Фредди Риверс — так звали парня — был не в духе и сначала скорее огрызался, чем говорил. Но потом разговор наладился... Когда был жив отец, Фредди мечтал стать инженером. Отцу везло: несмотря на периодические сокращения рабочих на заводах «Боинг компани», его не трогали. Экономя на всем, он собирал деньги, чтобы отдать сына в колледж. Смерть не посчиталась с мечтой, с планами, со сбережениями. Ответственность за мать и двух сестер легла на плечи Фредди, он вынужден был бросить школу...
— Пытался найти хоть какую-нибудь работу, не получилось. Знаете ли, когда иллюзии рушатся, это надолго. А потом матери наконец удалось устроиться домработницей, и мне стало на все наплевать. Болтался на улице с дружками. Уж не знаю, кому первому пришла в голову мысль ограбить припортовый магазин. Только мы собрались — появилась полиция. Вы же знаете наших «копов» — стреляют без размышлений. Вот в меня и угодило, в плечо... — Фредди закурил, ощупав взглядом прохожих.
Больничная койка и решение суда, оправдавшего его за недостатком улик, преобразили парня: он понял наконец, что подобные «дерзания» могут закончиться трагедией. И Фредди снова занялся поисками работы. Судьба как-то улыбнулась ему, но это была мимолетная улыбка. Риверс только-только овладел премудростями сварочного дела, как фирма разорилась, и Фредди опять оказался на улице. С тех пор — ежедневные походы в бюро регистрации безработных.
— Газеты галдят, что военные бюджеты хороши для экономики, дают американцам работу. Не знаю, не знаю... «Боинг» и вправду жиреет, а посмотрите, сколько народа собирается по утрам в бюро?! Что-то здесь не так, кто-то кого-то крупно надувает... — Фредди замолчал, щурясь на погружающуюся в сумерки улицу, на окна, где бушевало пламя заходящего солнца.
Ракеты и шампанское
...Осень 1979 года. Заключительный этап слушаний в сенатских комиссиях по вопросу ратификации нового советско-американского Договора об ограничении стратегических наступательных вооружений (ОСВ-2). Председатель сенатской комиссии по иностранным делам предоставляет слово сенатору Генри Джексону. Но что это? Представитель от штата Вашингтон, к недоумению публики, ныряет под стол. Зал заинтригованно ожидает дальнейших действий. Проходит минута, другая — и под иронический смех собравшихся Джексон усаживается на прежнее место. Но теперь на столе перед ним, почти полностью закрывая лицо, воздвигнут частокол из окрашенных в черный цвет моделей ракет с надписью «СССР». Рядом с ними жалким карликом жмется маленькая белая ракетка — американская. Грубо, но эффектно. Некоторые сочувственно вздыхают, разглядывая демонстрируемое Джексоном ракетное «убожество» Америки на фоне «советских ядерных колоссов»...
Помощника Джексона как-то спросили, почему позиция сенатора при голосованиях в большинстве случаев соответствует позициям компании «Боинг».
— Потому что он верит в те же самые вещи, в которые верит «Боинг», — последовал ответ.
Еще в начале своей политической карьеры Джексон смекнул, что выбиться в люди из «слабаков» можно только с помощью «сильных мира сего». И он стал надрывать голос, славословя «Боинг компани». Его приметили, начали подкармливать, а потом выпустили на политическую сцену в качестве сенатора-лоббиста. Альянс удался как нельзя лучше. И те, кто заказывает музыку, и сам «солист» довольны.
Задачи, стоящие перед Джексоном, довольно примитивны. Что нужно военно-промышленному концерну для процветания? Прежде всего позарез необходимо иметь «национального врага», готового вот-вот захватить безоружную Америку. Им, конечно же, объявлен Советский Союз, и от лоббиста требуется поактивнее муссировать «советскую угрозу», «советскую враждебность» и поливать грязью все, что связано с понятием «разрядка». Послужной список Джексона блистателен. Взять хотя бы сорванное им и его единомышленниками соглашение о торговле между СССР и США. Или рьяное участие в затягивании обсуждения Договора ОСВ-2. А сколько на его счету других крупных диверсий против нормализации советско-американских отношений...
В итоге в штаб-квартире «Боинг компани» в Сиэтле доходы гребут лопатой. Как-то на пресс-конференции президента аэрокосмического отделения «Боинг компани» Бойлоу спросили, какую прибыль получит компания от пентагоновских контрактов. Бойлоу опешил, не зная, что сказать.
— Миллиарды, — только и вымолвил он.
— Нынешняя напряженность с русскими является определенно благоприятной тенденцией, и мы настроены оптимистически, — откровенно заявил вице-президент того же отделения Голди.
