Вика так старательно привлекала внимание, что я не выдержал, схватил ее за запястье и подвис, поймав Васькин укоризненный взгляд. Не знаю, за каким чертом, но подмигнул Вике, не ослабляя хватки, и заметил, как челюсти Васяна сжались. Она уставилась на мадам-кокон и не моргала, от чего я с пренебрежением откинул руку навязчивой девицы и подпер голову ладонью.
Не такого эффекта ожидал. Ну, закатила бы глаза в привычной манере или с гневом посмотрела. Нет. Зубками скрипнула и продолжила с видом прилежной ученицы заглядывать в рот Софье Николаевне. Не знаю, как у других, а мои веки уже готовы были сомкнуться, и даже голова соскользнула вниз, привлекая ненужное внимание. Еле поборол смачный зевок.
— Вам настолько интересно, Никита Назарович?
Мадам-кокон задрала нос выше прежнего, пока я глаза потирал руками. Немногочисленные коллеги по несчастью приклеили свои взгляды ко мне. Все, кроме Васяна. Она упорно глядела на женщину по ту сторону стола.
— Ничего против добровольно-принудительных взносов не имею, — улыбнулся, откидываясь на спинку единственного здесь кресла, расположенного в углу кабинета, — просто ночь на дворе, а завтра тяжелый рабочий день. — Посмотрел на зомбированного пацана и девчонок, которые тоже не бодрствовали, и пожал плечами. — Вы на них посмотрите, — усмехнулся, когда Васька, как по стойке «смирно», спину выровняла, — думаете, серое вещество хоть каплю информации усвоило? Вряд ли, но вы можете продолжать, только… — Приставил ладонь ребром к уголку рта и прошептал, подмигивая. — Связки зря надрываете.
Вика усмехнулась. Я улыбнулся настолько широко, насколько позволяла растяжка мышц, и сложил руки на груди.
— Спасибо за заботу, Никита Назарович — спокойно ответила мадам-кокон и окинула оценивающим взглядом всех присутствующих, — время, и правда, позднее. Завтра перед завтраком жду вас у себя на пятиминутку. Все свободны, кроме Василисы и, — она еле слышно выдохнула прежде, чем сказать, — Никиты Назаровича.
В меня уперся тяжелый взгляд мадам-кокон. Вожатые засуетились, а я со скукой рассматривал заурядный кабинет. Кресло для отдыха, видимо, занял я. Остальные устроились на стульях, которые, словно по приказу, поставили на места до того, как покинуть помещение. Шкаф, стол, кулер с водой, компьютер. Интерьер не отличался оригинальностью. Коричневый в сочетании с белым. Даже у бабулек в деревне коврики в яркую полосочку, квадрат или ромб, а тут будничная серость и отсутствие вкуса.
— Итак, — Софья Николаевна вышла вперед и пристроила ягодицы к краю стола, прищуриваясь в уже привычной манере, — никому в лагере не хочется сталкиваться с подобными проблемами. Честно говоря, у нас таких случаев давно не было.
— Неужели? Да, вы скучно живете.
Усмехнулся и снова подпер голову рукой. Спать хотелось сильно, и если бы не бубнеж мадам-кокон, то я бы наверняка вырубился. Все-таки кресло было максимально комфортным, и обстановка с теплым освещением располагала ко сну.
— Скучно? — Тон Софьи Николаевны был ровным, словно она не испытывала никаких эмоций. — Что же, — женщина потерла ладони, продолжая сверлить меня взглядом, — тогда у меня возникла хорошая идея. Вы, Никита Назарович, станете наказанием для наших провинившихся.
— Не понял…
От слов мадам-кокон напрягся всем телом и улыбку держал на автомате, ожидая продолжения.
— А что тут понимать? Теперь вы занимаетесь двумя ребятами из группы, а Василиса продолжает работать с остальными по предоставленному графику.
— Двумя? — Я присел на край кресла, вопросительно подняв брови. — Один же был.
— Второй помогал.
— Почему я? Больше воспитателей не нашлось?
— Наслышана о ваших талантах руководителя, Никита Назарович, — на губах мадам-кокон появилась легкая улыбка, которая не предвещала для меня ничего хорошего, — думаю, вы станете для Вячеслава и Ильяса прекрасным примером…
Довольно посмотрел на Ваську, которая еле сдерживала смех, что меня насторожило, и прищурился. С чего это вдруг такая пауза повисла?
— Прекрасным примером того, как себя вести нельзя. — Подытожила Софья Николаевна и хлопнула в ладоши, после чего указала на дверь пальцем. — Об остальном поговорим утром. Сейчас идите к себе.
— А вот мне сейчас подробности интересны…
— Разговор окончен, Никита Назарович, — мадам-кокон ответила грубо, и мои брови взлетели вверх, — вы были правы. Боюсь, серое вещество не усвоит то, что я скажу. Приятных снов!
Женщина отвернулась, а я рот открыл, чтобы на место ее поставить, но уловил движение рядом. Васян проскользнула к выходу, и я, скрипя идеальными зубами, сквозонул за ней. Не думал, что она такая шустрая. По коридору до лестницы долетела, как колибри. Я еле догнать успел.
— Внимания моего захотела, да?
С усмешкой спросил, смотря, как длинная коса качается при каждом шаге ее обладательницы. Васька громко фыркнула, но не обернулась, продолжая переставлять ноги на ступеньки в том же скоростном ритме, что и до этого.
— Больно надо.
— Тогда зачем наплела о моих руководительских талантах?
Послышался неприятный скрежет. Кажется, кто-то себе зубы стер от восторга. Васька остановилась на последней ступеньке и презрительно зыркнула на меня.
— Без меня желающих хватает, — она прищурилась и сжала пальцами перила, словно боялась сорваться и надавать мне по макушке, — а от твоего внимания, Баринов Никита Назарович, у людей из носа кровь идет. Так что, увольте.
Васян развернулась и пошла в сторону своей комнатушки, которая находилась не так далеко от моей. Освещение слабое. Коридор пустой. Сам бог велел пошалить.
— Не будь душной, Васька, — настиг ее ровно в тот момент, когда она открыла дверь и зыркнула на меня, — я же тебе помогал.
— Помогал? — Фыркает и отталкивает меня, чтобы войти в комнату. — Ты лучше держись подальше и не мешай мне работать.
— Я…
Дверь хлопает перед моим носом, и я кривлюсь от желания ее вынести. Что за девчонка упрямая?!
— Ва-а-ась… — Протягиваю предупреждающе и постукиваю по дверному полотну пальцами. — Вася-а-ан…
— Слушай, — ее миниатюрный носик появляется в крошечной щели, — ты веселись на здоровье и помогай, кому хочешь, а мне, пожалуйста, не мешай выполнять свои обязанности, хорошо?
— С чего бы…
— Хорошо.
Очередной хлопок по носу заставляет крепко сжать кулаки. Смотрю на чертову дверь и в голове куча гадких мыслей пролетает. Слышу возню за тонкой преградой, и взгляд сам падает на замочную скважину. Не мешать, говоришь. Улыбка расплывается по лицу, как мороженное по горячему асфальту. О’кей!
Васька
Я не могу нормально спать с той самой поры, как в моей жизни появился Баринов. Человек-проблема вырастает на каждом моем шагу, словно поганка на трухлявом пне, и даже дождика грибного не требуется. Ворочаюсь с бока на бок, мучаясь от кошмаров с участием Никиты, и просыпаюсь совершенно разбитой. События последних дней, будто огромным камнем, прибивают к постели, с которой я не стремлюсь вставать.
