набрасываясь на суда, сметая их с пути, обжигаясь об активированные защитные поля.
Девятый дивизион, выстраиваясь в боевом порядке, рассредоточился по подсектору, ограничив маневр атавитам.
– Химала, принимайте координаты для подключения к глиасовой сети.
– О, вы даже позволите нам поучаствовать, какая честь для нас, – в голосе главного энтиоди ирония. – Имейте в виду, я считаю и сохраню алгоритм.
– Химала, признайтесь, вас никто сюда не отправлял, – Ираль наблюдал, как перестраивается коклурнианский флот.
– Господин Адальяр, я услышал ваш призыв, что вам еще от меня нужно?
– Просто хочу узнать, не понадобится ли вам политическое убежище после сегодняшнего дня.
Химала, как это и следовало ожидать, хмыкнул, отозвался неопределённо:
– Ну, это мы еще посмотрим.
Раз за разом формировалась глиасовая сеть, вовлекая в нее все новых и новых атавитов. Ульяна чувствовала, что горела. Медленно. Будто на сыром костре садиста-инквизитора, задыхаясь от горечи и пыли. Огонь лизал лодыжки, неторопливо пробирался под ребра, обнимая жестоким обручем, ослепляя и не позволяя дышать.
– Ульяна, разомкни цепь, передай управление Киру, – кричал Артем, пробиваясь сквозь ватную глухоту и ослепляющий свет. Она продолжала держать строй, раз за разом подключая новые корабли и превращая в космическую пыль тех, кто хотел называться богами. Не позволяя ему опомниться.
– Ульяна, пожалуйста, – в голосе Артема – паника. – Крыж, я не вижу ее сигнал, полное смыкание биопараметров!
Она продолжала гореть, уже не в силах сделать что-то иначе, врастая в созданную «Фокусом» нейросеть.
Она становилась им.
Собственного сознания не осталось, осталась только боль. Она тянулась по жилам, дробила кости, сжигала внутренности и выворачивала суставы. Тело, ставшее легким и чужим, и его боль – это все, что связывало ее с этим миром.
На ее глазах пыль, подхваченная высвободившейся энергией и тахионным вихрем, формировалась в небольшие смерчи, пока пятый подсектор не оказался абсолютно чист.
В ушах – приглушенные крики «ура», возгласы на всех языках Единой галактики и Коклурна.
И единственный голос, словно шорох:
– Ульяна…
Она слушала его.
Ей очень жаль.
Слушала его, погружаясь в небытие.
В потоках чёрных
Под сердцем тьмы,
Где ангел ждёт
В лучах мечты.
Исчезнет небо
Пройдут дожди,
Ты тихо скажешь мне «прощай».
Ведь мы уйдем на небеса
Оставив на других
Мечты, дела, любовь,
Надежду выжить.
Она плыла, сливаясь со звездами.
Не было боли, она осталась светом, которого Ульяна сейчас не чувствовала.
Осталось только сознание. И оно просило свободы.
Космический ветер гладил по лицу, она вдыхала его, пробуя на вкус. Талый снег. Мокрые, пропитанные ледяной влагой, камни. И запах хвои. Он повсюду. Это запах ЕЕ космоса.
– Флиппер, ты слышишь меня? – позвала в пустоту.
Верхний свет в медлаборатории мигнул. Одно за другим помещения – жилые и технические – погружались в полумрак. Только тусклые линии резервного освещения, узкий коридор жизнеобеспечения.
Биение знакомого сердца совсем рядом, и дельфиний крик, будто из глубины. Твердая и гладкая спина под пальцами. Мираж, но как приятно!
– Где все, я не слышу голосов. Я умерла?
– Ты в саркофаге гиперсна, подключенная к программе регенерации. Экипаж «Фокуса» отбыл на «Торпас» по вызову начальника криминальной полиции чуть более часа назад.
Ульяна улыбнулась.
– Я хочу быть с тобой. Только ты и я…
– Следует ли мне расценивать это как команду?
