ездило три агрессивных "Патриота" - Фила, Клейстера и Мистика, - а Старичок один.
Спустившись к озеру, я потрогала воду и с довольной улыбкой пошла обратно. Посмотрела на Совунчика, обустраивающего спальные места в палатке, сперла у него из под носа топорик, которым он забивал колышки оттяжек, и выбрала из импровизированной поленницы четыре чурбачка.
- Я тебе сейчас по рукам надаю! - услышала за спиной грозный рык после первого же удара топором, но не остановилась. - Кошка, положила топор!
- Совунчик, иди в задницу! - огрызнулась в ответ, тюкнула, раскалывая сухое полешко ещё раз, и зашипела на попытку отобрать топор: - Денис! Я умею! Умею! Отколупайся от меня и не мешай!
- Умеешь? - усмехнулся он.
- Да! - выкрикнула и с вызовом предложила: - Спорим, разожгу с одной спички!?
- На что? - тут же подхватил Совунчик.
- На кошколадку.
- Легко, - кивнул он.
Вытащил из кармана коробок, вытряхнул из него все спички себе на ладонь и вернул мне, выбрав одну - с самой большой головкой.
- Подойдёт? - спросил, выгибая бровь и оторопел, когда я мотнула головой и взяла самую кривую и тощую. - Гель, ну не дури.
- Я умею, - процедила сквозь зубы.
И с упоением принялась половинить чурбачки на все меньшие и меньшие части, одну из которых все тем же топором расфигачила в щепочки. С гордостью посмотрела на наблюдающего за мной Совунчика, распушила пару щепочек "ёлочкой" и не удержалась от улыбки, услышав довольное хмыканье за спиной.
- А я говорила, что умею, - произнесла, складывая небольшой шалашик из щепочек.
- А я не против купить две кошколадки, если скажешь откуда научилась, - улыбнулся Совунчик.
Присел на корточки, наблюдая за моими приготовлениями и перестал дышать, когда я чиркнула спичкой. Она вспыхнула и едва не потухла, но разгорелась сильнее, стоило только перевернуть ее вверх ногами. Облизнула своим язычком распушенную щепочку и, словно распробовав, перекинулась на нее, разгораясь из маленького огонька в небольшой костерок, который я аккуратно обложила новыми, более толстыми дровинами.
- И!? - с вызовом спросила я, показывая на результат своих трудов.
- Где ты научилась? - изумлённо протянул Совунчик, переводя взгляд с костра на меня.
- С папой в походы ходила, - пальцем коснулась своей щеки и подставила ее для поцелуя. - Гони аванс. Что-то я не вижу поблизости ни одного магазина и кошколадок.
- Да не вопрос, - рассмеялся Денис.
Коснулся губами уголка моих. Замер на мгновение, сместился и поцеловал уже в губы. Снова застыл и поцеловал, поднимая ладони к моим щекам. Коснулся их, лаская, прихватил нижнюю губу и выдохнул, отстраняясь.
- Все равно наказана, - хрипло произнес он.
Только через мгновение шагнул вперед, прижал меня к себе и впился в губы с таким жаром, что у меня не осталось никаких сомнений - не я одна считаю оставшееся до конца этого наказания время.
- Наказана! - повторил Совунчик. Прочистил горло и прошипел, прислоняясь лбом к моему лбу: - Кошка, блядь… Прибить тебя мало…
- Фыр-р-р? - я фыркнула, проверяя насколько еще хватит остатков его упертости, и мысленно возликовала, услышав рычащее и категоричное:
- Нет! Я сказал наказана, значит, наказана!
- Ну и ладно, - вздохнула и спросила: - Мне хотя бы что-то можно делать или костра мало?
- Можно, - кивнул Денис.
Потянулся, но так и не коснулся губами моих губ. Застыл, выдыхая и проводя кончиками пальцев вниз, чтобы после рывком отстраниться и пойти к машине, шипя себе под нос что-то нечленораздельное, но очень похожее на повторяющееся и злое на себя самого:”С-с-сучка!”
При всем моем желании сделать вид, что наказание на меня не действует, а если и действует, то не так, как хотелось бы Совунчику, я едва удержалась, чтобы не ответить на его поцелуи так, как хотелось и мне, и ему. Сколько бы Денис не бычился, сколько бы не повторял, уговаривая в первую очередь себя, а не меня, наказал-то он нас двоих. Жестоко лишил и себя, и меня того, чего хотели оба. И вроде выпалил свое злое "наказана" мне одной, но тут же сам разделил его поровну. Чтобы потом рычать, ругаться, отнекиваться и отказываться замечать очевидное. То, что было ясно без слов, а после только подтверждено картами и гаданием Ляльки - мы горели друг от друга, вспыхивали от малейшего прикосновения и поцелуя. Только не плюнули на издевательство над собой и друг другом, а принялись докручивать, доводя до предела, и проверять, кто не выдержит и сорвётся раньше.
Два мазохиста.
Два придурка.
Два идиота.
И два барана, упершиеся и показывающие друг другу, что голосование за звание самой вкусной шавермы, то занятие, которого ждали, как праздника.
Ага. Так ждали, что оба постоянно косились на, слишком медленно отсчитывающие секунды и минуты, часы.
- Все, больше не могу.
Отодвинув от себя тарелку, я икнула и пригубила пива. Скормила оставшийся кусочек шавермы Текиле и развернулась на скамейке, чтобы можно было упереться спиной в край стола и немного перевести дух.
- Хорошо, что целиком не ели и ничего больше не готовили, - выдохнула и прикрыла глаза, игнорируя Текилу, вновь шкрябнувшую меня по ноге. - Ответственно заявляю, "Усть-Зареченская" вкуснее. Потом та, которую ты покупал. "Мирославская" - буэээ.
- И стоило спорить? - довольно хмыкнул Совунчик.
- А я и не спорила. Я сказала, что пока не попробую, не могу сделать выводы, - оттянула пояс спортивок и тяжело вздохнула. - Пипец я обожралась.
Снова вздохнула, а сама скосила взгляд на довольного Дениса и улыбнулась, когда он допил пиво и открыл новую бутылку.
"Третья пошла," - отметила я про себя.
И стала прикидывать хватит ли ее по времени, чтобы не вызвать никаких подозрений или лучше поизображать неповоротливого тюленя дольше. В принципе, мне играло на руку
