Тимка все три часа просидел, вытянувшись в струну. Сенька вскоре перенес скамеечку поближе к Павлу и больше смотрел на то, что тот делает с паяльником, чем на экран. А Маруся, увидав, как с черными лицами выползали из аварийного реакторного отсека моряки и их рвало сразу же за порогом, просто-таки испарилась из комнаты.
— Ну, как впечатление, пацаны? — спросил Павел, вынимая диск.
— Расшибись! Никогда бы не подумал, что Индиана* так может нашего капитана сыграть! — выпалил Сенька.
— А ты, что скажешь, Тимка?
Тима сполз с табурета и стал растирать затекшие ноги.
— Паша, — спросил он после небольшой паузы, — а почему они сразу такими больными стали? Ну, моряки, которые делали ремонт реактора. На них же были защитные костюмы. И что они там делали с какими-то трубками.
— Вообще-то тут у американцев небольшой перебор со спецэффектами. Насколько я знаю, признаки острого лучевого поражения появляются не сразу. Но, в общем, все правильно. А костюмы эти — одна видимость. Это же первая авария с реактором. Никто еще не знал, как защищаться от радиации. А варили матросы трубы системы охлаждения. Из-за ее неисправности все и произошло.
— И все они погибли?!!
— Те, что у реактора побывали — да.
— А остальные?
— По-разному. Человек двадцать не стало через год-два. Другие выжили.
— А сейчас тоже бывают такие аварии?
— Ну, такие не такие, а бывают. За последние десять лет семь лодок с экипажем на дно легли. На глубине трех-четырех километров. Две американские, остальные — наши.
— Откуда ты это знаешь? Разве это не военная тайна?
— Проснись, пацан, ты живешь в век информационного бума. Полазь по сети, еще не то узнаешь. Вовка приедет, купит вам компьютер — и добро пожаловать в Интернет. А может и папаша твой расщедрится. Маруся говорила, ждете вы его.
На этот вопрос Тимка не ответил, а продолжал расспрашивать.
— Паш, а долго они могут плавать, ну… сами по себе.
— Без берега? Два-три месяца — это обычное плавание, а так и год могут.
— А как же воздух?!!
— Во-первых, они могут всплывать. Во-вторых, если долго находятся в автономке на глубине, сами составляют газовую смесь для дыхания. Кислород, между прочим, из воды получают. А знаешь, сколько у них защитных оболочек?
Оглушенный всем увиденным и услышанным, Тимка покачал головой.
— Пять! Наружная оболочка специально, чтобы звуки поглощать, и еще четыре из титана.
От Павла Тимка вернулся задумчивым и после ужина лег спать без всяких уговоров, не дождавшись припозднившегося на стройке Михаила Петровича.
Зинаида Васильевна забеспокоилась, потрогала Тимкин лоб. Потом спросила, не болит ли у него живот и не поссорились ли они с Сенькой. На все ее расспросы Тимка отрицательно качал головой.
Михаил Петрович, озабоченный рассказом жены, перехватил ночью племянника по дороге из туалета, спросил, все ли у того в порядке, и на руках отнес в детскую.
Утром Михаил Петрович ушел из дома до того, как Тимка встал, а придя с работы, сразу же спросил, как там Тимур. Зинаида Васильевна успокоила:
— Как всегда. Скакали с Сенькой по двору на одной ноге, кто кого «перескачет». «Консенсуса» по этому вопросу не достигли и подрались. Пришлось отхаживать их полотенцем. После этого стреляли из арбалета в твой старый соломенный «брыль». Шляпа отделалась легким испугом. А вот горшок с геранью, который я в Плезир вынесла, получил ранение средней тяжести.
Немного погодя, когда уставший Миша- бригадир в ожидании ужина задремал на диване в гостиной, из кухни выглянула Зинаида Васильевна и рассерженно окликнула мужа:
— Миша! Ты что — не слышишь? Телефон звонит! А у меня руки в муке!
Михаил Петрович неохотно потянулся к трубке.
— Квартира Рокотовых? Михаил, ты? — раздался в трубке глуховатый спокойный голос.
Михаила Петровича как током ударило.
— Антон?!!!
— Так точно. Здравствуй, Миша!
— Здравствуй, здравствуй, дорогой! Ты где? Когда приедешь?
На том конце провода тихонько рассмеялись.
— Значит, ждал бродягу? В Москве я. Если уговорю своих медицинских генералов, то ждите меня на этой неделе. Как Зина? Володя?
Откашлялся.
Тимка здоров?
— Тимка такой еще парень! Чуть ли не с меня ростом. Ждет тебя. Мы все заждались! А Вовка в Сургуте, бурит вечную мерзлоту.
— Миша, я позвоню перед приездом. А тебе нужно что-нибудь из Москвы привезти? Может инструменты какие-нибудь? И Зине.
— Ничего не надо, Антон. Только приезжай!
— Тогда всем привет и до встречи!
Михаил Петрович долго еще держал в руке трубку, из которой раздавались короткие гудки.
— Миша, — заглянула в дверь Зинаида Васильевна, — это не Клара звонила?
— Антон в Москве…
— Да ну! А к нам когда?
— Не знаю. Тимку нужно как-то подготовить, — сказал растерянно. — А где он сейчас?
— На великах с Арсением катаются. Через час обещали вернуться.
Михаил Петрович тяжело поднялся с дивана и отправился в свою мастерскую в сарайчике, чтобы занять работой руки. Так в одиночестве думалось ему лучше.
— Кутик, — сказал он Тимке, когда тот с влажными после душа кудряшками устраивался у ночника в третий раз перечитывать любимую повесть Кервуда о приключениях медвежонка и щенка в Канадской тайге.
— Кутик, ты знаешь, что Вовка осенью приедет?
— Не осенью, а в конце лета. Август еще летний месяц. Знаю. Вот весело будет!
— Ладно, грамотей. А еще раньше, на этой неделе приедет твой отец. Звонил он сегодня из Москвы.
Тимка опустил тяжелую книгу на одеяло и испуганно взглянул на папу-Мишу.
— Зачем?!!
— О чем ты, Кутик? Он к родным людям едет! Это же радость большая и для нас, и для него!
— Только не для меня! Не приезжал, не приезжал и вдруг объявляется!
— Тима, у них на лодке была большая авария. Мне в военкомате сообщили, но просили до возвращения Антона никому об этом не рассказывать.
— И Вове?
