руки в карманы, чертовски недовольный собой покачал головой. Еще несколько шагов, прислонился к стене, замер. Держаться подальше от меня, ни видеть, ни слышать, ни ощущать. Честно? Задело. А на что я рассчитывала, после столь жестокой шутки? Скажи спасибо, что еще легко отделалась. Будь на его месте кто-то другой, еще неизвестно чем бы все это действо закончилось. Сколько раз я проходила подобное, сначала думай, потом делай, но темперамент бежит вперед мозга. Сначала эмоции, потом мысли. Когда-нибудь мой дурацкий характер подведет меня под монастырь. Да что я такого собственно сделала? Ничего с ним не случится, примет холодный душ. Ага, может нам сидеть здесь еще незнамо сколько. Ничего перетерпит, чувство воли нужно воспитывать, пригодиться в жизни. А вечером наверстает упущенное. С кем, думаю, ему не составит труда найти подходящий объект для удовлетворения естественных потребностей. Ну ты и стерва, подивился внутренний голос. А ты как будто не знал.
Глядя на мужскую, застывшую фигуру у стены, в моей душе что-то дрогнуло, мимолетное, едва уловимое, на уровне ощущения. Дрогнуло и прошло. Чувство вины за свою шутку не испытывала, но и чувства удовлетворения тоже. Сочувствия от тебя тоже вряд ли дождешься.
Тишина давила на барабанные перепонки. Серые стены снова стали подступать, сознание помутнело.
Снова барахтаться в океане паники, беспомощно глотая воздух, гасить сумасшедшие эмоции. Помощи ждать не от кого, шеф теперь не только не подаст руки, он будет стоять и наблюдать за моими мучениями, а еще хлеще сам утопит.
Я зашла за стеллаж, так чтобы видеть дверь, единственный выход на спасение, осела на холодный пол, руки противно тряслись. Подтянула колени к груди, спрятала в них голову, но я не страус, и это не помогло избавиться от липкого страха ползущего по позвоночнику, подкатывающей к горлу тошноте. Тихий хрип вырвался наружу сквозь сжатые зубы. Рука на полу сжалась, с силой врезаясь в бетон, раздирая ногти, боли не чувствовала. Воспоминания накатывали волнами, как неумолимый прибой, потопляя берег сознания. Вокруг только серый, равнодушный бетон. Эти стены моя могила, я умру здесь и меня никто, никогда не найдет. Я один на один со своим страхом. Надо бороться, нельзя сдаваться, будет хуже.
Темнота, легкая, невесомая и совсем не страшная, спасение только в ней. Почему ее так боятся? Не хотелось покидать спокойный приют, но меня настойчиво вытягивали, кто-то упорно хлопал по щекам и звал.
— Даша! Даша, — мужской голос с волнением твердил мое имя. — Вот так, молодец. Давай, посмотри на меня, — Мои веки дрогнули. Сначала не могла ничего разглядеть из-за тумана перед глазами, потом стали появляться очертания мужского лица. Стеклянным взором смотрела перед собой, словно не узнавая его, не понимая, что от меня хотят. Веки снова смежились. — Не смей снова закрывать глаза, смотри на меня, — меня встряхнули, так неслабо, но тут же сжали в нежных объятиях. Так-то лучше. И трясти вовсе не обязательно.
В темноте забрезжил новый свет. Я почувствовала, как меня подняли и куда-то понесли. Окружающая обстановка изменилась, стало светлее, и воздух свежее. Послышался посторонний шум вокруг, голоса, вроде даже узнала Юлькин.
Положили на что-то мягкое, где я окончательно и пришла в себя. Шеф сидел рядом на диване, на заднем плане маячил его помощник, больше никого не было, разогнали.
— Дай свой сотовый, я вызову врача, — шеф поднялся в направлении друга.
— Стоять! — Не знаю, что было в моем голосе, но оба мужчины замерли. Умею я однако командовать. И мне даже подчиняются. И уже спокойней добавила. — Не надо врача, со мной все в порядке.
Шеф посмотрел на меня недобрым взглядом. Помощник его первую минуту с удивлением, а затем недовольство скривило тонкие губы, возись тут с ней, читалось в прищуренных глазах.
— Ты тихо сидела без сознания на бетонном полу, — еще свежие воспоминания пережитого будоражили мужские нервы.
— Ничего страшного, — спокойно возразила я. — Обычные признаки клаустрофобии: панический страх, учащенное сердцебиение, затем потеря сознания, — перечисляла как прилежная школьница заученный урок у доски.
Мужчина, все еще не веря смотрел на меня, опять оказавшись рядом. Его руки шарили по моему телу, щупали лоб. Что за безобразие? Строит из себя врача. Отбрыкивалась, как могла. Пронзительный взгляд темных глаз внимательно вглядывался мне в лицо, словно под микроскопом Да в порядке я.
Вздох облегчения вырвался из мужской груди, когда он понял, что со мной и правда все хорошо, в том плане что видимых травм нет. Да и откуда они возьмутся.
— Ты обращалась к специалисту? — его явно волновало мое состояние, а меня это жутко раздражало.
— Я не хочу об этом говорить, — отчеканила по слогам, и никто меня не заставит.
Подбородок шефа упрямо выпятился вперед, так просто он не отстанет, но в последний момент он передумал видимо возражать. Отложил на будущее.
— На сегодня у тебя выходной, — начал шеф. Резко села нечаянно задев мачо локтем. — Тебе нужно отдохнуть. Я отвезу… — поднимаясь, я оперлась, совершенно не подумав, о чужую ногу рядом, моя рука соскользнула по внутренней стороне мужского бедра. Голова немного кружилось, путалось сознание. Шеф крякнул, болезненно поморщился, и тут до меня дошло насколько не комфортные сейчас его ощущения. — Игорь, дай водителя Даше.
Прохрипел мачо.
— Ты куда? — насторожился Игорь.
— Мне надо принять душ, — буркнул шеф и убежал.
— Час провел в архиве и уже пыли наглотался, — вдогонку сыронизировал помощничек. Ага, пыли, усмехнулась я.
Дома была через полчаса, по дороге несколько раз непроизвольно оглядывалась назад, помня о вчерашней встрече в кафе. Тьфу ты, еще на фоне всего мании преследования мне не хватало. И заметила за собой, что слишком внимательно разглядываю встречающиеся лица людей, осматриваюсь по сторонам, при выходе из машины, прежде, чем зайти в подъезд, на лестничной площадке.
В квартире постояла несколько секунд, вслушиваясь в тишину.
Ничего не хотелось. Приняла горячий душ и залезла под одеяло. Отрубилась почти мгновенно, от пережитого потрясения организм совсем ослаб.
Разбудил меня телефонный звонок шефа. Разговор получился короткий.
— Как ты? — раздался в трубке мужской голос.
— А ты как?
Непроизвольно, вопрос вырвался сам. Даже не с намеком на недавние события в архиве, а просто из чувства вредности, из дурацкой манеры вопросом отвечать на вопрос. В этот раз я точно ничего плохого не имела, но как говориться, слово не воробей.
Гробовая тишина, затем звук скрежета зубов.
— Выспись. И завтра не опаздывай, — побежали короткие гудки.
Никогда не умела ладить с людьми, любое участие в своей жизни воспринимала как вторжение. Друзей у меня давно уже не было, с юности,
