приткнувшуюся к стене дубинку.
— Не совсем понял, — признался он. — Ты хочешь сказать, её успокаивает, что ты на неё орёшь? Ну, говоришь с ней жёстче?
— Да. Она думает, я очень уверенный человек, который знает, что нужно делать в экстремальной ситуации, и потому перестаёт бояться.
— Ну-ну… — сказал брат и шмыгнул носом.
Через пять минут они сидели возле Лулы, поспешно поедающей добавку. Девушка вроде как освоилась, после того как Алиса без вопросов и пожеланий налила ей эту добавку, и теперь можно было поговорить с ней. Поэтому новая хозяйка дома, каковой себя считала Алиса, и начала решительно, не давая опомниться:
— Лула, я ничего не знаю про этот дом и лес. Расскажи всё, что знаешь. Кратко!
Виктор с новым недоумением взглянул на неё. Смутило слово «кратко»? Но опять промолчал, что Алиса ну очень одобрила. А эта белобрысая пигалица поспешно заглотала последнюю ложку супа и глазами, заблестевшими любопытством, обвела обоих господ.
— Этот лес заняли измигуны. — И, наверное, посчитав, что она высказалась точно по требовательному вопросу хозяйки (или госпожи?), приподнялась на месте, чтобы оглянуться на плиту, на которой стояла кастрюлька с порцией нагретого супа для неё.
Алиса чуть не зарычала, уловив насмешливый взгляд младшего брата: «Ты же хотела, чтобы она объяснила кратко! Ну и получи!» Ладно, фиг с ним.
— И чего их бояться? — пренебрежительно спросила она. — Тоже мне — нашла, чего бояться. Измигуны — так измигуны. Ничего особенного!
Скрытое поддразнивание помогло.
Лула уставилась на них уже вылупленными от ужаса глазами:
— Господа не боятся измигунов?!
И речь вновь перепуганной девушки излилась на внимательных слушателей так, что к её концу они стали весьма серьёзными.
Итак, по словам Лулы, измигуны — это страшные лесные твари, близкие к демонам. Они приходят к людским жилищам и выкликают своих жертв, используя голоса, знакомые и даже родные. Услышав такие голоса, заворожённые адским звуком, люди, даже зная о измигунах, выходят из своих жилищ, и измигуны набрасываются на них всей стаей, рвут их, раздирают в клочья…
— И всё? — холодно перебила белобрысую Алиса, стороной отметив застывшего в какой-то прострации Виктора. Впечатлился? Не надо бы… — Мы будем спать на втором этаже, так что нам…
— Они по стенам бегают!.. — с придыханием выпалила Лула. — В окна стучат, а если им ответить, лезут в дома!
— А если не отвечать?
— Вокруг дома всю ночь будут бегать!
— Ну и пусть бегают, — уже рассеянно сказала Алиса, и Лула замолчала, возмущённо глядя на госпожу: пугала, пугала, а напугать не сумела! Алиса тем временем определилась со следующим фактом, нужным ей и спросила: — Лула, когда они приходят?
— После заката, — поёжившись, ответила белобрысая.
— А почему они тогда не приходили в эту ночь, в прошедшую?
— Так они пока не знали, — простодушно объяснила Лула. — Что дом уже не пустой.
Вот теперь Алиса метнула укоризненный взгляд на брата: «Это ты орал, когда грибы нашёл! Значит, в эту ночь они точно припрутся!» Виктор виновато потупился.
— Ладно. Займёмся нужным в нашей ситуации, — решила Алиса. — Мы не знаем, когда сюда приедут и приедут ли вообще. Дороги в нужную сторону мы тоже не знаем. Зато знаем, что все дороги проложены в лесу. Значит, нам надо приготовиться к жизни здесь, какой бы она ни была. Начнём же вот с чего. Виктор, ты ещё не отказался от мысли побольше набрать грибов? Место тамошнее, грибное, недалеко от дома, так что за тебя переживать не буду.
— Не отказался! — обрадовался брат. — Только ты мне тару выдай.
— Тару тебе ещё, — проворчала сестра. — Возьми вон мешок, как ты раньше и хотел. Их здесь полно. Он в любом случае легче, чем ведро или кастрюля.
— Два возьму! — возликовал Виктор, машинально дотрагиваясь до меча на боку.
Этот жест успокоил Алису: брат начинает привыкать к здешней жизни.
— Только не увлекайся, — напомнила она. — Вернись домой до заката. А мы с тобой, — сурово взглянула она на Лулу, внимательно — открыв рот, слушавшую их, — будем солить те грибы, которые уже собраны. Начнём с белых — сварим их и прямо в кастрюлях, снесём в подпол — крышку от подпола я уже видела. Наша бабушка грибы на зиму заготавливала именно так. Да и удобней: взяли такую заготовку — и можно сразу в суп. А потом, если времени хватит до вечера, можно будет груздями заняться. Они мытые, так что только засолить и остаётся. Посудин здесь полно — может, успеем и то, что дан Виктор чуть позже принесёт, обработать.
Судя по помалкиванию белобрысой, названия грибов не вызывали у неё удивления. И грибами она тоже ранее занималась. И Алиса подумала, что неплохо бы во время заготовки разговорить девицу, чтобы рассказала о себе. Слушая историю её жизни, можно будет узнать и об этом мире побольше.
Велев Луле найти подходящие для засолки кастрюли из тех, что вымыты, она пошла проводить брата — с целью дать ценные указания, то есть ещё раз напомнить, что Виктор должен вернуться до заката. А то и раньше — намекнула она. Чтобы помочь с той грудой грибов, которые появятся с его приходом.
А когда они вышли на крыльцо, Алиса оглянулась на закрытую ею дверь, убедилась, что она закрыта плотно, и спросила:
— Вить, а откуда у тебя такие ножи?
— Ну… я, когда полы в коридоре подметал… — замялся брат и выпалил: — Я на чердак залез, а там столько добра!
— В смысле — оружия? — изумилась Алиса.
— Да нет, не только. Там и тряпки всякие есть, и утварь разная. А что?
— Ты видел в сенях, ну, за этой дверью, какие-то ящики стоят? Мне кажется, это стенды для холодного оружия. Может, оружие с чердака перетаскать сюда?
Подумав, Виктор покачал головой.
— Лучше эти ящики втащить, наоборот, в холл. И уже там их наполнить. А то эти сени… хлипкие какие-то.
— Подумаем. Смотри, не пропадай дотемна.
— Да не бойся. Всё хоккей будет.
И брат, волоча за собой пустые мешки, побежал со ступеней крыльца, чтобы через десяток шагов исчезнуть за углом дома. Глядя ему вслед, Алиса взяла себе на заметку: надо бы и самой порыскать по чердаку. Неизвестно, как долго они здесь будут жить, но пора обзаводиться хозяйством, как следует. Пусть утварь и будет старой.
Вернулась к Луле, которая уже вооружилась самым маленьким кухонным ножом и резала белые грибы, бросая затем их в кастрюлю. Алиса присоединилась к ней и принялась исподволь расспрашивать белобрысую о житье-бытье до той поры, пока Лула не стала входить в число трёх девиц в услужении
