сам всё спланировал, а он так, немного помог. Хотя наш командир гвардии и мозг, приказы всё равно батя отдаёт, да и оружие из его закромов. Подсуетился вовремя — и то хорошо.
Я, естественно, попытался его взбодрить и узнал, что отец даже боевые артефакты для нашего Рода заказал, оружие обновил. Но от своего бездействия ему легче не стало.
— Хватит об этом, — грустно вздохнул батя и, судя по звуку, затянулся дымком. Курит, значит. Ну, кто я такой, чтобы запрещать?
— Как скажешь, бать, — откусил шоколад и запил водой. Пора переходить к делу. — Слушай, может всё же пришлешь в академию парочку гвардейцев. Маше безопаснее будет, да и я смогу с ними в весёлых приключениях поучаствовать.
— Опять ты за своё! — голос у него сразу стал строгим. — Не дорос ты ещё, Добрыня, гвардией командовать. А насчёт войны не переживай: скоро всё уладим, как только я выйду из больницы.
Обидно? Конечно! Но батя не знает моей реальной силы, и за это ему скидка. Зато теперь я понимаю, в кого Маша такая упрямая. Снова запел старую песню, что у них там всё под контролем, а нам с Машей надо учиться и сидеть в академии, пока взрослые дяди играют в солдатики. Ну-ну, легко сказать… Маша-то усидит спокойно? Сомневаюсь.
В итоге поговорили ни о чём, а я надеялся, что он поймёт всю серьёзность. Хотя вроде и понимает, но всё равно считает, что война — это не детское дело, и нам лучше не вмешиваться. Конечно, пусть детишки строят замки из песка, пока приближается цунами. Отличный план!
Судя по нашему скудному арсеналу и жалкому числу гвардейцев, Добрыниным не выстоять… Это вопрос только времени.
Что ж, придётся мне выйти из тени и принять весь удар на себя. Кто, если не я, этим всем займется?
В имении Радугиных
— А почему мы Радугины? Что, наши предки радугу смастерили? — выпалил один из сыновей графа, тот самый, которого за спиной все называли самым тупым.
Он уставился в потолок, словно там что-то увидел.
— А как же, Мишенька, наши предки радугу приколотили к небу гвоздями! — язвительно ответил отец. — Лучше скажи, что ты здесь делаешь?
— Ты же сам говорил, что после завтрака будет серьёзный разговор в кабинете, — Михаил удивленно уставился на отца.
Граф Руслан Радугин нервно поправил свою причёску и сжал челюсти так, что даже зубы заскрипели. Он изо всех сил старался не превратить кабинет в место преступления.
— Вот именно, серьёзный! — рявкнул он, покраснев. — Так какого чёрта ты сюда припёрся? Я имел в виду твоего старшего брата! — отец ударил кулаком по столу, и тот жалобно заскрипел.
Миша вспорхнул, как пугливая куропатка, и выскочил из кабинета. Старший же сын Геннадий хмыкнул и бесцеременно развалился в кресле.
— А ты чего ухмыляешься, лупоглазый? — граф переключил свой яростный взгляд на него, лицо его стало красным. — Ты всё запорол, безмозглый кретин!
Геннадий поморщился, будто ему предложили съесть лимон вприкуску с солью, и посмотрел на отца с возмущением. Затем закинул ногу на ногу и начал вертеть очки в руках.
— Отец, к чему такие оскорбления? Я же твой первенец, продолжатель нашего славного Рода, — произнёс он с напускным достоинством. — И вообще, я тут ни
