прогулкой, но она и не сломила его. Последнему я совершенно не удивился и даже в какой-то степени рад.
Молчание затягивалось, но я не спешил его нарушать. Мне нужно было увидеть, как ко мне относятся. Понять, на что можно рассчитывать. Уж точно не на то, что с криками: «Сынок, ты жив!», он бросится меня обнимать.
— А ведь всего этого можно было избежать, если бы семьям разрешали забирать своих детей, — произнёс он то, чего я не ожидал. — Если бы аристократы могли выкупать отпрысков, которые потом проживали бы с ними, то семьи бы не оставались без наследников… — мужчина замолчал, погружённый в задумчивость.
— Тогда магический дефицит в стране стал бы ещё более острым, нежели сейчас, — ответил я ему.
Тэдрех едва уловимо кивнул, побуждая меня продолжить.
— Эксплуатация магов происходит повсеместно. И аристократия не исключение. Покуда во владении знати находится сын никому не известного свинопаса, на него спокойно складываются все необходимые задачи. Если его заменит собственный сын, то просто продолжит жить так, как и ранее — не развиваясь и не выполняя свои функции. Получится, что Империя отдала одного из своих магов, но он бы простаивал, вынуждая аристократа обращаться в гильдии, чем ещё сильнее нагружал бы их, — пояснил я своё мнение.
— Неплохо, — похлопал он. — Вижу, путешествие не только не отбило твои мозги, сын мой, — сделал отец акцент на двух последних словах, — но и сделало более опытным и мудрым.
— Я прошёл через слишком многое, чтобы не измениться, — в таком же нейтральном стиле ответил ему.
— Что же… — Тэдрех, на миг, задумался, — думаю, я могу выделить немного времени, ради семейного ужина.
— Я перепоручу Кирина слугам, — улыбнулась сестра. — Пора сменить обноски на что-то стоящее.
— Это форма, которую выдают всем магам, — коротко глянул я на неё.
— А я как сказала? — усмехнулась девушка, наклонив голову.
Подавил раздражение. Раньше я был таким же? Нет, гораздо хуже.
Далее было ещё одно действие, от которого я отвык: внимание слуг. Молчаливые служанки проворно провели процедуру моего омовения, от которого я аж закрыл глаза и едва ли не мурчал. Потом прошло натирание тела благовониями, а волос — маслом. Далее — одежда, которую мне предоставили. Изысканная ткань, стоимость которой, без отделки, могла доходить до двадцати золотых! А уж если посчитать ещё и обработку, после которой она и превратилось в это произведение искусства, то накинуть сверху минимум десять!
Кроме того, на одежде были тонко и почти незаметно вышиты руны контроля температуры и комфорта, отчего та же рубашка ощущалась невесомой, лёгкой и приятной.
— Шедевр, над которым явно поработали ещё в Тасколе, — хмыкнул я, профессионально изучая выданную форму. Сам я никогда не заморачивался рунами комфорта, скорее предпочитал защитные. Но всё измеряется опытом и положением. Безродному версу необходимо думать о том, как выжить при нападении, а богатому аристократу — ощущать себя в комфорте. Для защиты же есть кареты, дворцы и многочисленная охрана. И уж если кто-то сумеет всё это преодолеть, то и зачарованная на прочность рубаха таких не остановит.
Против логики не поспоришь!
Ужин создавал ощущение того, что я вернулся в особняк Моргримов. Даже несмотря на то, что мы разместились в шатре. Правда каком шатре… иной дом купца средней руки будет посрамлён такой обстановкой.
Во время приёма пищи, к моим родственникам добавился и Лиам. Он учтиво поприветствовал меня, но лицо не отражало ровным счётом ничего. Как и я, он видел бессмысленность подобного действия. Зачем переводить ресурсы на того, кто умрёт уже через полтора года? Какая в этом цель? Для чего держаться за этого человека и продолжать его замечать?
Да, братец, понимаю тебя. Сам был таким же. Или… им и остался?
Руки по старой памяти легко управляли многочисленными столовыми приборами. Я был аккуратен и манерен, как и любой другой представитель высшей власти столь великой страны, как Империя Пяти Солнц.
— Я навёл справки. Ты стал артефактором, — начал разговор отец, касаясь пальцами изысканного бокала, наполненного его любимым вином.
— Кое-что умею, — неопределённо ответил ему.
— И изменился, — едва уловимо улыбнулся он. — Раньше бы точно начал перечислять собственные умения.
Спорно. Хотя…
— Все мы меняемся. Это опыт, — пожал я плечами, откладывая нож и вилку.
— Опыт бытия магом? — прищурился Тэдрех.
— Да, — я всё ещё сохранял спокойствие. — С этим ничего не поделать. Такова воля Хореса.
— Удобно, наверное, валить всё происходящее на волю Хореса, — вклинился Лиам.
— Увы, бытие магом — это не тоже самое, что подцепить сифилис в борделе, — добавил я в речь остроты. — Тут от моих решений ровным счётом ничего не зависело.
— Заметно… — усмехнулся брат. — Ты стал более дерзким. Самостоятельная жизнь закалила тебя.
— Наверное скоро стану затмевать даже наследника, — снова подцепил я его.
— Ты льстишь… себе, — выражение лица молодого мужчины, двадцати шести лет, обратилось камнем, не пропускающим ни единой эмоции.
— Спасибо, Лиам. Знал, что ты меня поддержишь, — сухо кивнул ему.
— Воля смертника — закон, — он тоже отложил столовые приборы.
— Неужто? — приподнял я бровь. — И ты исполнишь моё желание?
— Ты это уже не узнаешь, — тонко улыбнулся брат.
— А как же честь аристократа? — взмахнул я рукой.
— От неё не убудет. У меня её слишком много, чтобы подсчитывать, словно бедняк последний медяк, — его улыбка стала чуточку шире.
Я отвернулся. Тема себя изжила.
— До меня доходили слухи, что в Тасколе неприятности, — именно поэтому я её сменил. — Надеюсь, у матери всё хорошо?
— С ней всё в порядке, — ответил отец.
— Что же, я рад, — по голосу этого было невозможно понять, но я и правда был рад. — Можете не сообщать ей, что видели меня. Наверное она уже забыла об этом. Нечего лишний раз бередить душу.
— Ах, если бы забыла… — Лиам закатил глаза. — Почтовые шкатулки пестрят упоминанием твоего имени.
— Сестрица, а ты молчалива, — перевёл я взгляд на Анселму. — Что-то не так?
Девушка наблюдала за нами будто бы со стороны. Словно служка, подсматривающий за господами через замочную скважину.
— Мужчины болтают, а женщины подчиняются. Разве не так? — снисходительно посмотрела та
