холма растительности было намного больше, чем на их северной стороне. Арбалетчики горцев уже пришли к оврагу, и с той стороны в левое плечо баталии Рене полетели болты.
Конечно, тут же в ответ начали стрелять и арбалетчики Стефано Джентиле, они были выше противника и, прячась за щитами, стали кидать в заросли болт за болтом, но непросто, непросто попадать в тех, кто укрыт кустами. И болты, пролетая через жёсткие ветки, теряли свою грозную силу. Тем не менее, после появления на склоне ламбрийцев, арбалетчики врага стали вести себя заметно скромнее.
Снова бахнула картауна. И тут же за ней следом такие же звонкие хлопки, только более высокие. Кулеврины.
Значит, противник уже рядом. Так и есть, слева от южного холма появились люди, мелькают среди почти голых веток. А над кустами четыре штандарта кантона Брегген.
А барабаны всё бьют и бьют это бесконечное «в колонны стройся».
Казалось, они так и будут тянуть, тянуть и тянуть.
Быстрее бы уже. Люди Волкова все давно построились, ждут. Это начинало кавалера раздражать. И тут, отделившись от своих людей, ротмистр Бертье развернул коня и поехал к нему.
Подъезжает и, улыбаясь, здоровается. Они не виделись с утра.
— Рад вас видеть, Гаэтан. — Сухо говорит Волков.
— Кавалер, — тут же по-деловому и уже без улыбок продолжил Бертье, — там флаги кантона.
— Я вижу их, ротмистр. — Отвечает Волков и вдруг начинает понимать.
Да, Бертье-то прав, флаги кантона тут. А где же флаги райслауферов? Лицо кавалера сразу поменялось. Он поворнулся к фон Финку:
— Капитан, вы помните то место, где я вчера велел вам срыть склон оврага и набить там рогаток поверху?
— Конечно, кавалер, ночью там была перестрелка.
— Именно. Так вот, идите туда со всеми своими людьми самым скорым шагом.
— Мне сняться с позиции? — Переспросил фон Финк.
— Бегом бегите. — Заорал Волков. — Роха!
— Тут я. — Отзывался командир стрелков.
— Дайте капитану пятьдесят стрелков с аркебузами и хорошим сержантом.
— Выполню немедля. — Сказал Роха.
А Волков стал думать, не опоздал ли он, не поздно ли послал людей к тому месту. Там, конечно, был десяток человек, но что такое десяток, когда триста человек опытных горцев-наёмников полезут на них из оврага?
Люди фон Финка и сержант Вилли с пятью десятками стрелков быстро уходили на запад вдоль оврага.
«Быстрее, быстрее вы, ленивые черти», — думал про себя кавалер, стараясь делать лицо спокойным. Никто не должен был видеть его волнения.
Снова ударила картауна, и сразу после этого противник стал выходить на склон холма. Барабан стал бить уже другую команду:
Бара-бам, бара-бам, бара-бам-пам-пам…
Ну, вот, кажется, дело и начинается. Брюнхвальд вздохнул. Он тоже волновался и тоже старался не показывать вида, но сразу заёрзал в седле, когда услышал новый бой.
И Волков, и Брюнхвальд, и Бертье, и Рене, даже все солдаты знали, что значит эта команда. И она значила: «Стройся в линии».
Следующая команда уже будет: «Шагом вперёд!»
И эта команда и будет командой атаки.
Они вышли на склон и быстро построились, хоть и неровное место было, но очень быстро. Отличные солдаты, отличные сержанты.
Пики вверх. Как много у них пик, не меньше полутора сотен. Флаги на ветру, офицеры под флагами.
Вот только, кажется… Нет ему не казалось, так и было. Они немного неправильно построились. Слишком много людей в первых линиях.
Часть из них на флангах драться не сможет, они просто окажутся в овраге, они не влезут в проход на склонах оврага.
Это и хорошо.
Снова стреляет пушка. По лицу кавалера пробегает гримаса недовольства. Теперь он прекрасно видит, куда падает ядро. Оно недолетало. Плюхнулось перед строем врага, в десяти шагах от него, раскидав фонтаном жидкую глину.
Теперь-то что мешало попасть? Враг на виду, как на ладони. Стоит, собравшись в колонну. Чего мазать? Чего деньги выкидывать?
И тут же два хлопка, один за другим. Кулеврины.
Вот и первая кровь этого сражения.
Одно из ядер попадет колонну. Двум солдатам, что стояли с левого фланга в первом и втором ряду… Обоим оторвало по ноге.
Минус два из восьми сотен. И это ещё неизвестно, сколько их погибло в ночных стычках.
Раненых тут же унесли обозные, а колонна построилась. Барабанная дробь. Приготовиться. Их сержанты закричали так, что даже тут было слышно. И всё… Они пошли.
Наконец-то. Начали.
— Шлем, — сказал Волков.
Увалень тут же протянул ему шлем, помог застегнуть.
И уже через открытое забрало он видел, как единым движением, словно огромное животное, колыхнулась вся эта масса народа из четырёх сотен людей. Колыхнулись пики. И бум… Ударил барабан.
Они все делают шаг. Словно один человек одной ногой шагнул. Бум — шаг. Бум — шаг.
От них взгляд отвести нельзя. Ровные линии железа. Даже пики, и те торчат вверх, словно их специально рукой выравнивали. Этими людьми можно любоваться, даже понимая, что это враг.
Волков переводит взгляд на людей Рене, что стоят на склоне и ждут их. И вдруг он со всей остротой ощущает страх, словно он стоит среди солдат ротмистра Рене и их глазами видит надвигающуюся на себя железную зверюгу, ощетинившеюся пиками, копьями и алебардами.
И эта самая железная зверюга, настолько совершенна и хороша, что в её страшном теле невозможно найти изъяна.
Бум — шаг. Бум — шаг.
Волков на своей шкуре почувствовал, как страшна эта приближающаяся колонна горцев.
Бум — шаг. Бум — шаг.
Она колышется после каждого шага и приближается.
Дьявол, что же молчит Пруфф. Какого чёрта столько дней таскали по глине и кустам пушки, если теперь в самый нужный момент они не стреляют.
Бум-шаг. Бум-шаг.
Они с каждым ударом барабана всё ближе.
Нет, не устоят люди Рене, они боятся горцев. Даже храбрец Бертье не сможет поднять их дух.
— Максимилиан, — не поворачивая головы от приближающегося врага, начал кавалер. — Скачите к фон Деницу, пусть немедля, слышите, немедля переходит овраг и строится вон у тех кустов на западе. Пусть станет на левом фланге, у колонны врага, прямо на виду у них. Пусть они его видят, но он пусть ждёт, не атакует, просто станет и ждёт. Вы поняли?
Он был уверен, что почти четыре десятка кавалеров во фланге, одним своим присутствием испортят настроение кому угодно. Даже пехоте горцев. Видом они не испугают, но стоять к кавалерам боком или даже спиной никому не захочется.
— Да, кавалер. — Ответил оруженосец.
— Скачите.
Мимо него к телегам пронесли раненого арбалетчика, скорее всего, уже не жилец. Болт, вернее, оперение болта торчало у него из правой