– Да, Флиппер.
– Слушаю, капитан. Принимаю к исполнению.
Щелкнули гравикомпенсаторы. Маневровые активировались. На экранах мониторов в рубке загорелся код управления – ТРОПАН – карта маршрута ушла в синюю зону. «Фокус» неторопливо сработал маневровыми, активировал импульсный двигатель, и плавно качнулся, двигаясь по гравитационной стяжке.
Ульяна, находясь в гиперсне, плавно парила, не чувствуя собственного тела. Перед ней появилась светящаяся серебром фигура.
Она хотела, чтобы это была мужская фигура. Чтобы военная выправка и строгий взгляд, чтобы вертикальная морщинка на переносице, которую все время будет хотеться разгладить и прикоснуться к гладко выбритой щеке.
Фигура приближалась. Сомнений не осталось: ее Флиппер, ее Артем.
– Капитан… – проговорил знакомым металлическим голосом. – Каков маршрут?
– Идем на Галоджи.
* * *
Артем рассеянно кивал, получая указания от Теона, подписывая бумаги и протоколы. Бегло просматривал их и ставил свою подпись – цифровой код становился зеленым, и открывался следующий файл.
– Долго еще? – поднял глаза и посмотрел на секретаря Теона.
– Еще пара минут и мы вас отпустим.
Его мысли были там, на «Фокусе», у саркофага. Но прибывший на место Теон и представителями Чрезвычайной комиссии вызвали их на «Торпас». «Фокус», оставленный на подзарядке, плыл на рейде, чуть в стороне от обычный трасс, снова оживших транзакционных окон.
У него сработал креоник, выслушав сообщение, он с удивлением посмотрел на Паукова и переключил громкую связь:
– Сообщите команде «Фокуса», что фрегат встал на координаты транзакции. Зарегистрирован курс фарватером через Выжженное поле, на территорию Коклурна. На пульт дежурного поступило сообщение от капитана Роговой, адресовано начальнику лаборатории Артему Паукову.
Артем вскинул голову:
– Что?
Вскочил.
Бросился на мостик. Коридор, переборки распахивались перед ним. У последней его догнали Крыж, Авдеев и Ксения.
– Что случилось?
Артем ворвался на мостик. Дежурный офицер преградил им дорогу, сделал приглашающий жест к свободной стойке:
– Прошу, господин Пауков, сообщение загружено.
Артем активировал окно, торопливо надавил иконку принятого сообщения:
– Артем. Прости, что так и не поговорила с тобой. Просто пока не могу. Пожалуйста, не сердись. Мне надо побыть одной. Совсем одной… Не ищи меня. Обещаю, я вернусь сразу, как только буду готова.
Короткое сообщение. Голос Ульяны.
Артем растерянно уставился в экран, снова и снова вглядываясь в текст.
– Может, корабль угнали? – несмело предположил Кир.
Артем покачал головой.
– Вряд ли, – Ксения была согласна с ним, смотрела с сочувствием. Пробежав взглядом скупые строчки сообщения, пробормотала: – Ей правда надо побыть одной, ребят.
Артем вцепился в стойку, простонал:
– Но как я могу ее отпустить? Сейчас – как?
Почувствовал, как на плечо легла рука Крыжа:
– Ксю права. Дай ей время… У «Фокуса» не выключен интеркод, он будет автоматически сбрасывать на мой креоник координаты фрегата раз в сутки. Мы будем знать, в какую дыру они забрались и где зализывают свои раны.
* * *
Спустя два месяца
Артем перебирал креодиски, мрачно поглядывал на Крыжа. Тот склонился к монитору и рассматривал виртуальную модель молекулы, вертел ее, приближал – ждал завершения анализа.
– А мы можем, изменить молекулярную структуру глиаса? – он ткнул пальцем в экран в тех местах, где проекция молекулы «расслаивалась», образуя сложную спираль.
Артем пожал плечами:
– Ну, как известно, можно и зайца научить курить. Только зачем,