Не проходит и дня, чтобы американские газеты не сообщали о новых скачках милитаризма. И конечно, безумная рейгановская программа «перевооружения» Америки на сумму около двух триллионов долларов, планы производства новых систем ракетно-ядерного оружия, самолетов, кораблей и подводных лодок, рассуждения президента об «ограниченных» и прочих ядерных войнах аукаются пробочной канонадой из батарей бутылок шампанского в штаб-квартирах «Боинг компани», «Дженерал дайнэмикс» и прочих центрах военного бизнеса. Разумеется, наливают бокал и Джексонам — в знак признания их заслуг.
Тропой борьбы
— Вы, наверное, не раз слышали здесь, будто военные бюджеты «полезны» для экономики, будто в них спасение от кризиса? — спросил меня Боб Фрост.— Так вот, это как раз один из самых зловредных мифов, созданных ВПК, мы боремся с ним не щадя сил. «Боингу» выгодно, когда народу вбивают в голову, что нужно увеличивать военный бюджет, что нужна чуть ли не война,— и тогда у всех будет работа. Многие верят. И я раньше верил. А потом задумался: неужели правда, что, чем больше денег получает Пентагон, тем больше создается рабочих мест, тем скорее мы выйдем из кризиса? Нет, все наоборот! Наращивание военных расходов — один из наименее эффективных способов увеличения занятости. Мы подсчитали, например, что на каждый миллиард долларов в гражданском секторе можно создать 101 тысячу рабочих мест, а в военном — лишь 74 тысячи. Три истребителя Ф-14 стоят столько, что этих денег хватило бы на целый год работы восемнадцати центров охраны здоровья, обслуживающих 40 тысяч человек. Представляете?!
Боб Фрост возбужденно ерошит светлую шевелюру. То, что он мне рассказывает, — это уже азбучные истины для членов организации, в которой он принимает самое активное участие. А называется организация — Национальное движение за перевод военных ассигнований на гражданские нужды. Боб Фрост бетонщик, ему двадцать восемь лет, облик его типично «студенческий»: курчавая борода, видавшая виды куртка цвета хаки, линялые джинсы.
— Вы бы заглянули, что делается там! — Боб стучит себя по груди. — Душу воротит от нашего «общества равных возможностей». Раньше я просто не участвовал в выборах, даже не регистрировался на избирательном участке. Какой смысл? Все равно мой голос не оказывал никакого влияния, а те, за кого голосовали, не выполняли своих обещаний. А потом, когда стал участвовать в движении, понял, что голосованием можно, по крайней мере, выразить протест, несогласие с нашими «избранниками». Вот я и стал пользоваться этой возможностью, чтобы вместе с друзьями требовать замораживания ядерного оружия, прекращения всего этого пентагоновского безумия, агитировать за заключение соглашений с вашей страной. А вообще-то я обычный, такой, как все...
Мы сидим с Фростом, заказывая все новые чашечки кофе, в полутемном прохладном баре близ центрального парка — одного из сорока пяти парков, разбитых в городской черте. Мы коротко поговорили в местном отделении движения, а потом Боб вытащил меня сюда, чтобы вдали от сутолоки, от беспрестанно звонящих телефонов спокойно поговорить «за жизнь». Он действительно такой, как все. Подобных Бобу — миллионы. Не все, конечно, действуют так, как Фрост. Многие замкнулись, нарастили панцирь индифферентности, ссылаясь на то, что «ничего не изменишь», «никто не выслушает». Однако выясняется, индифферентность эта скорее кажущаяся: в последние год-полтора Америка увидела такой всплеск активности, какие редко приходилось ей видеть за свою историю. Миллионы тех, кто вроде бы «самоустранился» от тревог за судьбы страны и мира, тех, кого власти с покровительственной небрежностью называли «нарциссами» за углубленность в себя (столь выгодную «ястребам»), сейчас словно встали от летаргического сна и вместе с Бобом Фростом влились в ряды мощнейшего движения американцев за замораживание ядерных вооружений.
Организации этого движения существуют как минимум в сорока трех штатах. На промежуточных выборах в конгресс США и местные органы власти предложение о немедленном замораживании было поставлено на голосование в девяти штатах, двадцати девяти округах и сотнях городов. В подавляющем большинстве случаев оно было одобрено. «Почему же столь много людей высказываются так, словно они только что узнали о существовании ядерного оружия?» — восклицала столичная «Вашингтон пост». И сама же отвечала на этот вопрос: «Виной тому Рональд Рейган. По мнению множества американцев, при Рейгане опасность того, что мы окажемся втянутыми в ядерную войну, гораздо больше, чем при любом из его предшественников».
