принципе не часто звонят, тем более незнакомые номера. И брать сейчас трубку — опасян еще тот.
Не долго проходит времени, как мелодия полностью замолкает. Вот только это далеко не утешает, потому что через несколько секунд прилетает грозное смс.
Неизвестный: Не советую покидать город!
Глупо прикидываться дурочкой и отрицать имя абонента, данного номер. Я запомнила эту фразу еще в больнице, она тогда минут пять во мне вибрировала, после ухода Темного.
Я: Я подозреваемая?
Быстро печатаю и отправляю. Не имею привычки юлить — не мой стиль.
Темный: Завтра в 9-00 продолжится расследование, настоятельно рекомендую принять участье.
— Как-же! — хмыкаю, глядя на экран. — Завтра я уже буду далеко отсюда…
Уже собираюсь отключать телефон, как с этого номера прилетает еще одно сообщение.
Темный: На всякий случай, у вашего подъезда дежурит патруль. Так… чисто ради вашей же безопасности.
— Черт! — ругаюсь вслух и, скинув сумку с плеча подбегаю к окну. — Вот же ж влипла! — пищу от досады, разглядев внизу черный тонированный джип.
Ох, незаметно выйти не получится.
Ну за что мне все это?
Даже не знаю за что больше переживаю: за то, что меня явно пытаются обвинить в убийстве, или за то, что Савелий совсем близко. К гадалке не ходи, он знает мой адрес. Полагаю, в больнице наследили намеренно, чтоб меня задержать.
Так… Выдыхаю протяжно.
Сейчас нужно успокоиться. Мне нельзя тратить энергию на плохие эмоции, вот ни капельки. Как учил отец — нужно решать проблемы по мере их поступления. И на данный момент, главная проблема — Лев. Полагаю, раз встреча с Темным неизбежна, поэтому, сейчас стоит сесть и спокойно подумать, о чем завтра говорить и, как себя вести.
Ведь сегодняшний опыт показал, что я слегка не в себе, находясь рядом с этим человеком.
Кто он такой? И вообще… Сколько ему лет, если он из министерства? На вид, не больше двадцати пяти, ну, это если судить по его серьезному выражению лица. Улыбнись он, думаю там и вовсе все двадцать.
Зачем я о нем? Зачем думаю о его возрасте и о серебристых глазах? О его мускулистом теле, одуряющем запахе?
Мне это все чужда! Запретно. У такой как я, не должно быть близких отношений. Они все умирают… доказанно.
Черт, этот Лев, странным образом влияет на мой мозг. И последнее, чего мне сейчас хочется, так это встречаться с ним вновь.
Алиса
— Иди ягодка, умоляю иди… — дыхание Ярика обжигает мои ненасытные губы. Мамочки, оно такое сладкое и притягательное, что только его и хочется вдыхать.
— Еще, Яр, — подбираюсь ближе, — Еще поцелуй! — сама касаюсь его раскрытых губ.
Они у нево ярко алые, зацелованные, искусанные мной, ведь сегодня я сполна вытащила из нашей встречи. Я буквально занималась сексом с его ртом, осмелев наконец… Ведь по голосу Артема, моя тигрица усекла, что брат сдается. Передает-таки меня в руки своего вечного недоброжелателя.
Не понимаю своих чувств. Меня то окрыляет, от нежных поцелуев Кима, то… приземляет от внутреннего переживания за брата.
Вот куда он собрался? Обиделся? Сдался? А что, если там опасно? А вдруг с ним что-то случится? Я же… Я же ума лишусь без него. Чувствую ведь.
Отсекаю все негативные мысли. Мне больно от них. Волнуюсь. Намеренно конвертирую опасную тревогу в нечто провокационное и запретное. Так просто легче…
— Хочу твой язык Яр, везде хочу… — словно в бреду транслирую, перевоплощаясь в нечто безбашенное. Я словно пьяной становлюсь за какие-то миллисекунды. С Яром по-другому не умею.
— Ох, Алиса помолчи… — Ким сгребает мое лицо в свои ладони. — Что же ты творишь? — глубину своих зеленых глаз в меня вливает. — Губишь же… — выдыхает рвано и целует, целует, да так нежно что сердцевина пульсировать начинает.
— Люблю тебя! — шепчу, в раю утопая, — Люблю!
— Все маленькая, поднимайся, — головой отрицательно мотает, — А то, я за себя не ручаюсь…
Последнее говорит более серьезно, а меня, проказницу, и это умиляет. Он так старательно сдерживается, лишнего не позволяет и, его слова «за себя не ручаюсь», точно приглашение на что-то большее.
— Что ты сделаешь, Ярик? — искушаю шепотом. — Разденешь меня? Будешь трогать? Целовать?
Знаю по краю лезвия хожу, но я такая. Не переделаешь. У меня голову сносит, когда он рядом. Почему бы и ему не снести?
Ярик вдруг стискивает меня сильней и заталкивает в пустой лифт, который только меня и ждал.
— Все, Злобина, — пугающе рокочет голос над ухом, — доигралась! — нетерпеливо припечатывает к стенке. Я аж воздухом давлюсь от такого резкого поворота событий. Не ожидала. — Что ты там говорила? — шепчет сексуально, ведя носом по моей шее. — Повторяй! — принуждает похотливо и, боже… касается рукой моего оголенного бедра с внутренней стороны. — Ну! — торопит, пронизывающим взглядом обливая. При этом его рука, мучительно медленно ползти вверх начинает.
Боже, от возбуждения дрожать начинаю… Ох! Глаза закрываю, пытаясь вспомнить чем вообще провоцировала.
— Раздевай! — выталкиваю из себя то первое свое заветное. Яр на секунду прищуривается, словно убеждается в правильности, а после греховно улыбается и, господи… бессовестно отодвигает полоску моих трусиков в сторону.
— Дальше! — командует властно, а у меня уже искры из глаз, до такого откровения мы еще не доходили. — Скажи это, Алиса! — с ядерной хрипотцой заставляет.
Ой…ой…ой…
Там же… Там же, все мокро!
Мамочки, что делать? Что происходит? Он так смотрит… Почему он так смотрит? Боже, горит все между ног, я ведь чувствую его руку. Сердце вот-вот выпрыгнет из груди, но я все же решаюсь…
— Трогай — умоляюще выстанываю еще и киваю в придачу, так отчаянно жажду его прикосновений.
И он трогает…
— Боже! — точно электричеством прошивает моментально. Я аж лужицей растекаюсь, ощутив его пальцы на своих складочках. — Ох! — сокращаюсь разом, чувствуя легкое надавливание на бугорок. Как же хорошо! Как же хорошо, господи…
Дыхание беспощадно срывается и мое и его. Впервые так близко, впервые так откровенно и пошло. Пальцы эротично утопают во влаге, изучая пульсирующую плоть, а я позорно поскуливаю от наслаждения.
— Дальше, Алиса! — это уже со звериным рыком выдает. Сам еле сдерживается, вижу же на грани, но я и тут нас не жалею…
— Целуй! — срывается с губ последнее желание.
И все…
Как в стену с разгона, как поездом пополам, как стекло в дребезги — такое ощущение вызывает касание его языка к жаждущей плоти.
— Твою мать! — несдержанно ругается Ким, сжимая мои голые ягодицы. — Алиса я сдохну, какая ты вкусная! — снова пробует меня, а я со стоном его волосы в кулаки сжимаю. — Черт! —
