Может, из-за бури, подумал я. В ту ночь, когда Управляющий притащил меня сюда, тоже была буря. Помню, какой перепуганной выглядела Ирен, когда вышла отпереть дверь. Горди позже сказал мне, что она с детства до смерти боялась летунов. Но Ирен лишь взглянула на меня и разрешила мне остаться. После этого Управляющий сказал, что мне тут будет хорошо, и улетел. И мне было хорошо: я начал работать прямо здесь, на этом Месте, подружился с Горди и Ирен. Мне здесь действительно нравилось.
Так почему же сейчас? Словно Генри воскрес из мертвых и чего-то ожидал от меня. Только не говорил, чего именно.
Вспыхнула зеленая молния, деревья возникли из тьмы и вновь исчезли. Я подумал, что хорошо бы мне добраться до дому прежде, чем буря разыграется как следует. Тут я услышал музыку и разговоры, выглянул в окно и увидел, что по тропе первым поднимается Дуэйн. Он притащил с собой всех гостей. Я чертыхнулся и попробовал ускользнуть через задний ход, но оттуда тоже подходили люди. Они все влезли внутрь и болтались вокруг. Дуэйн встал у стены. Потом он увидел меня.
— Эй, напарник, — заорал он. — Джи-Ди! Ты где был?
Я не мог бы ответить, даже если хотел. Вспыхнула молния, и сразу раздался чудовищный громовой раскат. Дуэйн как раз говорил что-то Робу. Затем он засунул мизинцы в уголки рта и свистнул.
— Слушайте, все! Робби говорит, что он все еще не верит в то, что это место — Загадочное.
— Нет! — заорали люди.
— Он не верит, что все обходят это место. Даже молнии! Ладно, Роб, держу пари, что я влезу на это дерево и со мной ничего не случится.
— Подумаешь, великое дело.
— Великое дело говоришь? Ладно, пошли со мной, Робби, малыш.
— С чего бы… — начал Роб, но голос утонул в очередном ударе грома. Наконец, на его лице проступила медленная улыбка. — Ладно, — сказал он, — на сколько спорим?
— На три пятьсот.
— Договорились. Но ты должен пробыть там десять минут.
— Заметано.
Дуэйн оттолкнулся от стены и вышел. Ветер закручивал деревья на фоне ярких, стремительных облаков. Я перехватил его.
— Да ладно, парень, оставь это, — сказал я.
— Ты что, смеешься? Еще три пятьсот, и мне хватит на мотоцикл. Пожелай мне удачи.
— Угу.
— Ладно. — Он ткнул в кого-то пальцем. — Эй, вы! Подсадите меня.
Двое гостей сцепили руки и помогли ему влезть.
Дуэйн начал карабкаться. Уже через несколько секунд его можно было разглядеть лишь при вспышках молний. Поначалу он лез быстро, затем остановился. Там, высоко на перекрученном древесном стволе, он выглядел усталым и растерянным, и я подумал, если с ним что-нибудь случится, Ирен этого не переживет. Тогда, обхватив ствол, который сейчас был скользким из-за дождя, я полез за ним. Такое лазанье входило в мою подготовку на поводыря, и мне оно удавалось. Я быстро добрался до него. Ухватился за верхнюю ветку, подтянулся, а потом подтащил Дуэйна к развилке — передохнуть.
— Парень, — пропыхтел он, — спасибо. Я и забыл, до чего чертовски трудно лазать по деревьям.
Дерево согнулось под порывом ветра и резко выпрямилось. Опять сверкнула молния, так близко, что внутри моих глазных яблок вспыхнула огненная полоса.
— Хватит. Мы слезаем.
— Ни за что! — Он опять полез наверх.
— Дуэйн!
Но он не остановился. Ближе к верхушке было больше веток, и теперь ему было легче. Я полез за ним. Через пару минут мы оба угнездились в одной из развилок на верхушке, удерживаясь под порывами ветра, швыряющего нас взад и вперед, а молнии так и носились вокруг.
— Вот это да! — проорал Дуэйн. — Ничего себе!
— Кто сказал тебе, что молния никогда не ударяет в Место?
Дуэйн поглядел на меня. Ветер бил ему прямо в мокрое от дождя лицо.
— Никто, — ответил он и расплылся в улыбке.
Утром, когда буря утихла, я натянул дождевик и отправился на работу, чувствуя себя усталым, разбитым и медлительным. Когда я добрался, ворота были закрыты. Ирен ждала меня на крыльце.
— Что происходит? — спросил я.
— Буря снесла часть моста на Рэйндж-Лайн. Похоже, пару дней у нас каникулы.
— Хочешь сказать, мы закрываемся?
— Никто не сможет сюда добраться, золотко. По крайней мере, автобусом. Уж наверняка никто не припрется сюда пешком за пять миль, чтобы еще и пять долларов заплатить.
— Думаю, нет.
— Сегодня тебе получше?
— Ага, — сказал я. — Все нормально добрались? — Я имел в виду Дуэйна. Я так злился на него, что с тех пор, как мы слезли с дерева, не сказал ему ни слова и с тем и ушел.
