он её бесил! Она была так близко, а внутри уже тянуло настолько больно, что Гвен непроизвольно попыталась свести бёдра, получить хоть какое-то давление. Безуспешно.
Ей. Нужен. Он. Сволочь.
— То, что ты делал, может любая лесбиянка! — выплюнула она злую фразу, мечтая сбить это слишком довольное выражение с его лица.
И ей удалось. Его скулы свело, кадык нервно дёрнулся, и это последняя капля в чаше его терпения.
Хантер стискнул руками её талию, рывком сдёрнул девчонку с поручня. Её ноги всё ещё были ватные и подгибались, не давая опоры. Но она и не нужна. Гвен практически повисла на стальном поручне, ударяясь о зеркальную стену головой. Протестующе прошипела, возмущённая своим новым положением. Но её никто больше не спрашивал о желаниях. Платье перекрутилось на талии мятой тряпкой, белоснежные ягодицы выставлены бессовестным образом, а дыхание пропало совсем.
Гвен не знала, чего хотела больше: умолять о нём внутри себя или немедленно прекратить это безумие, выпрямиться и просто свернуть ему шею. О, она бы могла. Бесспорно. И должна была поступить именно так.
Но вместо этого прогнулась в спине, нетерпеливо проскулила. Все тело ныло в острой потребности, по ноге до самого колена скатилась капля влаги, и пауза прекратилась. Горячие ладони на ягодицах сжались до боли. К бедру прижался освобождённый из плена одежды твёрдый член, пульсирующий от прилива крови.
— Проси. Проси меня, — хриплый приказ, и Хантер уже не был способен держать себя в руках.
Его рука проскользнула на её талию, надавливая, чтобы усилить прогиб в спине. Великолепно. Кошка, дикая пантера. Скулящая от своего возбуждения. Покорённая. Сломленная.
— По…жалуй…ста…
По щеке скользнула унизительная для неё слеза. Это не просто проигрыш — это крах. Но в эту секунду была только боль внизу живота, требования тела и зов природы. И она получила долгожданный приз. Одним сильным толчком, сразу до основания немаленького члена, ворвавшегося в неё и остановившего пульс на долгую секунду.
— Чёрт возьми, — сорвался в стон Хантер, не ожидавший такой умопомрачительной тесноты.
Подрагивающая каждой внутренней мышцей, обхватившая его почти болезненно. Невероятная. Горячая. Нервы — истончавшие ниточки, грозящие порваться в любой момент. Терпеть было невозможно, и он начал резкие, грубые толчки, на что Гвен жалобно вскрикнула, подаваясь ему навстречу.
И ненавидела себя за эту слабость.
Глухой рык, и Хантер схватил её за спутанные волосы, натягивая пряди. Заставляя её откинуть голову, предоставить доступ к шее. Впился в неё зубами, нисколько не уменьшая силы движений, проникая в самую глубину тела вредной девчонки. Аромат лаванды кружил голову, а ощущение своей победы дурманило как наркотик. Остатки разума стирались, зверь порвал все цепи и теперь только упивался победой.
Вколачиваясь в податливое тело. Наращивая амплитуду и скорость толчков, срывая стон за стоном с истерзанных губ. Покусывая нежную кожу до синяков. В кровь. В каждую клеточку. Сводя с ума.
— Да-а, чёрт, да-а! — хныкала Гвен, ощущая приближение чего-то огромного, как раскаленный шар, разрастающегося внутри.
Его грубость была почти болезненна, как и непривычные размеры. Она чувствовала каждый дюйм его плоти, достающей слишком глубоко для её маленького хрупкого тела. Но дьявол её побери, если она способна это прекратить!
Ускоряясь, сбиваясь в рваный темп, но обоим уже было плевать. Пьяны этой близостью, единой целью — дойти до своего пика. И нет никаких преград на пути. Она не выдержала первая, начиная мелко дрожать в его руках, буквально втягивая в себя горячий твёрдый член. Внутри взрывался яркий фейерверк, распространяя жар в каждую мышцу, и Гвен казалось, что она загорелась. С громким криком улетела в поразительный по своей мощи оргазм. Конвульсии били во все конечности, колени подгибались, и только вовремя подхватившая рука не дала упасть.
Хантер едва успел выйти из неё, со стоном изливаясь на ягодицы и подол платья. Его трясло от этого чистого кайфа, от криков этой бестии, всё ещё звенящих в ушах. Наконец, отпустил её волосы, позволяя локонам прикрыть следы на шее и плечах — бордово-красная, а местами уже синеватая картина.
И только теперь начал понимать, что произошло.
Боже. Он её практически изнасиловал.
Твою мать. Вот что значит — держал зверя взаперти слишком долго. А все чёртова Миледи, которая увела его жертву и не дала выпустить пар. Теперь он сорвался на практически незнакомую девушку.
Извиняться? Наверное, уже поздно, и совсем не в его стиле.
Гвен выпрямилась, быстро отстраняясь и позволяя платью прикрыть трясущиеся ноги. Глаза жгло от слёз, от захлестывающей её ненависти. Сердце ещё громыхало в груди, не в силах успокоиться. Всхлипнув, не смотря на Хантера — ради его же, чёрт побери, безопасности! — наклонилась, подбирая непослушными пальцами рассыпавшееся содержимое своей сумочки.
Ублюдок. Сукин сын. Да и она не лучше!
Хантер безнадёжно прикрыл глаза, растеряв все возможные едкие фразы. Мимоходом хлопнул по кнопке лифта, запуская его движение. Потянулся к брюкам, болтающимся где-то в районе колен.
— Прости, — кое-как он выдавил из себя.
Почти неслышно, без раскаяния. Потому что его и не было — он не жалел о том удовольствии, что испытали они оба. И не сомневался, что ей понравилось, несмотря на раздражённый вид. А ещё был поражен тем, как легко она приняла боль, да ещё и смогла поймать от этого свою долю наслаждения.
Ненормальная. Такая же, как он сам. И единственная в своем роде, ведь таких он ещё никогда не встречал. Таких же больных на голову.
Лифт тренькнул, оповещая об остановке. Гвен подняла огромные малахитовые глаза, выливая на Хантера ушат ненависти и презрения. Сжав сумочку покрепче, она бросила сквозь стиснутые зубы:
— Засунь себе эти извинения в задницу! — и выскочила из лифта, оглушительно стуча каблуками.
А на черном подоле даже слепой бы мог рассмотреть белые разводы от его спермы. Но это не делало женскую фигуру менее сексуальной и манящей. Скорее, наоборот: такая злая, она распаляла ещё больший интерес.
Тяжко вздохнув, Хантер тихо порадовался пустоте коридора. Устало потёр переносицу, опуская взгляд. В такой откровенно идиотской ситуации он оказался впервые. И тут увидел оставшуюся в самом углу кабинки небольшую глянцевую бумажку. Видимо, в спешке и на