— Ага, Дуэйн уже заглядывал. Так мы и узнали про мост. Хочешь позавтракать?
— Нет, спасибо.
— Чем собираешься заняться?
— Думаю, вернусь к себе и почитаю, или еще что-нибудь, — сказал я. — Разве что, у вас есть для меня работа.
— Ничего на сегодня. Послушай, золотко, мне не по себе от мысли, что ты будешь сидеть там один, в этой развалюхе. Почему бы тебе не поехать с нами в город?
— А как насчет моста? — спросил я.
— Мы проедем до того места, где он размыт. Дуэйн встретит нас на той стороне.
Я подумал. Вообще-то, ехать мне не хотелось.
— Говорят, позже будет солнечно, — настаивала Ирен. — Давай, порадуй старушку.
— Ладно, — сказал я.
Поток, который буря прогнала по руслу реки, смыл с моста деревянный настил. Ремонтники перекинули временные мостки и закрепили их. Мы с Горди и Ирен осторожно перешли на другую сторону, где нас в своем грузовичке поджидал Дуэйн.
— Не искупались по дороге? — сказал Дуэйн. — Как вы?
— Отлично, — жизнерадостно ответила Ирен.
— Влезайте. Хотите, в кабину, хотите — назад.
— Мы поедем сзади, — сказал Горди.
Я сел в кабину к Дуэйну. Он вел грузовик медленно, объезжая упавшие на дорогу ветки.
— Вчера был сущий ад, — сказал Дуэйн. — Я думал, мне голову сорвет, на этом дереве.
— Зачем ты это сделал? — спросил я.
— Из-за денег, парень. Тридцать пять сотен баксов!
— Ну, и получил ты их?
— Не совсем. Вот зачем мы туда едем. Нужно нанести визит этому маленькому скептику.
Я откинулся на сиденье. Если Дуэйн что-нибудь вбивал себе в голову, справиться с ним было невозможно.
Он свернул с Рэндж-Лайн направо, на Коаст-Роуд, широкое, современное шоссе, соединявшее железнодорожную ветку в Ореме с Гаванью. Движения тут почти не было, и Дуэйн прибавил скорость.
— Итак, ты здорово разочаровал кое-кого прошлым вечером, — сказал он.
— Мне не хочется плясать под ее дудку, — ответил я.
— Под ее дудку! — Дуэйн удивленно и с презрением поглядел на меня.
Мы перевалили через холм. Отсюда можно было увидеть Гавань, вытянувшуюся вдоль побережья. Она была покрыта солнечными пятнами, а на набережной крутились карусели. В заливе, в гавани, подобно огромному тусклому серебряному чайнику, лежала «Стелла». Потом, по мере того как грузовичок Дуэйна рыча съезжал вниз, обзор постепенно сходил на нет и только далеко в море выдавались глыбы волнолома.
Прямо за чертой города бригада рабочих натягивала палатку, которую снесла буря. Это была очень большая палатка — навес, способный вместить несколько сот человек. Вдоль шоссе ярко-голубые светящиеся буквы кричали о Возрождении Пенни-бэйкера. «Услышьте послание!» — гласила надпись. «Причаститесь Чуду!» Затем неожиданно материализовался сам преподобный Джим Пеннибэйкер. С ним были девушка в белом и юноша. Они были в сорок футов высотой и оглядывали Гавань добрым, вдохновенным взглядом.
— Это же Роб! — сказал я. — И Одри!
— Что с того? — спросил Дуэйн.
— Ты что, пытался познакомить меня с Одри Пеннибэйкер?
— А какая разница?
— Ты должен был сказать мне!
— Тогда ты был бы паинькой, а? — Дуэйн обернулся и опустил заднее стекло.
— Как тебе, Ирен? Твой Пеннибэйкер тут достаточно велик?
— Ты бы заткнулся, Дуэйн!
— Ха! — проорал тот в ответ и, внезапно съехав с шоссе, помчал по полю. Он объехал шатер, оставляя за собой грязную колею. Затем нацелился прямо на надпись.
— Держись, Джимми, малыш!
Он смял кустарник, вывернул руль и нажал на газ. Грузовичок дал задний ход, два раза крутанулся вокруг надписи и снова вылетел на шоссе, оставив позади колотящиеся друг о друга фигуры Пеннибэйкеров.
— Погляди на них, Рен! Они целуу-ются!
Я оглянулся. Горди хохотал так, что чуть не проглотил свою трубку. Ирен побелела от возмущения.
— Дуэйн Нельсон, — процедила она.
— Причаститесь Чуду! — завопил Дуэйн, и мы помчались к городу.
Мы высадили Горди и Ирен в центре, пройтись по магазинам, и поставили грузовичок на стоянке под домом, где жил Дуэйн. В Гавани, чем вы ближе к берегу, тем ниже квартирная плата, и тем запущенней выглядят дома. Я думаю, это из-за старой традиции, по которой люди с низким доходом селятся поближе к воде. Во всяком случае, день выдался влажным, а солнце начало пригревать.
